Гай Юлий Орловский

Ричард Длинные Руки – лорд-протектор

Часть 1

Глава 1

Леди Лоралею под усиленной охраной доставили в спешно выделенную для нее палатку. Я проводил отряд угрюмо-властным взглядом, сердце тревожно ноет, как дерево со снятой корой, чувствительное даже к легкому ветерку.

Лорды поглядывают на меня с неодобрением. Кажется, уже многие с затаенным дыханием ждут, когда же сдуется непобедимый Ричард Длинные Руки! Эти истошные вопли, что утих, завял и даже лопнул – слышу давно, и такое все громче, а я всего лишь отлучился на Юг, потому на Севере обо мне ничего не слышно. Мол, ну не может человек идти так долго без поражений! Все уходят на покой после двух-трех громких побед. Лучшие из лучших, удачно стартовав, затухали после пяти-шести походов…

Это другие не могут, подумал я злобно, перевел дыхание и постарался расправить спину. Я вам, гадам, еще покажу! Еще долго придется кусать локти и бессильно пищать под моим тяжелым сапогом с золотыми рыцарскими шпорами, что вот уже окончательно, совсем окончательно сдулся!

Голос барона Альбрехта ворвался в мои мечущиеся, как стая воробьев в горящем сарае, мысли:

– Сэр Ричард, но что с этим прекрасным призом?

Я огрызнулся:

– А что вам непонятно?

– Многое, – ответил он нейтральным голосом. – Лорды, может быть, и скажут спасибо… потом, когда-нибудь, может быть… хотя и не верится в такое, но вам самому нужны эти заботы?

– Мне вообще-то никакие не нужны, – огрызнулся я. – Я натура беззаботная и необремененная. И прожил бы без забот и нагрузок, если бы не криворукие. Одна криворукость, куда ни плюнь. Что делать, что делать!.. Да выдать ее замуж за стратегического противника! Хорошо бы за Гиллеберда… Тот еще гад.

– Женат, – сообщил сэр Растер деловито. – И жена у него в порядке. В смысле, вторую и близко не подпустит. Разве что совсем кривую какую… Нет, и кривую не подпустит. Кривые – они в одном кривые, в другом совсем наоборот…

Я отмахнулся.

– Да это так, мысли вслух. Пока препроводите в какой-нибудь замок. Не оставлять же в лагере… Мужчины взбесятся. Гормоны у нее такие, что ли? А там придумаем. Других дел выше крыши.

Растер перекрестился и спросил опасливо:

– А может, эта женщина – сам дьявол? Ишь, два таких разумных лорда сошлись в никчемушной кровавой резне!

Сэр Норберт пробормотал:

– Но дьявол вроде бы самец? Да еще какой…

В его угрюмом голосе послышалась зависть. Растер ликующе воскликнул:

– Вы что, не слыхали, дьявол часто принимает женский облик, чтобы сбивать с пути праведного отшельников и аскетов?.. и таких праведных рыцарей, как вот вы, сэр Норберт?

Норберт буркнул:

– Не слыхал. Что, правда?

– Почитайте труды святых отцов!

– Как же, как же, – пообещал Норберт, – обязательно почитаю. Непременно. Как только, так сразу… И что там в тех трудах? Барон, вы человек ученый, вы тоже читали?

– Естественно, – откликнулся Альбрехт невозмутимо и указал на Растера: – Как и наш дорогой сэр Растер: от корки и до корки!

Норберт в изумлении повернулся к Растеру:

– И что там?

– Интересно, – сообщил сэр Растер значительно. – Это ведь Священное Писание, а не… словом, ага. Я, правда, буквы все пропускал, но картинки посмотрел, посмотрел! Битвы всякие, замки, кони… Все понять можно, если всматриваться. А насчет дьявола я вам авторитетно скажу, если он даже козлом перекидывается, то почему не женщиной? Чем женщина хуже?

Норберт пробормотал:

– Козел – тоже мужчина, все мы козлы, если уж… но женщиной… гм…

Растер ахнул, вытаращил глаза.

– Сэр Норберт, а как же содомия? Дьявол на то и дьявол, что ему без разницы!.. Так что вполне, вполне дьявол может перекинуться женщиной. Ему ж не для удовольствия, это работа у него такая – пакостить человеку! А проще и легче всего человеку пакостить – прикинуться женщиной. Говорит же старинная мудрость, запечатленная в древнихрукописях: Бог создал три зла: бабу, черта и козла.

Все трое, даже барон Альбрехт, перекрестились, дружно поплевали через плечо и потрогали амулеты, соединив христианство, язычество и черную магию, ибо белой, как известно, не бывает.

Сэр Растер подумал и сказал твердо:

– Нет, это никакой не дьявол! Это настоящая женщина. Подлинная.

Норберт спросил с недоверием, умственные способности Растера ставит не слишком высоко:

– Почему так решили?

– Мудрые люди говорят, – ответил тот с тяжеловесной обстоятельностью, – что где дьявол сам не сможет, туда женщину пошлет! Ему не надо перекидываться женщиной, это все враки. Настоящая женщина всегда искуснее дьявола.

Я слушал с раздражением, о чем бы мудром и высоком речь ни зашла, всегда перейдет… перейдем на баб-с, такое нужно пресекать вовремя, но тут и сам заслушался.

– Все! – сказал я решительно. – Жаль, моя крепость для жилья еще не очень, так что леди Лоралею надо разместить поближе к нам, но в пристойном месте.

Растер подумал, предложил рассудительно:

– Тогда в замке Кнаттервиль. Он небольшой, но там уютно и чисто.

– Кнаттерфель? – переспросил я.

– Нет, – поправил он несколько удивленный, – Кнаттервиль.

– А-а-а, – сказал я, – тогда ладно.

– Что-то не так?

– Все так, – ответил я. – Вези в Кнаттервиль. Надеюсь, там уютнее, чем в том проклятом… Все время гроза громыхала да покойники вылезали… Главное, что это близко к нам и далеко от графа Арлинга и барона Кристофера. В том замке содержать под охраной.

– Усиленной, – подсказал барон Альберт.

– Усиленной, – повторил я автоматически. – А у нас другие дела. Великие! А женщины к великим никаким боком.

– Боком – это да, – подтвердил Растер знающе. – Боком это вообще непонятно что за выверт. Я и женщин таких не видел…

Они снова начали о бабах, а я поехал готовить войско в обратный путь.

Под усиленной охраной леди Лоралею временно перевезли в Кнаттервиль, замок, по отзывам, маловат и хил, но сейчас нет войны, а леди Лоралея пробудет там недолго, покане решу ее судьбу. Надо будет посоветоваться со знатоками вроде Растера и Альбрехта, как лучше поступить и что сделать, дабы интересы всех были учтены.

Или задеты в наименьшей степени.

Как я понимаю, интересы ее родителей можно вообще не учитывать. С тех пор, как она пошла по рукам, они наверняка махнули на нее рукой. А то и перекрестились за ее спиной.

На всякий случай я велел, если есть необходимость, укрепить ворота и увеличить стражу в ключевых точках на стенах.

Барон Альбрехт вдогонку распорядился отремонтировать стену, я поблагодарил его мысленно: хоть кто-то берется отдавать неприятные хозяйственные приказы помимо меня, вечного эксплуататора.

Я в перевозке этого факела войны не участвовал, не по чину гроссграфу такой фигней заниматься. С частью войска сделал марш-бросок, к своей крепости.

Подсвеченные желтыми огнями облака плывут очень медленно, зато плотно, как стадо пасущихся овец. Солнце проглядывает редко, как раз в такое мгновение мы увидели далеко впереди мою крепость: вспыхнула под прямыми лучами, словно игрушечный замок, выточенный из цельного куска янтаря.

А ведь в самом деле из цельного куска, мелькнула мысль. Только это не янтарь, а перестроенный не то гранит, не то вообще нечто, лишь напоминающее камень.

Крепость приближалась, росла, и яснее становились ее исполинские размеры, где во внутреннем дворе легко поместится немаленький город.

Народ высыпал навстречу с ликующими воплями, я улыбался и отечески поводил по воздуху рукой. Что означает этот жест, не знаю, но видел, что так делал Барбаросса.

Бобик унесся инспектировать кухню, Зайчик ушел за конюхами, те шепотом сообщили ему, что припасли горсть гвоздей и полдюжины сломанных подков. Я, на ходу в свои апартаменты, велел вызвать Миртуса. Когда он прибыл, я строго поинтересовался, составил ли он по моей просьбе – да-да, просьбе! – подробнейшую карту с опасными для человека местами, где либо обитают опасные твари, либо там что-то коварное, вроде Зыбучих Камней, скукоженных долин, Гиблых Рощ, исчезающих озер, просто огненных трещин, к которым лучше не приближаться, а также всяких подозрительных сел, где либо могут водиться оборотни, либо все жители там оборотни, перевертни и волкодлаки.

– Все готово, ваша милость, – заверил Миртус. – Я только ждал, когда вспомните и возалкаете.

– Что за возалкаю? – спросил я с подозрением.

Он чуть смутился.

– Это я стараюсь осваивать и церковные слова. Священники любят, когда вот так…

– Возалкаю, – сказал я твердо, – не то слово. Подозрительное какое-то. Возжелаю – другое дело. Даже возизволю! Ну вот, возжелал и возизволил. Давай!

– Сейчас принесу…

Карту опасных мест я изучал куда внимательнее, чем любой бы из рыцарей. Не потому что трус, хотя свою шкуру очень ценю и не хотел бы лишний раз получить молотком по пальцу, но мне придется чаще других мотаться из конца в конец Армландии, а на Зайчике с разгону могу вскочить в какую-то большую неприятность. Хотя, конечно, могу и проскочить…

– Ну лучше не вскакивать, – проговорил я вслух. – Спасибо, Миртус! Как дела у магов-естествоиспытателей?

Он торопливо поклонился.

– Ваша светлость, некоторые с помощью магии сна себя лишили!

– Зачем?

– Чтобы подольше заниматься работой.

– Чревато, – изрек я. – Быстро перегорят. Пусть соблюдают рабочий режим. Передай как пожелание, а не приказ! Я хочу, чтоб их хватило надолго. А то есть такие, что сперва с головой в работу, а потом бросают все и по бабам, и по бабам… Закон маятника, не слышал?

– Нет, ваша светлость.

– Услышишь, – пообещал я. – Сволочной закон. Так что береги наших магов-естественников.

Он снова поклонился.

– Все сделаю, ваша светлость.

– Но не дави, – предупредил я. – Наука не терпит насилия.

Он попятился, кланяясь, как раб перед лицом восточного деспота. Я морщился, Миртус никак не может себя найти в новой роли, предпочел бы сдать властные полномочия, ноя теперь понимаю тех высоких политиков, которые держат на руководящих постах не самых способных, а самых преданных.

Едва он скрылся за дверью, я хлопнул в ладоши. Прибежал оруженосец, поклонился быстро и преданно, но с достоинством верного щенка.

– Мое повеление, – сказал я. – Нет, просьба, понял?.. Пригласишь в главный зал сэра Растера, барона Альбрехта, не забудь пригласить отца Дитриха, сэра Максимилиана,барона Варанга, графа Ришара…

Пока я перечислял наиболее отличившихся соратников, военачальников и знатных лордов, что приняли участие хотя бы в заключительном походе, он поклонился и сказал просительно:

– Может быть, в малом зале?

– А стола здесь еще нет, как погляжу. Будем пить, как на привале?.. Но это поправимо, я сам распоряжусь и прослежу. А что в большом?

– Ничего, – признался он. – В смысле, пусто.

– А в малом?

– Тоже ничего, но туда легче принести стол и кресла. Все поместятся. И уютнее будет.

– Ну, смотри, – сказал я милостиво и в то же время с угрозой. – Старайся! Все будешь делать хорошо, сенешалем поставлю. Главное, не бойся проявлять инициативу. Как вот щас…

Через час в холодный и пока что абсолютно голый зал входили мои орлы, довольные и гордые, одни в роскошных праздничных одеждах, другие в практичной походной, что хороша на все случаи жизни, а Растер так и вовсе явился, гремя и бряцая железом на плечах, голове, поясе и в наколенниках.

Наконец явились Варанг и Ришар, уже в походной одежде, готовые к отъезду в свои земли, пришел бодрый и всегда готовый к драке Митчелл. Отец Дитрих вошел последним. У него все поспешно испросили благословения, он перекрестил всех, на меня поглядывал вопросительно.

Я указал на середину зала.

– Первый стол уже сколотили, сейчас принесут. Сидеть пока что придется на табуретках. Но мы ведь рыцари, заноза в заднице для нас не смертельна. Прошу садиться!

Барон Варанг остановился, осматривая стол и стулья.

– Где садиться?

Я отмахнулся.

– Пока табличек не заготовлено. Садитесь, кому где табуретка покажется надежнее. Или где заноз меньше.

– А вы, сэр Ричард?

– Сяду туда, где останется место, – ответил я сварливо. – Барон, мы судьбы вселенной решаем, а вы о каком-то гребаном этикете! Мы же мужчины, женщин нет, о каком этикете речь?

Граф Ришар сдержанно усмехнулся, на меня поглядывает с любопытством, словно видит впервые. Отец Дитрих перекрестился.

– Да, сэр Ричард прав, – сказал он поспешно, – глубоко прав. Это великое счастье, что здесь одни мужчины.

– Можно даже перднуть, – сказал Растер счастливо, – а не душить шипуна. Что-то в нашем чисто мужском рыцарском братстве есть, есть великое, благородное и свободное…

Барон Альбрехт брезгливо повел носом, вздохнул и пересел на другую сторону зала. Сэр Норберт помотал головой, громко зевнул.

– Простите, – сказал он виновато. – Только собирался соснуть…

Отец Дитрих с неодобрением покачал головой.

– В полдень? Сын мой, всякий повод для лени есть повод для греха.

– Я трое суток не спал, – возразил Норберт. – Чуть с коня не упал…

Растер поддержал одобрительно:

– Я слышал, слышал, что вы тогда сказали! Не стесняйтесь, сэр Норберт! Богохульство дает такое неслыханное облегчение, какого не может дать никакая молитва.

Я похлопал ладонью по столу. Все посерьезнели, повернули головы. Я оглядел их, стараясь выглядеть старым и мудрым.

– Когда человеку, – заговорил я веско, – лежать на одном боку неудобно – он перевертывается на другой, а когда жить неудобно – только жалуется. А ты сделай усилие: перевернись! Мы вот взяли и перевернулись… Заодно и Армландию перевернули.

Отец Дитрих кивнул.

– Хорошо сказано, сын мой. Хотя я где-то это уже и слышал.

Я сказал уязвленно:

– Мудрые мысли приходят не в одну-единственную голову на свете, отец Дитрих. Но не будем отвлекаться. Наша миролюбивая Армландия никому не грозит, а сама занимается мирным трудом и… сосредотачивается. Нам нужно сперва зализать раны войны… к которым настолько привыкли, что вроде бы уже и не раны. Одновременно займемся воинской реформой, существующая система никуда не годится. Армландской армии, как таковой, вообще-то и нет, хотя воюем постоянно. Следующим шагом будет некоторая осторожная экспансия нашего влияния… Конечно, культурная, а вы о чем подумали?

Растер посмотрел с непониманием.

– Что за… экс… канция? На кого нападем?

– Меня здорово раздражает этот Хребет, – заявил я. – С одной стороны, защищает от вторжения южных соседей, там довольно крупное королевство Кейдана и… гм… богатое.

Растер оживился.

– Богатое? Вы хорошо смотрели, сэр Ричард?

– Хорошо, – заверил я мстительно. – Но, увы, в нашем мире богатство обычно идет рука об руку с могуществом. Так что это мы должны благодарить Хребет за его защиту, а не кейдановцы. Однако я придумал, как сделать так, чтобы мы могли выходить к океану свободно, а вот оттуда к нам… только через наши таможни.

В зале воцарилась тишина. Все смотрели с ожиданием в глазах, Растер спросил прямо:

– Как?

– По зрелому размышлению, – заявил я веско, – Хребет я решил не убирать. Пусть стоит. Это значит, граница на замке. Но один таможенно-пропускной пункт надо сделать. В смысле, прорубить окно к океану. По сути, ни одно великое государство не считается великим, если не имеет доступа к большой воде.

Все смотрели ошарашенно, барон Варанг и граф Ришар сблизили головы и тихонько переговаривались, часто посматривая на меня. Митчелл помалкивал, он вообще ни над чемне ломает голову, а Растер спросил обалдело:

– К-какой воде?

– К океану, – объяснил я любезно. – Или к морю, что то же самое, если море – море, а не большое озеро.

Растер потер широкой ладонью каменный лоб, там заскрипело, словно водили наждачной бумагой. Глаза стали совсем озадаченными.

– Нет… – промычал он, – я это… не понял. Как прорубить окно к океану? Я понимаю одно: с мечом в руке, а лучше с топором, прорубиться через ряды врага…

– Мы уже строители, – объяснил я. – Давидостроители и реформаторы. И сменим боевые топоры на плотничьи… или чем там они камень рубят? Конечно, иносказательно сменим. Вы ж Библию, говорите, читали, а там одни иносказания, хрен что разберешь!.. Так что вам все понятно. Ну, почти все.

Глава 2

Они смотрели с непонимающими лицами, а я жестикулировал коротко и скупо – так выгляжу энергичнее, лорд всегда должен видеть себя со стороны, как в зеркале, а еще следил за всеми разом и за каждым в отдельности – такова судьба того, кто наверху.

Барон Альбрехт осторожно обронил:

– Сэр Ричард, вы задумали расширить существующий Перевал?

– Углубить, – осторожно поправил Макс и посмотрел на меня с обожанием. – Разве такое возможно?

– Человек все может, – заверил я. – Такие дурости иногда творит, на голову не лезет… Но мы углублять не будем. Мы вообще-то по натуре не углубленцы. Пусть алхимикии всякие грамотные углубляются, а мы пойдем другим путем. Зачем нам весь Хребет перерезать ущельем? Для эстетики, как египетские пирамиды? В то же время существующий Перевал не слишком популярен из-за некоторых трудностей при переходе…

Барон Варанг спросил с интересом:

– И что вы задумали?

– Пробить тоннель, – объяснил я весомо. – Таким образом будет прямой доступ к королевству Кейдана. А самое главное – прорубим окно в… словом, к океану. Тоннель будет начинаться здесь, в Армландии, так что все северные королевства, которые восхотят получить допуск своим товарам на Юг, должны будут платить нам за транзит. А также восточные и западные. И за топтание земли нашей, естественно.

Он покачал головой.

– Я опущу сложности, связанные с прорытием такого тоннеля, это займет лет семьсот-восемьсот, скажу только, что с той стороны тут же хлынут армии южных королевств.

Я вскинул ладони вверх и заулыбался.

– Во-первых, на той стороне только одно королевство, а дальше океан. Во-вторых, небольшую, но очень весомую часть тех земель занимает герцогство Брабант…

– И что?

– Я в нем наследник, – ответил я скромно, – мой голос там тоже что-то значит. К тому же герцогство расположено так, не стану вдаваться в тонкости, что вторгнуться внего – гиблое дело.

Граф Ришар на глазах посерьезнел, задумался, Варанг помалкивал, как и остальные, только барон Альбрехт громко вздохнул, лицо омрачилось.