Чтение 27–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Я рубил быстро и безжалостно, ишь, притащите тело, да еще вроде испорченного киселя, я вам притащу, берите и тащите, если такие умелые… Личина изчезника с меня слетела, маг постарался, со мной сперва пытались драться, но я держал проход, не давая проскользнуть и зайти со спины, и они отступили, оставив пять неподвижных тел. В коридоре все также теснились, ощетинившись оружием, на меня смотрели злобно и растерянно.

За их спинами граф Арлинг разъяренно кричал:

– Кулиус, тварь, ты что же делаешь?

Голос мага униженно мямлил:

– Ваша милость, у него, наверное, есть особый амулет от этого заклятия…

– Ты мне не оправдания, ты мне его труп покажи!

– Сейчас, ваша милость, вызову себе в помощь…

– Кого, Кулиус? Демонов?

– Нет, иных помощников…

Этого еще не хватало, мелькнула мысль, помощники здесь бывают самые разные… Были у меня на Юге помощники, жаль сюда не доберутся. Но здесь, возможно, есть свои, северные…

Я отступил, затравленно огляделся, в коридоре маг под защитой мечей и копий торопливо колдует, я сорвал с пояса молот и метнул в стену, которая, как мне кажется, не совсем уж и несущая…

Камни с грохотом вывалились на ту сторону, образовав дыру. Я торопливо пролез, зацепляясь камзолом и штанами, комната побольше и украшена побогаче, на роскошном ложе застыли в ужасе и смотрят на меня, как на исчадие ада, молодой парень с обнаженной женщиной в объятиях. Скомканное одеяло сползло на пол, открыв все их прелести.

– Леди, – сказал я изумленно, – как приятно вас увидеть снова!.. У вас прекрасная фигура, не смущайтесь. Конечно-конечно, я ничего не скажу вашему супругу!.. И даже сделаю вид, что не узнал этого молодого конюха…

Я пробежал к двери, открыл и осторожно выглянул. В дальнем конце коридора в распахнутую дверь врываются люди с оружием в руках, последними вбежали сэр Арлинг и человек в одежде колдуна. Когда в коридоре опустело, я пронесся по нему, как молодой лось, прикидывая, сколько им понадобится, чтобы пересечь комнату и заглянуть в дыру. Совсем ни к месту мелькнуло, успеют ли леди и ее любовник разбежаться до того, как супруг, кем бы он ни был, застанет их на месте преступления. Тот парень наверняка любовник: слишком молод, да и не станет муж вот так развлекаться в полдень, мужчины сладкое оставляют на ночь…

Под ногами гремят ступеньки, навстречу бегут двое в доспехах, глядя себе под ноги, оступиться боятся. Я смел их, как щепки, пронесся вниз раньше, чем они докатились иостались там распластанными, а я бросился через холл к выходу.

В раскрытых дверях появился старый и совсем дряхлый человек в темном плаще. Он вскинул руки, и тут же возникли и с грохотом покатились на меня крупные и блестящие металлические шары, высотой мне почти до пояса. Я напрягся, готовый отпрыгивать и увертываться, но они остановились шагах в десяти, на отполированной поверхности появились трещины, и шары начали, к моему изумлению, разворачиваться, став похожими на огромных ежей или даже броненосцев на задних лапах.

Я отступал с мечом наготове, броненосцы неуклюже побежали ко мне, передние лапы короткие, однако из металла… Я ударил мечом, вытянутая ко мне лапа с металлическим звоном отлетела в сторону. Броненосец мгновенно остановился, второй подошел ближе и попытался ухватить меня, я уже увереннее снес ему голову.

Остальных порубил так же легко, превратив в груду железа. Думаю, колдун просто ожидал, что меня парализует уже при виде таких ужасающих существ.

– Ты дурак! – крикнул я колдуну взбешенно. – Так использовать такую ценность!.. Варвар.

Он заорал еще яростнее:

– Это ты… Великие Боги, как я мог?

– Удирай, – посоветовал я, – пока можешь. Твой господин сорвет с тебя голову раньше, чем я.

В дальнем конце коридора показались бегущие в мою сторону люди с мечами и топорами в руках. Я повернулся и понесся со всех ног прочь. Я не рыцарь, если за мной не наблюдают дамы, могу и удрать. Но даже если наблюдают, то фиг с ними, жизнь дороже, хоть я и не совсем еще общечеловек и демократ.

Я пробился через холл, дверь донжона заперта, воины с оружием в руках бросились навстречу. Я схватился за болтеры и открыл стрельбу из двух стволов, но перед глазами все поплыло, изображение стало смещаться, я чувствовал, что стальные болты идут мимо, на голову обрушился тяжелый удар, следом в плечо всадили раскаленный прут… Ну почему я опять забыл одеть доспехи?!!

– Всех превращу в жаб! – заорал я.

В спину вонзились два болта, я плакал от жгучей боли, но дверь с разрубленным засовом распахнулась, я выбежал во двор.

Со стен сбегают навстречу стражи, ворота заперты. Сердце мое обреченно охнуло, а за спиной нарастает торжествующий крик.

– Зайчик! – заорал я. – Зайчик!.. Ко мне…

Губы не смог сложить для свиста. Еще две стрелы вонзились в плечо и в ногу, но я упорно ковылял в сторону ворот, где уже изготовились к схватке четверо крепких молодцев.

Ворота разлетелись с ужасающим треском, словно в них ударил низко летящий метеорит размером с телегу. Стражей смело, как сухие листья, а сквозь взметнувшиеся обломки дерева пронесся огромный черный конь с горящими, словно угли ада, глазами.

Рядом с ним влетел чудовищный Пес, черный и с такими же красными, как у самого дьявола, глазами. Всхлипывая от боли, я ухватился за седло и кое-как взобрался на арбогастра.

– В лес, – шепнул я. – Скорее…

Зайчик развернулся, я обессилено прильнул к его шее и обхватил ее руками. Это спасло: над головой трижды злобно вжикнуло, а в спину и в задницу вонзилось острое и почему-то горячее.

Пес огромными прыжками несся рядом. Мелькали деревья, наконец Зайчик остановился так резко, что я едва не пролетел, подобно птице, над его ушами. Скрипя зубами, я сполз на землю и, завывая от боли и жалости к себе, вытаскивал стрелы, умоляя организм заживить все так, чтобы не стал калекой.

Три стальных болта из плеча и спины, четыре стрелы из бедра и задницы. Другой бы давно ласты склеил, а я только полежал с полчаса, затем ощутил зверский голод и сожрал все, что отыскал в седельной сумке Зайчика, даже зачерствевший хлеб.

Глава 17

Солнце перешло на западную часть неба. Если граф Арлинг и отправил за мной погоню, то та ушла в другую сторону, никаких признаков я не заметил.

Бобик, стараясь развеять мое убийственное настроение, натаскал убитых зверей, двух гусей, утку, только что рыб на этот раз добыть не сумел. Я механически гладил его и чесал за ушами, в голове пусто, как в ограбленном доме. Похоже, надо возвращаться. И приводить войско. А то и армию.

Зайчик настобурчил уши, повернул голову. Бобик вскочил и тоже посмотрел в ту сторону, куда уставился арбогастр. Спустя долгую минуту я наконец услышал стук копыт.

В нашу сторону несется всадник, конь в мыле, с удил падают белые хлопья пены, бока жирно блестят. Когда он поднял от конской гривы голову, я узнал Миртуса. Бледный и похудевший за время скачки, он с трудом сполз с коня и, не удержавшись на ногах, повалился на траву.

Я протянул руку для помощи, но Миртус поспешно поднялся, неуклюже поклонился.

– Ты чего здесь? – спросил я пораженно.

– Вам одному не справиться, – ответил он печально. – Может быть, даже я не смогу помочь.

– Так чего же мчался в такую даль?

– Чтобы предупредить, – сказал он, – что на этот раз маги перекроют все ходы-выходы. Теперь, когда вас уже ждут, там муха не пролетит! А все ловушки вы не минуете.

– Предупреждальщики пусть идут лесом, – огрызнулся я. – А ты, надеюсь, не только алармист. Какие-то идеи есть? Не поверю, что мчался только предупредить?

– Есть, – сказал он печально. – Но не знаю… Попытаюсь. Ваша светлость, с вашей безопасностью у нас связано очень многое. Все мы зависим…

В его словах почудился упрек, Миртус упорно отводил взгляд, я усадил его под деревом, велел вытянуть ноги и отдыхать. Коня его, несмотря на протесты хозяина, я расседлал сам, поводил вдоль поляны, давая остыть, и под жалобные вопли пристыженного Миртуса сам напоил из лесного ручейка.

– Нашел легко? – поинтересовался я.

– Да, – ответил Миртус. – За вами след… как за огненной кометой. Я выехал сразу за вами… но вас разве нагонишь!

– Мы добрались быстро, – согласился я. – Я уже успел побывать там. В замке, в смысле.

– И как?

– Как видишь.

Он оглядел разбросанные стрелы и арбалетные болты со следами засохшей крови. Глаза стали шире, но промолчал, только суетливо ощупал мешочки на поясе, амулеты и талисманы на груди.

– Леди Лоралею видели?

– Да…

– Отказалась?

– Все-то ты знаешь, – буркнул я.

Он отвел взгляд.

– Одно из ее прозвищ – Верная. Лоралея Верная. Вы разве не знали?

– Не довелось…

– Теперь вам понятно.

– Все-то ты знаешь, – повторил я. – Убивать пора. Нет-нет, это шутю так… странно.

– Странные у вас шутки, – проговорил он с упреком.

– Это да, – согласился я со вздохом. – Я сам странный. Что еще остается, если Лоралея – Верная? Придется увозить силой. То ли выкрадывать, то ли захватывать.

Он посмотрел на меня с испугом.

– Захватывать? Это ж приводить целое войско?

– Да, – ответил я с неохотой. – Да. Но рыцари меня поймут. И даже одобрят. Войны и сражения из-за женщин…. прежде всего красиво! И ух как благородно. Если верить, конечно, не жизни, а песням. Но что жизнь? Ерунда. А вот песни…

Он молчал, упорно смотрел в сторону. Из глубины леса примчался Бобик, положил передо мной молодого оленя, но с надеждой посмотрел на Миртуса.

Миртус сказал суетливо:

– Да-да, собачка, спасибо… Я разделаю. Как умею, правда. Ваша светлость, все-таки надо попытаться обойтись без войска. Уж простите за такое мнение…

Я отмахнулся.

– Миртус, я сам понимаю неловкость ситуации для… мыслящего человека. Я сам временами мыслящий, правда! Еще какой мыслящий. Как человек почти… А временами вот такой, как сейчас. Даже чаще, чем временами. Тоже мыслящий, правда, но уже не головой. Потому будем, как временами мыслящие, стараться обойтись без войска. Но если у нас не получится, то приведу сюда сперва большой отряд, а потом, если понадобится, и целую армию с катапультами! Дурость? Но Менелая за такое не только не закидали дерьмом, аеще и песни о нем сложили!.. Ладно, какие у тебя идеи? Ты что-то знаешь, иначе бы не приехал!

Он сознался с неловкостью:

– Да, я всегда боюсь оказаться в тягость. А приехал, потому что… боюсь, вам одному уж точно не справиться.

– У них что, – спросил я, – очень мощные колдуны?

– Не обязательно, – ответил Миртус. – Достаточно иметь мощные артефакты. С артефактом любой человек может держаться против целого войска. Сэр Ричард, вы не представляете, какие магические вещи иногда хранятся в сокровищницах местных лордов!

– И что ж не используют?

Он пожал плечами.

– Кто-то верен церкви, кто-то считает ниже своего достоинства прибегать к таким подлым штукам. Но когда прижмет, то иной рыцарь… уж простите….

Я буркнул:

– Рыцари тоже люди.

– Да, – сказал он, – тоже. Обычно человек приберегает особо мощные вещи для особых случаев. Но все такими случаями считают разное…

Я перехватил его быстрый взгляд, смолчал. Некоторые намеки прозрачнее некуда. А Миртус, не дождавшись реакции, продолжал занудно:

– Надо быть готовыми ко всему. Граф Арлинг дорожит пленницей, он применит все… что сам добыл за свою жизнь и что накопили его предки.

– Это чересчур, – пробормотал я. – С каждым днем все больше понимаю церковь! И поддерживаю ее мудрость. Мир должен быть предсказуемым, у всех должно быть равное оружие, а лучше всего – совсем никакого. Если не считать меня, конечно. Мне – можно. А всю магию с ее неожиданностями – изничтожить… Нет-нет, Миртус, ты уже не маг, а почти ученый. Переходная стадия, вроде большого червяка, что уже готов превратиться в жука или бабочку.

Он сказал невесело:

– Увы, это у насекомых. Но только у человека бабочка может превратиться в гусеницу.

Я споткнулся, взглянул на него остро.

– Глубоко копаешь…

– Простите, ваша светлость.

– За то, что умнее меня?

Он пожал плечами.

– Позвольте, я разделаю оленя.

Я посмотрел, как он, пыхтя и тужась, снимает шкуру с оленя, сказал нетерпеливо:

– Может быть, оставим жратву на потом? Показывай.

Он сказал торопливо:

– Это не здесь.

– А где?

– Совсем недалеко…

– Веди, – сказал я. – Вернемся, поедим. Олень никуда не денется.

Он с натугой поднялся. Я видел, как все его тело стонет и просит отдыха, но меня сжигает злое нетерпение, и я даже притопывал ногой, когда он потащился к коню. Седлатьи забираться на него Миртус не стал, только взял под уздцы, Бобик и Зайчик пошли за мной сразу же сами.

Деревья проплывали мимо, мы проходили чащи и полянки, Бобик привычно нарезал вокруг нас расширяющиеся круги, а я обратил внимание, что некая ярко раскрашенная птица перелетает вслед за нами с дерева на дерево, время от времени чирикает и поправляет перья. Мне показалось, что я ее где-то видел. Вообще-то могу понять сову, когда она вот так перелетает с дерева на дерево, присматриваясь к крысе: одолею эту большую мышь или не одолею, но интерес этой птахи к нам в чем-то ином. В другое время я бы махнул рукой, пусть следит, но сейчас это раздражало, потом начало тревожить.

– Извини, – сказал я. – Ты не из Красной Книги… надеюсь.

Она подпрыгнула и захлопала крыльями, когда я быстро выхватил из-за спины лук. Стрела ударила с такой силой, что перья посыпались, как осенние листья под сильным порывом ветра. Я убрал лук, мертвое тело ударилось о землю. Бобик моментально оказался рядом, обнюхал, но в пасть брать не стал.

Миртус смотрел ошалело.

– Она что… следила?

– Не знаю, – ответил я, – но вела себя просто непристойно. Приличные птицы червяков ищут или говно клюют, а эта за нами следовала.

– Может быть, – предположил он, – украсть что-то хотела? Многие собирают в гнезда все блестящее.

Я потрогал носком сапога, мертвее мертвого, приподнял за лапу. Все-таки птица, нежить бы уже превратилась во что-то иное. Но при всей моей слабой птицелогии, таких птиц не видел. Либо другие птицы плохо годятся для слежки, либо пославший ее колдун недостаточно силен.

– Мы не настолько блестящие, – буркнул я. – Может быть, ты и будущее светило науки, но пернатому откуда это знать? Хорошо быть лордом, не надо выпрашивать лицензию.

Отброшенная птица осталась далеко за спиной. Когда я оглянулся, почему-то рассчитывал увидеть расплывающееся на песке грязное пятно, но там все еще лежит в окружении ярких перьев тощая тушка неведомого мне пернатого.

Миртус забрел в совсем уж чащу, Зайчик пробирается с трудом, иногда просто валит или раздвигает деревья, а Миртус огляделся, пощупал амулеты и талисманы. Я терпеливо ждал, придерживая Бобика, не терпится ему все обнюхать и везде побегать. Миртус поднял голову и долго всматривался в проглядывающее сквозь листву солнце. Лицо становилось все тревожнее, я начал беспокоиться, однако он сказал со вздохом:

– Да, это здесь…

– Тогда не тяни, показывай, что и где прячешь!

– Да я не прячу, совсем не прячу… Это не я спрятал…

– Не тяни, – повторил я.

Он вздохнул еще тяжелее, отступил на пару шагов.

– Хорошо. Только мне очень такое не нравится…

Я насторожился, когда он начал говорить на странном наречье, в ладонях вспыхивают камешки, исчезают, оставляя искры. Один из мешочков испарился прямо на поясе, а земля под ногами задрожала, деревья зашатались. Толстый слой слежавшихся за годы прелых листьев начал вспучиваться, снизу поднимается нечто огромное, неумолимое и неостановимое…

Могучий дуб приподнялся, толстые корни обнажились, я видел, как напрягаются, вытягиваются, не желая покидать землю. Раздается частый треск, корни выпрыгивают на поверхность, белые и отвратительно голые. Могучий ствол покачнулся, Миртус вскрикнул в страхе:

– Он упадет в нашу сторону!

Я, не тратя времени на крепкие слова, отпрыгнул и свистнул Зайчику. Из-под дуба поднимается нечто черное и блестящее, осыпанное землей и оплетенное корнями. Дерево наклонилось еще больше, ветви тревожно шумят и раскачиваются, ствол начал заваливаться.

Мощно раскинутые ветви не дали рухнуть на землю, но сам комель поднялся на широком черном камне, что выдвинулся из земли с неумолимостью всплывающей подводной лодки. Комель тяжело соскользнул в сторону и остался там, медленно двигая оборванными белесыми корнями.

Камень отполирован так, что даже долгое заточение в земле не исцарапало поверхность. В самом низу с артистически нарочитой небрежностью высечены непонятные мне значки. Он выглядел дико и страшно в этой чаще, меня продрала дрожь, как только представил, что весь этот древний лес нарос уже потом, когда началось запустение.

Бобик обнюхивал камень. Я сказал шепотом:

– Да, это впечатляет… Как ты его создал?

– Его создали тысячи лет назад, – ответил Миртус тихо. Лицо его было бледным. На лбу выступили мелкие капельки. – Люди старой эпохи. До Великой Войны.

– Но его ж не было?

– Был, – ответил Миртус тихо. – Только скрытый от наших глаз.

– Если бы только от глаз, – пробормотал я в замешательстве. – Клянусь своей невинностью, я именно здесь проходил, когда пробирался к замку… Почему не почуял?

– Это было скрыто от глаз людских, – повторил Миртус.

– И не только от глаз, – сказал я устрашенно. – Нет, мне такое не нравится.

– Я только из-за него и прибыл, – признался Миртус. – От меня вам вообще-то проку мало, но под этим камнем есть ход… Правда, не в этот замок, а в древний дворец, что был здесь когда-то… Его давно разрушили, а потом на его месте построили замок. Тот тоже разрушили, однако новый снова поставили там же…

– Место удобное, – согласился я. – И что, эту глыбу нужно сдвинуть? Как?.. Нужно стадо быков!

Он ответил с неуверенностью:

– Я несколько лет разбирал эти знаки. Ваша светлость, потерпите. Я попробую свои заклинания. Не уверен…

– Ты всегда не уверен, – прервал я нетерпеливо. – Действуй! Даю свою гроссграфье позволение.

Он перебирал заклинания, проборматывая про себя, я с обнаженным мечом Арианта в руках поворачивался на месте, волосы встают дыбом от чего-то зловещего, что приближается с каждым мгновением.

– Миртус, – сказал я тихонько, чтобы не перебивать ему заклинания, – поторопись…

– Да, ваша светлость…

– Лесу не понравилось, – добавил я, – что мы одного из его членов вот так… Или объясни ему, что это не мы, что это оно само.

Он взмахнул руками, выкрикнул, черный обелиск дрогнул и с натугой сдвинулся в сторону. Затрещал размалываемый в щепки ствол упавшего дерева.

– Вот, – произнес Миртус слабым голосом.

На том месте, где минуту назад стоял обелиск, теперь чернеет провал. В зловещую тьму опускаются и там исчезают такие же черные ступени. Новенькие, не истертые подошвами и не изъеденные временем.

Я молча спрыгнул в яму, успел прижаться к стене, как следом прыгнул Бобик. Шарик света, который я создал почти автоматически, полетел впереди. Миртус со вздохом сполз по земляному краю, повернулся уже на ступеньках, сказал несколько слов. Голос прозвучал непривычно для него повелительно. Наверху загрохотало, камень сдвинулся и пополз на прежнее место. На головы посыпались комья земли.

Проход узок, двоим не пройти, разве что прижимаясь друг к другу. Стены из блестящего, как застывшая смола, камня, ступени ведут все ниже и ниже, а там без всякой дверивывели в помещение с низким сводом.

Бобик порывался ринуться вперед, я придерживал за толстую холку. Миртус проговорил тихо, но мне почудилась в мягком голосе ирония:

– Ваша светлость, если вы не очень против…