Чтение 26–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

– Да, – ответил барон, – но гроссграф не сказал, что их нарушит…

– Разве не видите, – сказала она с жаром, – что он нарушит обязательно? Ни один человек не удержится от соблазна попрать законы, если вся власть у него в кулаке! Мыне должны, не имеем права медлить. Пожертвовавший свободой ради безопасности не заслуживает ни свободы, ни безопасности.

Барон вздохнул, я видел, что все еще колеблется, но огонек непокорства, который в нем заронила Лоралея, разгорается все ярче. Наконец он еще раз тяжело вздохнул, словно взволакивал на гору тяжело груженную телегу, и сказал с чувством:

– Вы правы, графиня. Свободные народы должны неутомимо и с ревностною бдительностью охранять свою свободу. А промедление, иногда столь полезное в спокойное время,может оказаться гибельным в часы испытаний.

Он поклонился и почтительно поцеловал ее тонкие, изящные пальцы. Я подумал раздраженно, что те, кто громче всего требуют свободы, хуже всего ее переносят. Впрочем, эти лорды требуют свободы только для своего круга. А те, кто за их вольности будут погибать на поле сражений, эти вообще так, погулять вышли. Свобода только для лордов,вроде вольностей дворянства.

Она сказала ласково:

– Вы поддержите графа Арлинга?

Он кивнул.

– Теперь – да. Вы меня убедили.

– Барон, вы меня смущаете…

Он сказал серьезно:

– Нет-нет, графиня, вы говорили настолько убедительно, что даже сэр Арлинг не умеет облекать свои мысли в такую законченную форму. Вы говорили то же, что и он, однако… намного лучше! И, главное, убедительнее.

Они прошлись по двору и, беседуя, вернулись в донжон. Я перевел дыхание, а то прислушивался так, что голова кружится, ничего другого не вижу и не слышу, спина затекла,а ноги вообще можно отпиливать без общей или даже местной анестезии.

Да ладно, мелькнуло в голове злое. Пан или пропал, что еще остается? Так на дереве можно сидеть до посинения. Нет, я уже посинел, осталось сидеть, пока не превращусь в высохший труп.

Надо на что-то решаться…

Я слез, не выходя из личины незримника, долго разминал спину и восстанавливал кровообращение во всем теле. На стенах иногда поблескивает железо, пару раз вниз доносились голоса.

Отдышавшись, я все так же в личине незримника начал подкрадываться к воротам. Распахнуты настежь, стражников по двое с каждой стороны, я было обрадовался, проскользну легко, но в последний момент заметил человека в темной одежде с той стороны ворот, внимательно осматривает всех въезжающих.

Чертов колдун, мелькнула злая мысль. От него не скроешься, в каждого всматривается так, что сразу разгадает, кто я и зачем еду. Права инквизиция, на костры всю эту братию, на костры… А потом еще и на пепел плюнуть и развеять по воздуху. И жалеть, что нельзя это сделать несколько раз.

Пришлось вернуться. Зайчик и Бобик обрадовались, им мои терзания по фигу, эгоисты, я вскочил на Зайчика и пустил на другую сторону леса, с той стороны проходит дорога.

Пришлось для реализации задумки снять доспехи, меч и лук, только молот оставил на поясе, вид у него не совсем боевой. Да еще рубашку выпустил поверх пояса.

Для сохранности все положил в седельный мешок, Зайчик никому не позволит прикоснуться. Я расцеловал обоих, будто уже не увижу, велел строго:

– Никуда не отлучайтесь! Из леса не высовывайтесь, а то увидят и ловить начнут. Бобик, присматривай за копытным… а ты, арбогастрик, присматривай за этим рыболовителем. Я скоро вернусь!

Зайчик недовольно фыркнул вслед, а Пес даже скульнул жалобно, но остановились, когда впереди за деревьями блеснул просвет. Поля, где уже колосится пшеница, хорошо утоптанная проселочная дорога, а на вершине пологого холма каменный замок, умело поставленный, с опоясывающей крепостной стеной. Дорога идет так, что сверху могут перебить целое войско, пока добегут до ворот.

На проселочной дороге я замедлил шаг, меня дважды обогнали телеги. Оба раза возницы доброжелательно приглашали подвезти, я уверял, что просто разминаю ноги, а мой напарник плетется там позади, с ним толстая баба, не хочу мешать их процессу познания друг друга во всех подробностях. Похохатывали и дружески советовали и самому не упустить шанса, пока баба все еще разогрета напарником.

В третий раз догнала крытая длинная повозка, возница ничего не сказал, я не поворачивал головы, но чувствовал, что меня рассматривают несколько пар глаз.

Возница наконец сказал в пространство:

– Хозяин этого замка богат и щедр, к нему многие хотят попасть на службу. Но он уже никого не берет.

Я повернул голову, возница посматривал на меня с хитрой усмешкой. Крепкий, поджарый, он даже в старой потрепанной одежде простолюдина производит впечатление бывалого солдата.

– Почему не берет? – спросил я.

– А все держатся за места, – сообщил он. – Как его рыцари, оруженосцы, так и слуги. А ты с какой целью идешь?

– Наниматься, – ответил я, принимая подсказку.

– Кем?

– А кем придется.

Возница хмыкнул.

– Рыцарем тебя не возьмут, понятно. Даже оруженосцем… А в слуги сам не пойдешь.

– Почему? – спросил я. – А вот пойду!

Возница покачал головой.

– Тогда ты что-то замыслил. Слишком у тебя осанка горделивая. Даже в этой одежде.

Я поинтересовался:

– А что надо? Сгорбиться? Могу.

– И смотреть иначе, – ответил возница. – И вообще… Раскусят тебя быстро, парень. Кто бы ты ни был, но попадешься.

Я спросил, переводя разговор с опасной темы:

– А вы что везете?

– Рыбу, – сообщил он. – Его милость граф Арлинг всегда получает свежую рыбу из пруда.

Из повозки впервые донесся другой голос:

– Не просто свежую, а живую!

– Живую, – согласился возница. – Вот и возим. Мы уже примелькались.

Я оглядел его внимательно, возница ответил хитрой усмешкой.

– Знаешь, – сказал я, – мне в самом деле надо проникнуть в замок. Я оруженосец, а мой господин велел передать одной из знатных дам любовную записочку. Если поможете мне туда пробраться, дам серебряную монету.

Возница спросил громко:

– Серебряную монету?

По тому, как он спросил, я понял, что вопрос не ко мне, а из повозки после паузы донеслось:

– Две.

– Хорошо, – сказал я. – Две.

Голос из повозки сказал с сожалением:

– Эх, легко соглашаешься. Надо было запросить три. Хорошо, отдай монеты Джону, а сам быстро в повозку. А то скоро нас увидят всех…

В повозке двое мужчин и одна женщина, все одеты в потрепанное, и от всех сильно пахнет рыбой, три огромных чана, где плещется вода, а вдоль борта сложены мокрые сети.

Я отдал монеты мужчине, что требовательно протянул широкую ладонь, а женщина указала на сети.

– Ложись под них. Пусть тебя даже не увидят.

– А может, я просто как бы из вашей команды? – спросил я.

Она покачала головой.

– Нет, – отрезала с неприязнью. – Ты вдруг натворишь что, пожар устроишь, а мы будем виноваты? Пусть тебя даже не увидят с нами. Только через ворота, а там как знаешь.

– Резонно, – отметил я.

Под сетями едва не задохнулся, старые и попревшие, ощущение такое, что в них запутывались и долго гнили лягушки, к тому же сверху бросили еще какое-то тряпье.

Я смутно слышал голоса стражей, в повозку заглядывали, но никто не залезал, чтобы посмотреть в чаны, потом снова скрип колес, покачивание, фырканье коней и все больше голосов со всех сторон.

Повозка еще не остановилась, когда быстрые руки сбросили с меня сети, женщина сказала шепотом:

– Вылезай и уходи тихонько.

Я выждал, когда она и двое мужчин выбрались из повозки, сам вышел, жмурясь от яркого солнца, в этой части двора полно челяди, пахнет кухней и стиркой. Все суетятся, галдят, таскают кто воду, кто дрова, я сгорбился и с самым озабоченным видом постарался ускользнуть в безлюдное место, а там торопливо юркнул в личину незримника.

Мимо прошли двое хорошо одетых мужчин, лица хмурые и озабоченно-вытянутые. Я почти видел бремя, согнувшие их плечи, даже шаги старчески укоротились. Один покряхтывал и поеживался, второй прогудел успокаивающе низким басом:

– Сэр Цернер, справедливость на стороне графа Арлинга. Так что мы просто обязаны быть на его стороне.

Слова звучали хорошо, только голос звучал слишком неуверенно. Второй кивнул, ответил с виноватой ноткой:

– Да, но гроссграф тоже прав…

– Он еще не гроссграф!

– Только потому, что сам не торопит с церемонией.

– Не все его признают!

– Да-да, вы правы. Но все-таки….

Голоса отдалились, к тому же я прислушивался еще и к шагам стражи, голосам челяди, а иногда запах чеснока и лука шибал так сильно, что я вздрагивал, уверенный, что мимо идет другой незримник.

В замок проник, прячась за чужими спинами и прижимаясь к ним так плотно, что почти задевал, но все равно дверью мне чуть не отшибло пятки. К счастью, никто не обратил внимания, что дверь задрожала, ударившись о воздух.

На Юге уже привык к огромным дворцам, где залы просто исполинские, один зал переходит в другой, гигантские открытые пространства, а между ними тонкие, как стволы пальм, колонны.

Здесь же и залы крохотные, и своды низкие. Каждый отделен от другого плотно закрытыми дверьми. Можно усмотреть здесь хоть религию, хоть национальные особенности, но я знаю, почему Армландия не Гессен: дело в климате.

В Гессене, где почти всегда лето, не требуется отапливать замки, иначе бы в тех исполинских залах все замерзли зимой, как жабы на льду. Здесь же и стены толще, и окна мельче, и потолки ниже, чтобы зря не греть под сводами воздух.

Колонны толстые и приземистые, почти на уровне моей головы начинается арка свода, они здесь на каждом шагу, и создается ощущение, что эти колонны выдерживают всю тяжесть мира. Или его грехи, что еще тяжелее.

Глава 16

Леди Лоралея отыскалась там, куда привели чутье и запаховое зрение: в небольшой, мило обставленной комнате с единственным окном, откуда открывается прекрасный видна далекие синие горы. Она как раз смотрела в окно, когда неслышно начал приближаться, ноздри затрепетали, пахнет от нее мучительно сладко и нежно.

– Леди Лоралея, – проговорил я тихо, – не пугайтесь, это я…

Она повернулась, глаза в удивлении и непритворном испуге распахнулись во всю ширь.

– Сэр Ричард? Вы?

– Да, – прошептал я. – Леди Лоралея, как бы то ни было, но я от вас отказываться не собираюсь. Я либо выкраду вас, либо захвачу этот замок штурмом… но я заберу вас!

Она попыталась отступить, но спина уперлась в каменную стену. Я поспешно опустил протянутые руки, она вскинула гордо голову, лицо рассерженное, в глазах заблистал гнев.

– Сэр Ричард… – произнесла она, – я не расскажу о вашем дерзком визите сэру Арлингу только потому, что у него много важных дел, и я не хочу отвлекать от работы. Но вы должны немедленно уйти!

– Почему? – спросил я умоляюще. – Леди Лоралея, это я ваш настоящий муж!.. Все остальные – тени.

– Сэр Ричард, следите за своими словами!

Я сказал поспешно:

– Прошу вас, выслушайте меня. За вас соперничали равные лорды, но я завоевал вас не в кровавой сече, а как настоящий матерый волк, перед которым остальные поджали хвосты! Я пришел и только лишь показал зубы. И взял вас, доказав, что сильнейший – я. Но сейчас вас у меня не отняли, а просто украли! Украсть могут и у самого сильного…

Она покачала головой, в глазах брезгливая жалость, как к ползающему в пыли калеке-нищему, и ни капли сочувствия.

– Сэр Ричард, уходите.

– Леди Лоралея, умоляю! Просто взвесьте…

Она прислушалась, не обращая на меня внимания, снова покачала головой.

– В коридоре стража.

– Знаю, – ответил я.

– Вас сейчас схватят!

– Ни за что, – заверил я. – Если только вы не позовете.

Она произнесла холодно и бесстрастно:

– Я позову.

– Леди Лоралея!

– Уходите. Уходите немедленно.

– Вы не сможете позвать, – сказал я страстно. – Вспомните наши ночи! Вспомните, вы моя жена…

Лицо ее не изменилось, даже ресницы не дрогнули, когда она ясным и спокойным голосом произнесла громко:

– Стража!

Я мгновение смотрел ошалело, затем ринулся к окну. Пола камзола зацепилась за железный выступ, я едва успел освободить ее и протиснуться, а там зависнул на руках над булыжной пропастью.

Послышался стук распахнувшейся двери, топот, затем грубый голос:

– Да, леди Лоралея?

– Пустяки, – прозвучал ее спокойный ясный голос, – мне показалось, что на этом окне неплохо бы поставить железные решетки.

Мужской голос прогудел озадаченно:

– Да, но… на такой высоте решетки вроде бы без надобности. Стена такая голая, муха и та поскользнется!

– И все-таки, – сказала она настойчиво, – передайте мой приказ работникам, чтобы решетку все-таки поставили. Пусть даже мысли не возникает, что через это окно можно пролезть.

– Хорошо, – ответил голос с готовностью. – Как скажете! Разрешите выполнять?

– Идите.

Шаги удалились, я едва удержался от попытки снова пролезть в окно, тогда леди Лоралея точно не только вызовет стражу, но и укажет, где я вишу, как мокрое белье на веревке.

Я надеялся на какое-то чудо, что она повернется к окну и заговорит со мной, однако донесся ровный стук ее каблуков, через минуту хлопнула дверь. Я прислушивался, но вопустевшей комнате все тихо. Так просто не сдамся, пронеслось в черепушке, я снова вошел в личину исчезника и протиснулся в окно.

Даже собака не почует запах Лоралеи, настолько его мало, но я улавливаю аромат ее тела всюду и желал бы в своей жадности, чтобы окно закрыли не решеткой, а вообще плотными ставнями. Драгоценные ароматы ее тела истончаются, тонкими струями уплывают в пространство…

В голове стучало: я вас люблю, к чему лукавить, но я другому отдана и буду век ему верна… но я другому отдана… кто это сказал? В школе в одно ухо влетало, из другого вылетало, но эта фраза то ли застряла, то ли у меня память такая странная.

Это не о Лоралее. Она и любит того, кому отдана. Нет, снова не в ту степь. Лоралея вряд ли любила бы того, за кого отдана, разве что всецело бы доверилась выбору родителей.

А здесь совсем другое…

Пока не могу разобраться, что именно.

По ту сторону двери в коридоре тихо, далеко справа раздаются голоса, но уже не в коридоре, а снизу. Значит, там лестница, а внизу либо холл, либо зал для приемов и пиров.

Решившись, я толкнул дверь, с той стороны раздался испуганный вскрик. Два рослых воина, явно охранявшие вход в покои госпожи Лоралеи, уставились в пустоту ошалело, не понимая, что могло открыть дверь так резко.

Один ухватился за рукоять топора и успел даже приподнять для удара, но, не давая им опомниться, я двинул одного кулаком между глаз, второй успел выхватить меч, но я ухватил за кисть, крутанул. Страж заорал от боли и сильно наклонился к полу. Я подхватил на лету выпавший меч и со злостью саданул коленом в лицо.

Раздался треск хрящей, воин без звука повалился вниз лицом. Снизу донеслись встревоженные голоса, потом кто-то побежал вверх по лестнице.

Я сжал в ладони рукоять меча, легковат, с моим ростом и силой подошел бы и двуручный, но против целого отряда не устоять. Быстро толкнул соседнюю дверь, открылся совсем маленький зал, даже не зал, а комната для отдыха или переговоров с небольшим количеством людей. Только одна дверь, через нее я и вбежал сюда, стены завешаны коврами и гобеленами, никаких потайных дверей не вижу, очень скверно.

В коридоре простучали шаги, я торопливо захлопнул дверь, чуть не отдавив себе же ногу, с лязгом задвинул засов. В коридоре снова топот, но еще и звон оружия, злые голоса, крики.

В дверь пару раз грохнули тяжелым, затем все стихло, хотя народу там прибавилось, я чувствую скопление живой массы. Рискнул перейти на тепловое зрение, по ту сторону двери колышется сплошное багровое облако, словно огромная туша с только что содранной шкурой. Дверные косяки из тяжелых каменных глыб блокируют видимость, но, похоже, и там стоят с оружием наготове.

Раздался сильный властный голос, я узнал графа Арлинга:

– Всем отойти!.. Давай, Кулиус, действуй.

– Сейчас, ваша милость, – ответил подобострастный голос, в котором я, однако, уловил стальную нотку, – сейчас все будет сделано…

Я стоял наготове, ничего не происходило, затем прямо через толстую дверь начал просачиваться желтый и очень неприятный на вид туман. Я отступил, привычного холодканет, и когда туман начал подниматься от колен и выше, я все еще не чувствовал угрозы.

После долгого ожидания за дверью прозвучал голос Арлинга:

– Ну, Кулиус?

Другой голос ответил торопливо:

– Да-да, уже должно быть готово.

Арлинг произнес жестко:

– Притащите тело сюда.

Голос, как я понимаю, мага ответил торопливо:

– Надо ли, ваша милость? Сейчас это что-то ужасное и в жутких отвратительных язвах. Вроде испорченного киселя…

– Я хочу сперва посмотреть на это существо, – отрезал граф властно. – А потом уничтожьте так, чтобы и следа не осталось…

– Мы его сожжем, – донесся голос мага.

– Что угодно, но чтоб ни следа! – повторил Арлинг.

В дверь ударили со страшной силой. Засов с жалобным лязгом слетел и покатился по каменному полу. В дверном проеме появились фигуры с оружием в руках. Они вбежали, глядя перед собой, и не успели посмотреть по сторонам, как я вышел сбоку, меч в моих руках заблистал, зал наполнился воплями.