Чтение 34–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

– Сэр Ричард, я слышал… начинаются какие-то непонятные передвижения войск…

Я посмотрел на него очень внимательно.

– А что вас тревожит?

Он заметно смешался.

– Да ничего…

– Ну и хорошо, – произнес я со значением в голосе. – В самом деле, ничего необычного не происходит. Передвижения войск происходят по заранее разработанному плану. Скоро все прояснится.

Он сказал с виноватой ноткой:

– Да я просто… вы сказали о великих делах! Вот я и подумал…

– Вы правильно подумали, – сказал я. – Правильно. Но вслух пока поговорим о том, как реагировать на поступок графа Ришара. Мне брошен вызов. Как рыцарь я, понятно, должен вскочить на коня и мчаться к его замку, чтобы его или своей кровью смыть обиду. Но, как гроссграф, я обязан действовать более расчетливо.

Отец Дитрих впервые нарушил молчание:

– Сын мой, сперва реши, должен ли ты вообще действовать? Возможно, лучше оставить все как есть. Господь сам накажет дерзкого.

Я поморщился.

– Не сомневаюсь. Но Господь слишком милостив, и потому наказывать ослушников своей воли он поручил вам, святой инквизиции, и нам – рыцарям.

Сэр Растер проворчал:

– Вообще-то он украл не у сэра Ричарда, а у гроссграфа Армландии. Если такое стерпеть, то не будет ли в этом ущерба для чести и достоинства власти?

– Достойной власти такое ущерба не нанесет, – возразил отец Дитрих.

Растер что-то буркнул, но смолчал. Я сказал невесело:

– Так то достойной. В смысле, солидной, мудрой, старой, осторожной… Но я – рыцарь! И живу, кстати, в рыцарском мире.

Отец Дитрих вздохнул, но смолчал, как и Растер. Я провел взглядом по лицам – смотрят серьезно, но помалкивают. Сердце начало стучать чаще, да что со мной, я же чувствую поддержку, они же такие, как и я, мудрость мудростью, но при оскорблении кровь вскипает, тогда не смотришь, кто тебя оскорбил, просто даешь сдачи…

– Завтра с утра я выеду по следам, – сообщил я. – У графа Ришара три замка, но, полагаю, увезет похищенную женщину в наиболее защищенный.

– Замок Олбрайт, – сказал Растер уверенно.

Некоторые кивали, по лицам я видел, что мысленно сравнивают, оценивают, только Макс сказал с неуверенностью:

– Однако его замок Сиреневый мыс ближе к землям сэра Карлейля и баронета Томсона…

– И что?

– Там его союзники и друзья.

Растер громыхнул:

– Но они принесли присягу верности сэру Ричарду!

– Тогда в Олбрайт, – согласился Макс. – Да, в Олбрайт.

– Я отправлюсь туда, – сообщил я. – Посмотрю обстановку на месте. Сэр Растер, сэр Макс и вы, сэр Жоффруа, поднимайте свои отряды и незамедлительно направляйтесь к замку Олбрайт. Граф Ришар должен увидеть, что я отнесся к его поступку очень серьезно.

Я говорил медленно, четко роняя слова, хотя из меня рвался крик насчет того, что всех там убью, разорю, сровняю с землей, не позволю, они все узнают, так не оставлю, меня запомнят, содрогнутся, никто больше и не пикнет, но душивший меня гнев под прессом, я вовремя заменял жесткие формулировки и эмоциональные выкрики на холодные ровные фразы. Может быть, даже чересчур ровные и холодные, перехватил внимательный взгляд отца Дитриха и озадаченный Растера.

Первым вскочил Макс, весь из себя сочувствие, участие и преданность.

– Сэр Ричард! С вашего разрешения я пойду прямо сейчас поднимать свой отряд.

Я кивнул.

– Иди. Бери всех. Даже пеших.

Он поклонился и выскочил за дверь. Слышно было, как в коридоре перешел на торопливый бег. Рыцари переглядывались, поднялся Жоффруа и тоже сказал быстро:

– Сэр Ричард, мне все понятно. Пойду собирать своих рыцарей. И кнехтов, там все понадобятся.

Я отпустил его кивком, повернулся к оставшимся.

– Благородный человек превыше всего почитает долг. Но благородный, наделенный отвагой, однако не ведающий долга, может стать мятежником. Низкий человек, наделенный отвагой, но не ведающий долга, может пуститься в разбой. Граф Ришар – благородный человек, и отвага у него в крови. Но он предпочел забыть о долге… Что ж, напомним.

Растер поднялся и прорычал:

– Своеволие следует гасить скорее, чем пожар!

Я повернулся и вышел, но успел услышать, как отец Дитрих сказал в пространство грустно:

– Лишь глупцы называют своеволие свободой. Но кто из нас не глупец?

Бобик шел по следу уверенно, ни разу не прыгнул в сторону за выпорхнувшей из кустов или высокой травы птицей и даже не повел глазом на пасшихся на опушке леса диких свиней.

Зайчик ускорял бег, как только оказывались на ровном, где ни ветка не сорвет мне голову, ни резкий поворот не выбросит из седла. Я зарывался в гриву, прикидываться не перед кем, я чувствовал, как лицо искажает ярость, губы дрожат от обиды, всего трясет, словно подхватил лихорадку.

В сторонке простучали копыта, я в удивлении скосил глаза. Параллельно нам, медленно сближаясь, идет на прекрасном жеребце красивый всадник. Бобик оглянулся на него, но, почему-то не заинтересовавшись, помчался вперед.

Он начал было приветливо улыбаться, рука потянулась за шляпой для приветствия, но улыбка замерзла, как только узнал меня.

Я помахал ему рукой.

– Приветствую, сэр Гуингнем!

Он опешил, но ответил несколько напряженно:

– Приветствую, сэр Ричард…

Он смотрел пытливо, стараясь понять, сообразил я уже, кто он на самом деле, или же настолько туп, что так и не понял, а я, чтобы помочь ему, сказал легко:

– И что вам там в аду не сидится?.. Тепло, сухо…

Он помолчал, глаза стали темными, а черты лица заострились. После короткой паузы с натугой улыбнулся.

– Тепло, скорее – жарко. А кто вы, сэр Ричард?

– Сэр Ричард, – ответил я. – Гроссграф Армландии.

Он качнул головой в рогатом шлеме.

– Если понимаете, кто я, то почему не убегаете в страхе?

Я ухмыльнулся.

– Вы ведь не трогаете тех, кто едет в одиночку?

– Все равно, – произнес он, я уловил в его голосе замешательство. – Как-то странно себя ведете.

– В чем?

Он пожал плечами.

– Просто странно. Другие ведут себя иначе.

– Я не другие, – возразил я, несмотря на общую раздраженность и подавленность, достаточно самодовольно.

Он спросил напряженно:

– Может быть, вы тоже… из дальней эпохи?

– Это точно, – согласился я. – А как вы здесь оказались?

Он развел руками.

– Я не знаю. Я был человеком и… вроде бы им остался. И в то же время что-то во мне есть от нечеловека. Наверное, это плата? Я редко бываю хозяином самому себе. Иногда якак бы исчезаю… а потом появляюсь, когда здесь зима. Или исчезаю зимой, а появляюсь снова летом. И не знаю, только лишь весну пропустил или же много лет проскочило…

– А каков был мир, – спросил я жадно, – когда вы еще были… человеком? Полностью?

Он покосился на меня, как почудилось, с глубокой жалостью.

– Мир был совсем другим. Вы даже представить его не можете… Но это не был ни ад, ни рай.

Он вдруг прервал себя на полуслове, лицо дико исказилось, а глаза начали выпучиваться. Я ощутил холодок страха, голос сэра Гуингнема перешел в свистящий шепот:

– Сэр Ричард… убегайте… немедленно…

– В чем дело?

– Я не могу… Нечто во мне…

Я сказал Зайчику:

– Быстро за ближайшую реку!

Сэр Гуингнем покачнулся и упал с коня, я догадался, что сделал это намеренно, давая мне лишние секунды. Зайчик сделал гигантский прыжок, земля загремела под его копытами. За спиной раздался пронзительный визг. Невольно оглянувшись, я увидел, как за мной несется частыми прыжками мускулистое животное, лохмотья ярко-красного камзола срывает и уносит ветром.

Мы догнали Бобика, тот сперва отстал от неожиданности, я страшился, что бросится на человеко-демона, однако Бобик снова странно не обращал на него внимания, хотя явно видит, и так мы пронеслись несколько миль, пока погоня исчезла.

Я вспомнил, что под брюхом Зайчика мелькнула узкая полоска воды, то ли ручей, то ли крохотная речушка, но, увы, зато потеряли след…

Глава 7

Крепость Олбрайт, собственность графа Ришара, показалась вдали, почти на линии горизонта, и я ощутил, что впечатлен ее расположением и размерами, заметными даже отсюда.

Бобик довольно суетился, он же молодец, нашел след быстро, ну, скажи, что он умница, замечательный, что ты только о себе такое, я же тоже просто чудо, посмотри какая шерсть, какие уши…

– Молодец, – сказал я, не отрывая взгляда от крепости, – конечно, молодец и чудо толстое… Ладно, не толстое, а упитанное…

Рассматривая крепость, я едва не пропустил конный разъезд. Они поспешно подали коней с дороги, продолжая махать руками и что-то выкрикивать.

Я повернул коня, ко мне осторожно приблизилось двое всадников на легких конях, я узнал разведчиков сэра Норберта.

– Сэр Ричард, – торопливо отрапортовал один, – мы перекрыли все дороги!

Я собрался с силами, нужно держаться спокойно и достойно, я же гроссграф, а это значит – на людях всегда в маске.

– Каким образом? Сил у вас не совсем…

Разведчик чуть смешался, но сказал еще быстрее:

– Нет, остановить большие отряды не можем, но хотя бы знаем, кто проехал в замок!

– А кто проехал?

– Граф Трояндер, – отрапортовал он, – барон фон Кратаурвиц, виконт Бубервиль, а также несколько владетельных сеньоров. Все со своими отрядами. Барон Альбрехт велел нам не вступать в схватки.

– Разумно, – буркнул я. – Разобьют легко, потом будут похваляться победами над самим гроссграфом. Где барон Альбрехт?

– Следуйте за мной.

Барон Альбрехт расположился в небольшой роще напротив крепости. Между ними с полмили, достаточно, чтобы избежать внезапного нападения, в то же время удобно наблюдать за воротами, оставаясь незамеченным.

– Граф де Ришар, – сообщил он мрачно. – Лично. Честно говоря, я не ожидал такого удара под дыхалку. Думал, опять кому-то помогает.

– Как в прошлый раз? – спросил я.

Он кивнул.

– Да. Это он снабдил графа Арлинга своими конями. Потому те так легко оторвались от погони.

– Леди Лоралея давно здесь?

– Трое суток, – ответил он и опустил глаза. – Что делать, хоть мы и неслись во весь опор, но только сегодня утром прибыли… А они этот путь проделали за полдня. Еслине меньше.

Я кивнул.

– Да, граф Ришар использовал свой главный козырь. Надеюсь, он у него и единственный.

Барон посмотрел на меня с сомнением.

– Думаете? Граф очень предусмотрительный и осторожный человек. Все его победы приписывают только беспримерной отваге, но это мнение оставим сэру Растеру. На самом деле граф готовился ко всем сражениям всегда очень тщательно. Уж я-то знаю.

Я умолк, барон деликатно не торопил с ответом. Растер бы уже предложил напасть и сокрушить, сломать рога, сжечь, разорить, ограбить, изнасиловать, вывезти все ценное, сровнять с землей, но сейчас случай явно не тот, нет смысла даже рассматривать варианты прямого нападения небольшим отрядом.

– Леди Лоралея уже в его замке, – ответил я зло. – Так что достать ее не просто. К тому же граф спонсировал прошлое похищение, так что знает мои старые методы… в смысле, выкрасть не получится.

– Приведете войско? – спросил он и поморщился.

Я ответил прямым жестким взглядом.

– Я перед отъездом уже отдал все необходимые… да, распоряжения.

– Ох, – вырвалось у него.

– Надо, – ответил я жестко, хотя в душе шевельнулись протест и некое смутное ощущение, что делаю нечто неверное. – Я не позволю!.. Мне плюнули в лицо! Я просто должен.

Он вздохнул, ответил нейтральным голосом:

– Как скажете, мой лорд.

– Барон, – сказал я раздраженно, – я хочу, чтобы вы были на моей стороне!

– Я на вашей, милорд.

– Вижу, – прорычал я, – как на моей… неужели не понимаете, что я не могу иначе!

Он развел руками.

– Простите, мой лорд, но не мне судить. Я старался не попадать в такую ситуацию.

– Вот-вот, – сказал я злобно. – Вы не представляете, барон, что у меня внутри! Я и так терплю, не даю вырваться этому вулкану, что готов сжечь полмира!

Он поклонился.

– Да. Гм… Ладно, будем действовать, раз уж другого выхода нет. Сейчас с мест поднялись лорды, которых вы созываете к Хребту. Надо подумать, как их использовать… В смысле, кое-кого стоит перехватить по дороге и повернуть сюда. Дескать, небольшая разминка перед Большим Вторжением.

Я посмотрел на него хмуро.

– Барон, что за Большое Вторжение?

Он вяло отмахнулся.

– Сэр Ричард, хватит. В смысле, хватит таиться так по-детски. Все, кто знает о вашем Тоннеле… в смысле, что фактически уже прорыт, понимают, зачем стягиваете к нему войска.

– А если только для защиты от вторжения войск Кейдана? – спросил я.

– Хороший ответ, – похвалил он. – Только все понимают, что еще лучше, если противника вообще сюда не впускать. А если учесть, что другой конец выходит в герцогствоБрабант… где вы прямой наследник, то еще удобнее укрепить нашими войсками само герцогство. Это настолько просто, что поймет даже… в общем, поймут.

– Расскажите о Ришаре, – попросил я. – Я знаю только, что он герой сражений и великий полководец. Но у меня о нем впечатление сложилось, как о неистовом рубаке, отважном и удачливом, за которым рыцари идут в огонь и в воду. Вы же говорите…

Он кивнул.

– Да, он великий полководец. Но, как уже говорил, человек очень осторожный и расчетливый. Что не исключает его личной храбрости, конечно. Такое редкое сочетание и позволило ему одерживать победу за победой… Сейчас он, можно сказать, занялся тем, чем всегда хотел заниматься: своими лошадьми.

– Кони у него удивительные, – пробормотал я.

– Да, – подтвердил барон. – Вообще-то у многих есть что-то редкое, вон у барона Кратаурвица живет говорящая птица, у виконта Бубервиля в замке появляется огненнаяящерица и врачует его, когда виконт упивается до посинения. В замке Трояндера зимой всегда жарко, а летом – прохладно, так что камины там заросли паутиной. У сэра Терпуга в замке подвал, где раз в неделю появляется бочонок с прекрасным вином, а лорду Сен-Дени не требуются светильники, замок освещает себя сам… Однако вы правы, кони графа Ришара – самое заметное для всех…

Он говорил, я внимательно слушал, а в мозгу параллельно выстраивались в законченную мозаику разрозненные сведения. Граф Ришар – это не простоватый и честный сэр Растер, который весь на виду, у Ришара два лица: одно для публики, другое для зеркала. Зело хитер, как сказал бы отец Дитрих, то есть действует чисто по Священному Писанию, там Христос сказал своим последователям: будьте кротки, как голуби, и мудры, как змеи. Когда ему предложили гроссграфство, предпочел остаться просто крупным и могущественным лордом, известным героем многих войн, который сейчас на покое занимается своими удивительными лошадьми.

Ощетиниваться он начал, когда увидел, что я даже не пытаюсь делать вид послушной куклы в руках сильных мира Армландии. Слабого гроссграфа, да хоть короля, без армии или с крохотной личной охраной с удовольствием держали бы на троне. Кланялись бы почтительно, клялись в верности, прекрасно сознавая, что в любой момент могут сместить и заменить другим. Это и есть свобода, как они считали, что вообще-то верно: человек должен зависеть только от законов, а не от рулевого у власти. Разница у нас только в том, что сэр Ришар и другие лорды людьми считают лишь себя, владетельное рыцарство, а я в людство включаю еще и третье сословие: купцов, старейшин-ремесленников, книжников…

Но для этого сперва придется сосредоточить максимум власти в своих руках, чтобы переход сделать быстрее и безболезненнее. Если рассуждать трезво, что мне сейчас никак не удается, граф Ришар сыграл мне на руку: есть повод обрушиться на него со всей благородной яростью оскорбленного мужчины. Рыцарство меня поймет и простит некоторые шероховатости зачистки в первые дни после захвата владений Ришара.

Жаль только, что как раз рассуждать трезво и не удается. У меня дрожат губы, прыгает нижняя челюсть, как только вспомню леди Лоралею, а сердце начинает колотиться, как озверевшая мышь в тесной клетке.

Барон Альбрехт с тремя всадниками ехал молча сзади, а я рассматривал приближающуюся крепость. Великий полководец мог бы обойтись вообще без стен, как вон спартанцы гордо отвечали, что их города защищает доблесть, а не стены, однако граф Ришар, как теперь знаю, человек осторожный и предусмотрительный.

Огромная и очень высокая крепость расположена на узком клине, с двух сторон пропасти, а с третьей бурная река с отвесными берегами. Такую твердыню невозможно окружить, но у осажденных тоже нет шансов отступить.

Я внимательно рассматривал стены, возвышающиеся над ними крыши дворца, острые пики башен. Все продумано, все рассчитано, нигде мертвых зон или слепых пятен, все просматривается и простреливается, а пока выбьем ворота, можно положить целую армию.

– Я вернусь, – сообщил я, – встречу отряд Растера и тех, кто уже выступил из моей крепости. Вы пока следите за всем, что здесь происходит. Перехватывайте гонцов, нов бой не вступайте.

Барон поморщился.

– Рыцари устрашатся выглядеть трусами.

– У них будет возможность показать себя, – заверил я. – Как только подойдут основные силы.

– Я постараюсь сдержать их, – сказал барон. – Постараюсь.

Войско под началом сэра Растера, Макса и сэра Жоффруа продвигалось настолько медленно, что я их встретил еще почти под стенами моей крепости. Растер собрался со всей основательностью: обоз из ста двадцати подвод, а также пять катапульт на телегах, будто намеревался осаждать графа Ришара несколько лет, не делая перерывы даже на зиму.