Чтение 19–й страницы книги ~Продавцы невозможного~

«А вот это точно!»
Апельсин и Пьеро попали в Африку за весомые дела: один набедокурил с банком, другой целый год качал деньги с электронных счетов страховой компании, но оба они были, если можно так выразиться, ломщиками простыми. Нахватались премудрости, почувствовали себя неуязвимыми, ломанули по мелочи, остались безнаказанными, понравилось, рискнули на крупное дело. Рискнули и проиграли. Они даже городов своих родных ни разу не покидали, не глотнули, в отличие от Чайки, жизни ломщицкой по самое не могу, не стряхивали с хвоста полицейских, не прятались в вонючих трюмах, не висели «блохами» под брюхом «суперсобаки», не видели, как друзья умирают и… и сами не убивали. Вот и не чуяли они то, что для Ильи носилось в воздухе.
Опасности не чуяли.
- Хватит жрать! Строиться, педики! Шевелите задницами!!
- Увидимся за обедом, - бросил Пьеро.
- Конечно, - кивнул Чайка.
«Возможно…»
Рабочий кабинет, который когдато казался маленьким кусочком рая, дарованным узнику Африки самой Судьбой, теперь виделся серым и тусклым. Камерой виделся. Камерой смертника. Работа есть, но за нее никто не спрашивает, дали какуюто ерунду и даже срок не установили. Хочешь - пиши программу, хочешь - в потолок плюй. Внешние каналы отрубили, сказали - временно, мол, проверка из Цюриха идет. Знаю я ваши проверки. Не маленький.
Опасность!
«Хотел изувечить меня, но Флобер не разрешил…»
Попрежнему защищает? Не позволяет Ушенко сполна насладиться властью над умным ломщиком? Что хотел сказать надзиратель? Почему сказал? В чем смысл? Бессильная злоба или нечто другое? Какого хрена тебе нужно, господин офицер Ушенко?
«Хотел изувечить, но не разрешили».
Араб отправился в лазарет. Перестал выходить на работу. Лазарет в другом корпусе.
Чайка закурил сигарету - обычную, «травку» давно перестали приносить, - и улыбнулся, увидев, как дрожат пальцы.
Лазарет в другом корпусе. Араб перестал выходить на работу. Ушенко хотел избить меня, но Флобер не позволил. Флоберу нужно, чтобы я оставался на рабочем месте.
Потому что Флобер собирается прикрыть лавочку.
Вот и правильный ответ, мать твою, вот и гребаная разгадка.
Сказка о спецподразделении в Цюрихе оказалась сказкой. А может, и не сказкой - это ничего не меняет. Вряд ли те машинисты, которым дали второй шанс, писали вирус. Им повезло больше, их способности определяли с помощью других задач. А я влип.
Флобер выполнил заказ Сорок Два? Может быть. Флобер выполнил заказ Цюриха? Может быть. В любом случае никто не должен знать, откуда взялся вирус. Концы нужно обрубить, и он, Чайка - первый конец списка.
Потому и должен выходить на работу.
«Похоже, не сегоднязавтра меня отправят на каменоломни…»
А там - Пилсуцки. Просто и со вкусом.
Потом разберутся с другими машинистами, которые знают меньше, но все равно чтото знают или догадываются. Их будут убивать по одному. А если ребята сообразят, что к чему, и поднимут бунт, то тем облегчат Флоберу задачу - он тупо перестреляет всех прямо в корпусе.
Илья посмотрел на сигарету.
Пальцы дрожат, но страха нет. Странно - страха нет. Организм дрожит, а душа спокойна.
«Мой вирус ставит на уши мир, помогает Сорок Два давить верхолазов. Возможно, я был рожден для того, чтобы его написать…»
Чайка глубоко затянулся и вздрогнул - щелкнул дверной замок.
Служебное расследование показало, что виной всему послужил компьютерный сбой, ставший следствием вируса, запущенного во внутреннюю сеть Африки террористами. Саму вредоносную программу защита обезвредила, однако несколько файлов проползло и активизировалось. Обрушить систему, как это планировали террористы, не получилось, однако небольшой сбой остатки вируса учинили.
Внутренние двери открылись в тот момент, когда ломщиков уже увели на работу, а бандиты только собирались покинуть столовую. Бунт вспыхнул мгновенно. Почуявшие свободу заключенные принялись крушить все вокруг. К счастью, сотрудники учреждения успели укрыться в специальных, защищенных помещениях, двери которых управлялись вручную.
Пилсуцки, разумеется, мчался впереди всех. Здоровенный, волосатый и очень злой.
- Ищите наркоту! Здесь должна быть наркота!
Вот выскочил Пьеро. Выскочил и упал, получив по голове обрезком трубы. Два уголовника задержались и принялись пинать парня ногами. Метили в голову, не избивали - убивали.
Для того и пришли.
Стон быстро перешел в хрип.
И затерялся в криках, несущихся отовсюду. Из каждого кабинета.
Апельсину повезло еще меньше. Он надеялся спрятаться, забился под стол. Нашли. С гоготом выволокли. На столе и разложили.
Это, мать твою, Африка, тут много диких животных.
Чайка выскочил в коридор через две секунды после того, как щелкнул автоматический замок. Не просто выскочил - со стулом в руках. Им и запустил в Пилсуцки. Не в голову, разумеется, в ноги. Бандит полетел на пол, об него споткнулись, несколько секунд растерянности, свалки, а Илья уже в другом конце коридора, раз открылись главные двери, должны открыться и запасные. Не сообразил - инстинкт вел. Инстинкт не раз выручал в бесшабашной ломщицкой жизни, помог и сегодня.
Дверь нараспашку, лестничная клетка. Следующая дверь, на улицу, заперта. Флобер не дурак, добычу из рук не выпустит.
В подвал или на второй этаж?
Думать некогда - инстинкт.
Ноги сами понесли Чайку наверх. В подвале дорогое оборудование, подвал Флобер не откроет, а наверху - кабинеты безов. Документы ведь тоже надо уничтожить, списать на уголовников, на бунт, значит, наверху открыто. Можно уйти через окно.
Если получится.
Сзади с ревом приближается Пилсуцки.
Коридор второго этажа пуст, ни одного охранника. Готовился бунт, готовился!
В первую же дверь?
Нет! Коридор пуст, я легкий, бегаю быстрее тяжелого Пилсуцки, выиграю лишние секунды…
Инстинкт, мать его! Родной и любимый инстинкт!
Когда Илья распахнул дверь последнего кабинета, Пилсуцки оставалось преодолеть половину коридора.
Окно!
Раскатал губы? Закатай обратно - решетка!
Чайка закричал.
Развернулся.
В дверях - Пилсуцки.
- Все, сука!
«Сам знаю!»
Под руку попался еще один стул, но куда там! Здоровенный бандит отмахнулся от отчаянного выпада, ухмыльнулся и врезал Илье левой. Удар швырнул на стену. В голове взорвались две ядерные бомбы подряд: в правой скуле, а через секунду - в затылке. Зашумело, поплыло. Удар в грудь Чайка не почувствовал, понял только, что уже стоит на четвереньках. Инстинкт выручил еще раз: машинально поднял правую руку, и ботинок Пилсуцки врезался не в висок, а в плечо. Больше уголовник не ошибется.
«Для чего защищаться? Все…»
А в следующий миг…
Грохот.
Окровавленный, оглушенный, с трудом соображающий Илья нашел в себе силы повернуться. И увидел, как страшный Пилсуцки медленно, словно в дешевом боевике, падает навзничь. Грудь разворочена крашпулями. А в дверях стоит господин офицер Ушенко с тяжелым «дыроделом» в правой руке.
Служебное расследование показало, что директор Флобер действовал в высшей степени решительно и профессионально.
Охваченные бунтом зоны были блокированы в минимальные сроки. Затем, как и предписано законодательством, бунтовщикам было предложено сдаться, и лишь получив отказ, Флобер приказал применить силу. Очень аккуратно, очень дозировано. Две штурмовые группы вошли в техническую зону с разных сторон и начали медленно продвигаться, постоянно повторяя приказ сдаваться. Огонь открывали только для самозащиты. К сожалению, потерявшие над собой контроль заключенные не прислушивались к увещеваниям охранников, яростно нападали, а в конце концов устроили пожар. В результате все, кто находился в технической зоне, погибли. Ранены шесть сотрудников учреждения. Директор Флобер получил благодарность.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА
АНКЛАВ: ФРАНКФУРТ
СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР
ДЬЯВОЛ ВСЕГДА ДАЕТ ЧУТЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПРОСИШЬ
- …И вот сегодня, буквально два часа назад, было объявлено о завершении монтажа Вспомогательного блока № 8…
На схеме, расположенной в правом верхнем углу монитора, очередной квадратик окрасился в оптимистичный зеленый цвет.
- Сколько осталось? - спросил Сорок Два.
- Обещают запустить к концу года.
- В декабре?
- Ходят слухи, что Станцию запустят в ноябре, - уточнил ответ Пумы Крюгер. - Вроде говорили, что за лето все построят.
- Пора бы, - хмыкнула Красная. - Третий год надрываются.
- Это одно из важнейших устройств, служащих для… - Корреспондент сбился - в репортажах со Станции частенько использовались сложные научные термины, и следующее слово не давалось даже с помощью телесуфлера. Но парень вывернулся: - Вспомогательный блок № 8 занимает важнейшее место в цепи передачи энергии…
Впрочем, кто заметит оплошность? Зрители, которые смотрят сейчас репортаж, имеют самое смутное представление о том, как работает Станция. Что, как и куда передается и во что трансформируется. Да большинству из них это и не надо. Почти все они видят в Станции не уникальный научный объект, не еще одну, «просто очень мощную» энергостанцию, а способ хоть чтонибудь изменить. Пусть подсознательно видят, пусть пока не задумываются, продолжая тянуть лямку серых будней, - пусть. Зерна брошены, и эти зерна не могут не прорасти.
В день запуска всем станет ясно, что мир изменился.
И это никого не удивит.
Строительство Станции стало третьим в этом столетии проектом, о котором, без преувеличения, знал каждый житель Земли. О котором рассуждали и ученые, и домохозяйки. Который оставался на первых полосах не изза того, что «в моде», а потому, что интерес не спадал. Третьим проектом, третьей попыткой «хоть чтото поменять».
Первой была китайская лунная экспедиция, грандиозный замысел колонизации спутника, создания базы для экспансии на другие планеты Солнечной системы. Проект сработал наполовину. Китайцы заставили мир встряхнуться, вновь посмотреть на звезды, прищуриться и сказать: «А ведь мы, черт побери, наверное, сможем!» Государства реанимировали амбициозные программы. Ученые вернулись к рассуждениям о колонизации Марса. Был объявлен конкурс на проектирование лунного города, но… Большой Нефтяной Голод погасил данный китайцами импульс.
Следующими стали Анклавы - ответ корпораций на разразившийся кризис. В создании независимых территорий видели первую печать Будущего, социальную революцию, способную избавить мир от устаревших границ и вызванных ими конфликтов. Люди верили, что свободное общество свободных людей оставит в прошлом надоевшую политику, но… Всегда есть «но». Анклавы, как и китайская лунная программа, не до конца оправдали надежды. Спасенный корпорациями научный потенциал помог справиться с последствиями Нефтяного Голода, отвел угрозу голода обычного, вызванного нехваткой продовольствия, и предотвратил пандемии. Мир, как рассчитывали многие, не изменился, просто в нем появились не зависящие от государств территории.
Теперь - Станция.
Ее строительство началось втайне, но даже Мертвый не был способен обеспечить столь грандиозному проекту абсолютную секретность. Да он и не хотел. Через четыре месяца, когда слухи о существовании чегото масштабного заполонили сеть, корпорации официально объявили, что сооружают на Русском Севере экспериментальную энергетическую установку. Что за энергия? В ответ продемонстрировали короткий ролик от «Науком» - вертолет с запасом хода на тридцать с лишним часов. Профессиональные искатели правды немедленно обвинили корпорацию во лжи и подтасовке фактов. Закатывали истерики. Бились в судорогах над коммуникаторами. Брызгали слюной. Люди же умные, коих оказалось больше, рванули покупать акции «Науком», спровоцировав первую волну «станционной лихорадки».
Расскажите о технологии! Информация засекречена. Кто ее разработал? «МосТех». Почему Станцию строят так далеко? Почему на Русском Севере? Если эксперимент пойдет не так, как запланировано, падение Тунгусского метеорита покажется невинной забавой, чемто вроде щелчка по лбу. Профессиональные защитники человечества немедленно объявили, что «Науком» строит Конец Света. Закатывали истерики. Бились в судорогах над коммуникаторами. Брызгали слюной. «Умные» люди поспешили избавиться от акций, чем спровоцировали колебания курса, на которых люди действительно умные крупно заработали.
Государства официально поддержали строительство. Демонстрации недовольных иссякли за неделю. С террористами, бросившимися атаковать строительство, безжалостно расправились безы Мертвого. А Станция стала главной мировой темой.
Сорок Два же, к удивлению многих своих последователей, объявил атаки на Станцию делом вредным и неправильным. Почему? Потому что новая энергия станет еще одним камнем в фундамент Эпохи Цифры. Мир в очередной раз усложнится, и откроются новые горизонты, которых невозможно достичь, не поднявшись на наш уровень.
«Они сами роют себе могилу!»
Из новостного репортаж плавно превратился в познавательный. На мониторе демонстрировались общеизвестные виды, а голос за кадром сыпал традиционные технические подробности.
- Как думаешь, где у них находится главный вычислительный центр? - небрежно спросила Красная, снижая идущий из коммуникатора звук до минимума.
Атаковать Сорок Два запретил, а вот думать об атаке - нет. И Роза думала. В конце концов, наглухо закрытая Станция была самым лакомым куском для любого ломщика планеты. И еще долго будет им оставаться.
- В башне Лаборатории, - кашлянув, предположила Ева. - Или в СБА.
- Гдето под землей, - хмыкнул Крюгер.
Бессмысленный дружеский треп. Такое впечатление, что им нечем заняться, однако впечатление это - ошибочное. И у Красной, и у Пумы, и у Крюгера хватало дел, но им было известно, что Сорок Два ждет важного звонка, что предстоит серьезный разговор, вот и пытались отвлечь. Побыть рядом. Знали, что ему это нужно.
- Почему под землей?
- Потому что мы говорим о крепости.
- В смысле?
В ответ Ян поколдовал над кнопками, вывел на монитор сделанную со спутника фотографию и принялся энергично двигать по ней курсором:
- Линии обороны, наверняка - минные поля. Батареи ПВО. Истребители. Танки. Вам, девушки, простительно не обращать на подобные мелочи внимания, но я всетаки служил и говорю со всей ответственностью: Станцию строили по канонам укрепрайона.
- Разве сейчас это комуто нужно? - усмехнулась Пума. - Одна ядерная бомба - и все дела.
- Точно! - Роза энергично кивнула, показывая, что полностью разделяет мнение подруги.
- Для чего? - осведомился Крюгер.
- Что для чего?
- Для чего бомба?
- Чтобы не мучиться.
- Гм… - Ян мастерски изобразил удивление. - Я в науках не силен, но суммируя все, что слышал об этой самой Станции, понимаю, что она - сама по себе ядерная бомба. И не одна. Поэтому ее и строят так далеко.
- Ага.
- Но, в отличие от ядерной бомбы, Станцию нельзя погрузить в самолет и швырнуть на ЭльПариж или Пекин. Ее вообще никуда нельзя швырнуть. Так?
- Так, - согласились девушки.
Сорок Два улыбнулся.
- Станция ценна сама по себе, - продолжил Крюгер. - Секретами, которые вложили в нее «МосТех» и «Науком», энергией, которую будет производить…
- Мы, между прочим, не дуры.
- И не малолетки.
- Не надо объяснять очевидные вещи.
- Я пытаюсь донести до вас другую очевидную вещь: никто не будет кидать на Станцию ядерную бомбу, потому что все заинтересованы в том, чтобы добраться до секретов. Или захватить ее, потому что все секреты скрыты в ней самой. Сейчас, точнее, пока их сдерживает авторитет корпораций и договоренности, которые наверняка заключены между верхолазами. Но что будет завтра? Все может поменяться в любой момент. Вдруг государства решат, что их обманывают, и попробуют захватить Станцию? Именно поэтому Мертвый превращает ее в крепость.
- Современная армия способна взять любую крепость, - с апломбом настоящего гражданского заявила Пума. - Даже русские на это способны. - Увидела в глазах Крюгера удивление, на этот раз неподдельное, и поправилась: - Наверное.
- Хотел бы я посмотреть, как лихие каратели из отдельного корпуса МВД имени Алиева будут штурмовать Станцию, - хмыкнул Ян. - Или какаянибудь бронетанковая дивизия налоговой службы.
В отличие от Пумы, Крюгеру доводилось вступать в боевое соприкосновение с этими чертовыми русскими, и он знал, что они из себя представляют. По выражению его лица Ева поняла, что сморозила глупость, однако не отступила:
- Хорошо, пусть не русские… На Станцию могут высадить десант. Подгонят авианосцы…
- Они уже в Арктике.
- Тем более! Высадят десант и захватят за минуты!
- У них есть истребители, у них есть ПВО и не меньше двух тысяч безов, - перечислил Ян. - За минуты не получится, первую волну защитники на куски порубят.
- К чему ты ведешь?
- У них будет время, чтобы уничтожить информацию и перестрелять тех, кто ею владеет. Для того и создается укрепрайон.
- Думаешь, Кауфман на это пойдет? - недоверчиво прищурилась Роза.
- Мертвый? Пойдет не задумываясь. Он подонок и убийца, но сделан из железа. Он способен оставить мир без новой энергии. - Крюгер помолчал. - Теперь вы понимаете, почему вычислительный центр находится под землей и только под землей?
- Да, - коротко отозвалась Красная.
А Ева внимательно разглядывала изображение Станции. Так, словно видела его первый раз в жизни. Увеличила масштаб, изучая выстроившиеся в ряд истребители, секунд по десять уделила Энергоблоку и башне Лаборатории, а после - производственной зоне, многочисленным ангарам и зданиям, в которых создавались секретные элементы секретной Станции.
- Увлеклась?
- Нет, просто вдруг подумала… - Пума не отрывала взгляд от производственной зоны. - Просто подумала, что у них там куча самого современного оборудования, любые материалы в любых количествах, и при этом никто не знает, чем они занимаются…
- Маамааше Дааше саайт сломаали, - сообщил последние новости Олово. - Ругаается.
- Сайт салона? - уточнил Кирилл.
- Даа.
- Я ведь ей посоветовал хорошего провайдера.
- Даа.
- И все равно сломали?
- Даа.
- Тритоны Сорок Два?
- Нааверно. Маамаашаа говорит, они к другим лезли, аа ее заацепили. Случаайно. - Маленький слуга поразмыслил и добавил: - Или хулигааны.
- Тритоны не хулиганят, - покачал головой Грязнов. - «Поплавки» дорогие и все еще редкие. Их покупают, чтобы зарабатывать, а не глупостями заниматься. Но если Сорок Два отыщет источник «поплавков», начнется настоящий хаос.
Выслушивание грязновских размышлений не утомило Олово. Если он чегото не понимал, то просто пропускал слова мимо ушей. Очень удобно. Однако подтвердить свое присутствие следовало:
- Даа, - кивнул Олово и поставил перед Кириллом серебряный поднос. - Чаай.
Собрался выйти из кабинета, однако Грязнов, увидевший две чашки, остановил его вопросом:
- Скучаешь?
- Нет, - машинально отозвался Олово. В следующий миг понял свою ошибку, смущенно улыбнулся и признал: - Даа.
Беззащитная улыбка настолько преобразила маленького слугу, что Кириллу с трудом удалось спрятать от него свое удивление.
Олово дал волю чувствам. Похоже, мир действительно катится к черту.