* * *
ТЕРРИТОРИЯ: КИТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА
ОКРЕСТНОСТИ ПЕКИНА
НЕТ НИЧЕГО ХУЖЕ, ЧЕМ ОСАЖДАТЬ КРЕПОСТИ
Одноэтажный домик, выстроенный в классическом китайском стиле, находился в ста с лишним километрах от городской черты. Прятался в заповедной зоне, где стояли особняки высших чиновников Поднебесной, но прятался и от них тоже - до ближайшего поместья было около пяти километров. Одноэтажный домик располагался в центре обширных - в двадцать гектаров, - тщательно охраняемых угодий, вмещавших в себя несколько холмов, лес, сад, парк и цепочку искусственных прудов. Все расположенные на них строения были, как и основное здание, выдержаны в традиционном стиле. Может, именно поэтому владелец поместья предпочел отдалиться от соседей? Не хотел созерцать современные виллы? Удобные, комфортабельные, но не несущие в себе ни капли того духа, что сделал Китай Китаем?
Разумеется, большинство новостроек были спланированы и выстроены в соответствии с канонами фэншуй, разумеется, в каждой вилле была «традиционная» комната, но как же дико смотрелись изукрашенные драконами помещения внутри колониального особняка с колоннами или кубического строения в стиле «неомодерн». Мир не стоял на месте, однако владелец самого большого в заповедной зоне поместья предпочел законсервироваться в прошлом, которое считал настоящим. И редко, почти никогда, не выезжал к соседям, предпочитая принимать гостей у себя. Гостей, а не тусовщиков - генерал Ляо терпеть не мог светские вечеринки, считая лучшим времяпрепровождением приятный разговор с умным собеседником. Или же - приятный и нужный разговор.
Как сейчас, например.
В резной беседке, стоящей на самом берегу одного из прудов, пили чай три человека, три старика, облаченные в шелковые халаты и круглые шапочки. Три мудреца, умеющие видеть и правильно толковать перемены. Радушный хозяин генерал Ляо и два дорогих гостя, два даоса: Шао и Чжоу.
В беседку их призвали дела, однако, будучи людьми воспитанными и почтительными, мудрецы не позволили себе превратить приятнейшую во всех отношениях встречу в рабочее совещание. Нет. Только не в этом доме, только не в гостях у того, кто дальше всех прошел по истинному пути, кто лично видел бога и получил от него щедрый дар. Только не у Ляо. И поэтому началась встреча с обсуждения событий незначительных.
Сначала поговорили о погоде, отметив, что столь замечательный день сам собой располагает к общению. Вскользь коснулись визита, который Папа Джезе совершил два месяца назад в Анклав Сингапур. Шао предельно уважительно намекнул хозяину дома о недопустимости подобных эскапад, в ответ генерал с грустью констатировал, что Анклавы - территории свободные, однако заверил, что в Шанхае архиепископ не появится. И лишь после этого перешли к делу.
- Я выполнил вашу просьбу, уважаемый Ляо, - почтительно сообщил Чжоу, великий астролог, в совершенстве овладевший системой Цзы вэй Ду су. - Я тщательно изучил каждый день периода, указанного вами, однако не уверен, что результаты моих скромных изысканий обрадуют вас.
- Мою радость вызывает уже то, что столь замечательный мастер согласился потратить драгоценное время на мою нижайшую просьбу.
- Каждый благоприятный день, - с грустью произнес Чжоу, - переходит в день немыслимых потрясений, обещающий победу противнику и сокрушительное поражение нам. К счастью, таких дней не очень много. Зато все прочие хороши для великой битвы.
- Не благоприятствуя никому, - понял генерал.
- Они благоприятствуют великой битве.
С непонятным исходом.
Ляо, в отличие от многих славных воинов, получал удовольствие исключительно от побед, а не от схватки. Посему туманное предсказание его не обрадовало.
- Благодарю вас, мастер.
- Я счастлив, что мои недостойные усилия послужили вашей пользе. Я взял на себя смелость изложить соображения письменно, с приложением всех необходимых таблиц и расчетов.
Астролог передал генералу шкатулку со свитками.
- Я изучу их со всем вниманием, - пообещал Ляо, принимая дар.
И посмотрел на Шао.
Следующий докладчик, лучший в Поднебесной специалист по фэншуй, не заставил себя упрашивать.
- То место, о котором вы говорили, показалось мне удивительным. Я бы с удовольствием посетил его.
- Поверьте, я - тоже, - искренне ответил генерал.
- То есть пока это невозможно?
- Пока, - уточнил Ляо.
- Жаль… - протянул Шао. Ему нравилось находиться в центре внимания. Простительная слабость для столь значимого человека. - Что же касается возводимых в этом месте построек… У меня нет сомнений в том, что строители тщательно продумывали их расположение. Видимый хаос не должен вводить в заблуждение: я сопоставил высоты зданий, их площади и особенности конструкции с рельефом, сведения о котором вы предоставили, и пришел к выводу, что мы имеем дело с крепостью. Я не верю, что ее создание есть плод случайных совпадений - это надежное укрепление, строители которого искусно защитились и от духов, и от воздействия посвященных людей.
- Ваши выводы необычайно ценны для меня, мастер Шао.
Даос с достоинством принял благодарность генерала.
- Есть еще один нюанс, мастер Ляо.
- Я весь обратился в слух, мастер Шао.
- Крепость призвана не только защищать нечто грандиозное, нечто такое, что скрыто от моего понимания, крепость служит накоплению силы. Здания расположены таким образом, что концентрируют ее вокруг главного строения.
«Вокруг энергоблока…»
- Спасибо, мастер Шао.
Ляо сопроводил благодарность легким поклоном, затем повернулся ко второму даосу и повторил жест.
- Спасибо, мастер Чжоу.
Астролог важно кивнул в ответ.
Следующая фраза Ляо показала, что с делами покончено:
- Надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной скромный ужин?
- Ваши повара достойны самого императора, мастер Ляо.
- Они обещали приготовить «Ласточкино гнездо».
- Вы умеете удивлять не только своими познаниями, мастер Ляо.
Даосы, прекрасно уловившие ситуацию, завели неспешную беседу ни о чем. Генерал слушал их невнимательно. Улыбался, изредка вставлял замечания, однако мысли его витали далеко от речей. Очень далеко.
Полученная информация окончательно доказала генералу, что Станция - творение Чудовища. Дар, который оно приготовило всему миру. Или проклятие.
Сам Ляо тоже пытался заглянуть в будущее, воспользовавшись уникальным, доступным только ему способом. Ранним утром генерал ушел в кумирню и там, усевшись на пол, нарезал и аккуратно свернул в трубочку сто кусочков рисовой бумаги. Поместил их в бронзовую чашу и, совершив положенные в этом случае обращения к духам, несколько часов медитировал, как можно точнее объясняя невидимым суть поставленного вопроса. Открыв глаза, заглянул в чашу и почти сразу увидел, что на одном из листочков появился ответ. Однако читать его Ляо не стал, решил дождаться встречи с даосами, и теперь, слушая журчащую речь гостей, генерал испытывал острое желание добежать до дома и достать из шкатулки листок с выведенными «небесной каллиграфией» иероглифами.
* * *
ТЕРРИТОРИЯ: ЕВРОПЕЙСКИЙ ИСЛАМСКИЙ СОЮЗ
МЮНХЕН, СТОЛИЦА БАВАРСКОГО СУЛТАНАТА
BLUMENMARKT, РАЗВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС «МОТЫЛЕК»
ДЛЯ ХОРОШЕГО РЫБАКА И АКУЛА - РЫБА
Комплекс и прилегающие дома принадлежали албанцам - крепко спаянной банде Агима Тачи, что делила с Триадой, якудзой и другими уголовниками золотоносный Мюнхен. За пределы столицы Агим не лез - доходов ему хватало, сил, чтобы оставаться независимым, - тоже, но умом Аллах Тачи не обидел, а потому Агим никогда не отказывал могущественным друзьям в мелких услугах. Нужно предоставить территорию для переговоров - пожалуйста. Только предупредите, что планируется. Ах, устранение зарвавшегося наемника? Да без проблем! Нужно, чтобы он ни о чем не догадался? Малик, ты меня обижаешь! Не в первый раз. Все сделаем в лучшем виде. И не важно, сколько бойцов с ним приедет - разберемся. Угощайся, лучше давай вспомним старые времена…
Агим пообещал - Агим сделал.
Хана и Киприота, прибывших в Мюнхен в сопровождении восьми человек, Тачи встретил лично. «Мой дом - ваш дом». Где будем говорить? Позади «Мотылька» есть одноэтажный флигель, специально для этих целей и предназначенный. Вы можете подъехать к нему в своем бронированном джипе и сразу войти в дверь. Да, уважаемый Хан, я постоянно буду рядом, я ведь, можно сказать, заложник, хахаха. Нет, ваши ребята во флигель не войдут, только вы и Киприот. Вас это беспокоит? Так и знал, что нет. С уважаемым Маликом будет Отмычка. Вы знакомы с Отмычкой? Славный парень, правда? Я помню его подростком…
Дабы не возникало ненужных подозрений, во флигеле предусмотрена всего одна комната. Обстановка спартанская: круглый стол и пять кресел. При появлении Хана Путник соизволил подняться:
- Здравствуй, дорогой.
Восьмидесятилетний Путник выглядел бодрячком: седые волосы, аккуратная бородка, блестящие глаза, энергичные жесты - даже при нынешнем уровне развития медицины нужно постараться, чтобы сохранить подобную форму.
- Уважаемый Малик! - Алоиз почтительно пожал протянутую руку и даже голову склонил. - Это огромная честь для меня.
На Отмычку ноль внимания. Так же, как и Путник - на Зазу.
- Слышал о тебе.
- Хорошее?
- В основном.
- Но не только?
- У каждого человека есть недоброжелатели. - Путник вернулся в кресло, и все последовали его примеру. - Они приходят к другим людям и рассказывают о человеке гадости. Но я уверен, что ты совсем не такой, каким тебя пытаются представить.
- Я искренне рад, что вы, уважаемый Малик, решили лично составить обо мне впечатление, - тщательно подбирая слова, ответил Хан. - Поверьте, я постараюсь вас не разочаровать.
Три бронированных джипа от флигеля не отъехали. Развернулись только, уставившись фарами на единственный выезд из дворика, и все. Люди из них тоже не выходили, не дураки подставляться. Пара албанцев, что ошивалась во дворе «для безопасности», попыталась разговорить гостей, но им не ответили. Даже тонированные до черноты стекла не опустили.
Умно.
Малик и Агим велели разобраться со свитой Хана тихо, чтобы внимания не привлекать, потому у снайперов, засевших по периметру двора, винтовки с глушителями. Однако пули для армейской брони, что горох. Можно, конечно, шарахнуть реактивником, но ведь шумно!
- Вылезут, - уверенно пообещал ЙоЙо. - Когда поймут, что деваться некуда - вылезут. Все вылезают.
Деваться джипам действительно будет некуда: двор глухой, окна начинаются с третьего этажа, внизу только стены да пара дверей, а единственный выезд уже готовится перекрыть тяжеленный грузовик. Сбить его даже бронированному внедорожнику нереально.
- Начинаем через пять минут.
- Пять минут, - сообщил Шмейхель.
- Точно? - переспросил Фил Моряк, ближайший помощник Хана.
- Я их переговоры слышу.
- Аа…
Шмейхель сам пришел к Алоизу. Рассказал о встрече с людьми Путника, о предложении, которое они сделали, а потом сообщил, что машинисты из альДжохара способны взломать уголовников. Нужно только заплатить.
«У «Мотылька» нет выхода во внешнюю сеть».
«Мы влезем через «балалайки» уголовников».
Такой фокус мог провернуть только тот, кто втыкал в голову «поплавок».
«Твои друзья балуются с троицей Сорок Два?»
«А для чего, потвоему, им нужен «синдин»?»
«Почему ты хочешь мне помочь?»
«Потому что я этих ребят боюсь, - честно ответил Шмейхель. - Я им не верю, и я их боюсь».
«А меня?»
«Ты не отморозок».
Хан выложил деньги и указал цель. Шмейхель привез машинистов в Мюнхен, и прошлой ночью они осуществили взлом.
- Бойцов пересчитали? - уточнил Моряк.
- Вокруг дворика не менее тридцати человек. Мы просчитываем их перемещение и передаем в режиме реального времени…
- Да, да, вижу.
Моряк замолчал. Зачем спрашивает, раз знает? Неужели нервничает?
«За Хана переживает, - догадался Шмейхель. - Как ни крути, а Хан с Киприотом сейчас в самом пекле».
- Дружба - удивительное понятие, - размеренно произнес Хан. - Полагаю, она зародилась еще в первобытные времена. А некоторые ученые считают, что на дружбу способны даже животные.
- К чему вы ведете? - поинтересовался Малик.
- Вы предлагаете мне дружбу. - Алоиз почтительно склонил голову. - Вот и вспомнилось.
«Хочет показаться образованным? Смешно».
Предложения по ценам и условиям высказаны. Коротко, но очень точно. Все ждали, что Хан выразит согласие, а он завел разговор о дружбе.
- Мы договорились? - поинтересовался Путник.
Агим тонко улыбнулся. Отмычка поддержал. И даже Киприот, которого трясло от страха, изобразил на физиономии некое подобие радости.
«Сейчас?»
- Нет, уважаемый Малик, мы не договорились, - мягко ответил Хан.
Смысл слов еще не успел дойти до уголовников, а он уже бросился вперед, через стол. Рванул из кресла, вытянулся в струну и до основания погрузил указательный палец в глаз Отмычки. Усиленный ноготь, усиленные кости, не палец - стальной штырь! - он легко добрался до мозга.
Стекла на джипах не опустились - упали, провалились в дверцы. И жахнули из машин не пулями, совсем не пулями. Из каждого окна ударил гранатомет. Не реактивный, конечно, иначе салоны внедорожников превратились бы в крематории, а послабее - из шестизарядных «кругляшей» врезали камрады Хана, целясь по окнам и дверям. И продолжали палить, сполна используя эффект внезапности. Грохот, пламя, звон выбитых стекол, вопли раненых… Бывшие вояки навыков не растеряли. Отработали гранатами, побросали опустевшие «кругляши» и разбежались по двору, ворвались в здания, выкашивая встречных из «дрелей».
Вторая группа, подтянувшиеся с улицы камрады в штатском, захватила выезд, не позволила грузовику отрезать Хану путь к отступлению.
- Сорок секунд!
Моряк следит за ходом операции, но не забывает о времени. На наноэкране каждого камрада бежит секундомер, но лучше повторить вслух:
- Тридцать секунд!
В самом начале представления у главного входа в «Мотылек» взорвалась бомба. Возникла паника, третья группа камрадов поспособствовала ей беспорядочной стрельбой. К главному входу и подтянется полиция, он ведь на виду, о нем сообщат в первую очередь. О нем, а не о взрывах и стрельбе, доносящихся из внутреннего двора.
Оружия не было только у Алоиза и Киприота: и Путник, и Агим, и, наверное, покойный Отмычка «дыроделы» на встречу принесли. Но вот воспользоваться ими не успели.
Хан, перелетев через стол, сбил Отмычку на пол, тут же вскочил и, поднимаясь, ребром ладони разбил Малику кадык. Путник повторил маневр помощника - опрокинулся навзничь. Пары секунд хватило, чтобы Агим успел выхватить пистолет, однако Хан готовился именно к такому развитию событий. Бросаться на Тачи не стал, перевернул стол, сбив «дыродел», а уже потом атаковал.
Поднялся, держа в руке взятый у мертвого Агима пистолет, улыбаясь, посмотрел на трясущегося Киприота:
- Вот и все. - Подошел к Малику и дал контрольный в голову. - Уходим.
- Мы покойники, Алоиз! - простонал Заза, послушно поднимаясь на ноги. Ноги подкашивались. - Ты понимаешь, что мы покойники?
- Все только начинается, - приободрил компаньона Хан. - Старый гаденыш хотел от нас избавиться! Я сразу просек! У меня шариков немного, но они работают. Я успел первым!
- Ты ни черта не успел! Ты войну начал! У Малика два сына…
- Было два сына! Я же сказал: шариков у меня немного, но они бегают. Сейчас в Берлине мои камрады на куски маликовских выродков режут, понял? На куски! - Хан бешено рассмеялся. - Выше нос, Киприот, мы начинаем большой бизнес!
ГЛАВА 5
АНКЛАВ: МОСКВА
ТЕРРИТОРИЯ: СИТИ
«ПИРАМИДОМ»
СЛОВА НЕОБХОДИМЫ, НО ВПЕРЕДИ ВСЕГДА ОКАЗЫВАЕТСЯ ТОТ, КТО ДЕЙСТВУЕТ
- Власть - вот к чему стремятся верхолазы. Не к золоту, а к власти, потому что только она дает все. Власть. Корпорации и государства контролируют промышленность, энергетику, науку. Коммуникации. Производство еды и производство тепла. Контролируют повседневность. Без электричества мы вернемся к феодализму, а электричество - это корпорации и государства. Власть. Мир стал удобным, но чужим. Им управляют верхолазы. Теперь они, а не бог, решают, где устроить наводнение, эпидемию или массовый голод. Но им мало. Полная власть требует управлять не только жизнью, но и душой, мыслями. Мысли опасны, потому что человек, нормальный человек, склонен к свободе. Мысли опасны, а значит, их нужно изменить. Нужно убедить человека, что та форма рабства, в которой он существует, и есть высшая степень свободы. А тех, кто призывает открыть глаза, следует назвать террористом.
Пауза. Но в сети тишина, кто посмеет перебить Сорок Два?
- Верхолазы называют меня террористом и анархистом. А что им еще остается? Они пытаются противопоставить меня порядку. Власть есть порядок. Сорок Два есть хаос. Они не способны привести доказательства, а потому используют единственный прием, которым овладели в совершенстве: превращают ложь в правду. Со всех сторон доносятся крики: анархия! И простой человек начинает прислушиваться. Простой человек, которому вставили одобренный властью чип, слушает: Сорок Два не согласен с верхолазами, а значит, Сорок Два несет хаос. Доказательств не требуется, достаточно воплей. Ложь хитра и прилипчива. Громкие фразы проникают в ваше сознание, меняют мысли, обволакивают душу. Вам кажется, что все вокруг не могут лгать? Сейчас - могут. Потому что сейчас они управляют великим ураганом, имя которому - Эпоха Цифры. Потому что сейчас не все решили стать свободными. Потому что сейчас многим еще кажется, что послушание и есть порядок. У меня для вас новость: послушание есть рабство.
Краем глаза Мертвый увидел вошедшего в кабинет Мишеньку, однако вида не подал, продолжил слушать Слово. Щеглов все понял правильно: подошел к столу, присел и принялся протирать очки, демонстрируя, что более важных дел у него нет.
- Простой человек путает порядок с принуждением. Запуганный несуществующими угрозами, он делегирует верхолазам все больше и больше прав, надеясь, что ему оставят кусок хлеба и разрешат защищать ничего не значащие мелочи. Простой человек не понимает, что Мир Цифры и есть идеальный порядок, ибо в нем нет тайн и те, кто правит сейчас, потеряют возможность врать. А ложь - их единственное оружие. Ложь - способ их выживания. Ложь и ненависть. Вы думаете, их заботят ваши права? Нет. Ступенька повыше - вот цель их существования. Власть…
- В целом понятно. - Мертвый отключил коммуникатор.
- Хорошая речь, - сдержанно похвалил услышанное Щеглов.
Учитывая его обыкновенную невозмутимость, можно было сказать, что Мишенька выразил бурный восторг.
- Очень хорошая, - уточнил Кауфман. - Сорок Два растет на глазах. Ему нравится быть пророком.
- Мы в нем не ошиблись.
- Не могли ошибиться - он ведь сделал себя сам. - Мертвый помолчал. - К тому же тот, другой претендент вряд ли осилил бы то, что делает сейчас Сорок Два.
- Ему бы не понравилось быть пророком? - удивился Щеглов.
- Ему быстро наскучило бы быть пророком, - объяснил Кауфман. - Он не из того теста.
- Подвержен сомнениям?
- Слишком умен.
Щеглов с трудом подавил желание вновь заняться очками - не требующее особых усилий занятие помогало ему думать. Вместо этого поерзал на стуле, после чего слегка пожал плечами.
- То есть догадался бы, к чему идет?
- Не в этом дело, - улыбнулся Кауфман.
Ему нравились такие вот, неожиданно возникающие разговоры, а то и споры с Мишенькой. Много лет назад Мертвый разглядел в молодом Щеглове себя, приблизил, убедился, что не ошибся, и принялся терпеливо создавать то, что считал идеалом. Не идеального помощника, не «номер два», а самостоятельного, умеющего быть и жестким, и жестоким игрока.
- Любая Традиция в равной степени опирается на миссионеров и крестоносцев. На тех, кто несет Слово, и тех, кто несет Слово с помощью меча. Еще Традиции требуются легенды, требуются гении, либо сознательно посвятившие себя служению, либо сделавшие это под влиянием обстоятельств. Некоторые гении становятся мучениками, некоторые исчезают, что с ними происходит, не важно, потому что их задача - создать ореол, ауру, освятить Традицию своими деяниями. Гении должны играть роль и уходить, освобождая сцену Пророку. Ежедневный труд не для них, вот что я имел в виду, когда говорил о другом претенденте.
- Я понял, доктор Кауфман.
Еще одно откровение «от Мертвого». Мишенька впитывал их, как губка.
- Именно поэтому ты никогда не станешь гением, - ровно продолжил Мертвый. - Ты слишком умен, чтобы позволить себе уйти, сыграв однуединственную, пусть и яркую роль. Ты никогда не станешь легендой, но ты будешь использовать легенды в своих целях… и во благо тех, кто в легенды верит.
Шилова Юлия
Николаев Андрей
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Прозоров Александр