Чтение 14–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Даже из глыбы льда он прожигал меня огненным взглядом. Несмотря на нечувствительность, я ощущал его гипнотическую власть, но сцепил зубы и твердил себе, что все дураки, один я умный, никому не подчинюсь, сам всех нагну и приведу в светлое будущее…

За моей спиной гремит железо, с хрустальным звоном рассыпаются стеклянные цилиндры, а влажные сердца шлепаются на пол, как нажравшиеся комаров и пиявок толстые красные жабы.

Не в силах разбить последние три цилиндра, Кроган навалился на стол всем весом. Заскрипели ножки по каменному полу, тяжело рухнули, стекло разлетелось на мелкие осколки, а сердца ударились о каменный пол.

Лед превратился в пар, магистр шагнул ко мне с нацеленным в мою грудь посохом, лицо перекошено от боли.

— Вы… не сможете…

За моей спиной Кроган крикнул прерывающимся голосом:

— Мой господин, сможете!

Сильно и победно затрещало стекло, посыпалось мелкими брызгами. Магистр остановился, в глазах впервые проступил страх, а тот сменился ужасом.

— Что? — спросил я злобно. — Это было последнее?

Он прошипел нечто нечленораздельное, я с обнаженным клинком стерег каждое его движение. Слышно было, как Кроган ползет по битому стеклу, рычит и, не в силах поднять руку с мечом, давит сердца колдуна локтями. Я скосил глаза в его сторону, успел увидеть, как он навалился всем весом на последний трепещущий красный комок и застыл.

Магистр дрожал всем телом, а я сказал хрипло:

— Ну что? Не сладко чувствовать себя смертным? Как все люди?

Он попытался отбить удар, но руки дрожали, и лезвие моего клинка снова погрузилось в левую сторону его груди. Он вздрогнул, раскрыл рот, но оттуда лишь бурно хлынулакровь. Колени подогнулись, он медленно опустился на пол. Глаза смотрели с ненавистью, но теперь я видел и безмерное изумление.

Рука потянулась ко мне, скрюченные пальцы вздрагивают, медленно застывая.

Я сказал грубо:

— Хочется ухватить за горло? Отхватался, гад неблагодарный…

Тяжело дыша, я отступил, едва не теряя сознание от изнеможения, доковылял до Крогана. Ноги подкашиваются, я с трудом наклонился, пальцы коснулись залитого кровью плеча разбойника. Сил не хватило, чтобы перевернуть на спину, но пальцы быстро и остро кольнуло холодом.

Он вздрогнул, но лишь подогнул колени и снова застыл. Я повернулся к колдуну, он упал на бок, попытался подняться, но лишь растянулся навзничь и разбросал в бессилиируки.

— Я же говорил, — сказал я уже без злобы, — умные не дерутся. Не надо было опускаться до героя…

Он смотрел на меня в немом изумлении. Глаза начало застилать пеленой смерти. Кровь все еще течет изо рта, но уже слабо. Я наклонился, пальцы ухватились за рифленую рукоять.

— Ты в самом деле… — шепнули его мертвеющие губы, — ты сумел… А я поступил глупо…

Я с усилием дернул на себя, меч вышел нехотя, ликующе багровый, любое оружие обожает проливать кровь.

— Да ладно, — сказал я устало. — Тоже бываю дураком.

Да еще каким, вспомнить стыдно.

Я хотел было привычно вытереть о него лезвие, но ощутил в этом жесте что-то неприличное, маг еще жив, хотя кровь из раны хлынула широкой струей.

Он прошептал:

— Возьми вот это… и забери шкатулку… в ней все…

Я смотрел настороженно, как он с трудом выуживает нечто из складок плаща. Я не двигался, а магистр протянул в мою сторону руку и медленно разжал пальцы. Из ладони выскользнул крохотный зеленый ключ, остро блеснув в глаз острым, как у бритвы кончиком.

Я поднял его с пола с опаской, двумя пальцами, как ядовитого паука. Ключ приятно холодил пальцы, похожий на крохотную льдинку.

— И что с ним?

— В моей лаборатории, — донесся затихающий шепот. — Шкатулка… самое ценное… А еще… это к тому арбалету…

— Какому?

— Который… у тебя… в мешке…

Я сказал громко, стараясь разозлиться, но почему-то чувствуя свою вину:

— Туда возвращаться не собираюсь… Далеко! Он шепнул едва слышно:

— Отсюда есть выход…

— Какой?

— Зер…ка…ло…

Я наклонился, рискуя, что гад притворяется и сейчас схватит за горло, но магистр оставался недвижим. В пяти шагах от него Кроган тоже лежит неподвижно, я уже наполовину отдышался, когда он дернулся, повернулся на другой бок и непонимающе уставился в меня дикими глазами.

— Я где?

— И не мечтай, — сказал я злорадно. — Никаких десяти тысяч гурий! Ты все еще здесь.

— Но… как?

— Мы же колдуны, — сказал я. — И ты тоже. — Я?

— Ну да, — заверил я. — Еще какой!

Он посмотрел на меня с недоверием, медленно поднялся. Его руки отряхнули одежду, заодно ощупывая грудь, где совсем недавно были страшные раны.

— Ну вообще-то… — пробормотал он настороженно, — о кого потрешься, от того и наберешься… Хотя такое… ну никак не… Воздух здесь такой, что ли…

— Точно, — согласился я. — Ты ж видишь, долгая жизнь… настолько долгая, что почти бессмертие. Здесь все пропитано ею, даже воздух. Так что готовься жить долго.

Он подошел к магистру, опустился на одно колено, пальцы деловито ощупали залитую кровью голову.

— Да, теперь он может хранить секреты.

— Главное, — сказал я, — чтоб не колданул еще разок.

— Не сумеет, — заверил он.

— Тогда, — сказал я, — о мертвом либо хорошо, либо ничего. Он мертв. Хорошо.

— Таких и маги не воскрешают, — сказал он уверенно. — Но… что-то не вижу сокровищ!

Убедившись, что жив и даже здоров, он ликовал сдержанно, как подобает мужчинам, и недолго, мы же люди дела, вскоре помрачнел и начал оглядываться с нарастающим раздражением. Я обходил пещеру, спереть в самом деле нечего, только перевернутый стол да мокрые осколки стекла, а в стенах блестят острые сколы гранита, а вовсе не бриллианты.

Кроган бросил на меня полный укоризны взгляд.

— Ихде?

— Будут, — пообещал я, хотя какие тут еще сокровища, мы же побили и потоптали самое ценное, весь пол в кровавых ошметках. — Я просто чую… Давай посмотрим, что в томчане. Что-то я совсем не ликую, когда на него смотрю.

Он подбежал первым, весь в готовности бить и рубить, а также проламывать стены, если за ними золото. Я подошел следом, волосы встали дыбом, а по спине пробежали крупные, как черепахи, жуки с острыми крючьями на лапах.

— Это что? — спросил Кроган в недоумении. — Рыбья икра? Но почему красная?

— Бывает и такая, — прошептал я. — Только это не икра…

— А что?

Я зябко передернул плечами. То, что и мне показалось красной икрой, хоть и разного размера, на самом деле крохотные зародыши сердец. В чане их десятки, если не сотни, а то и тысячи…

— Помоги, — велел я. Он пробормотал:

— А нельзя ли…

— Чего? — спросил я настороженно.

Он повторил:

— Нельзя ли как-то их приспособить…

— Тоже хочешь стать бессмертным?

— Хочу, — ответил он. — Это же так здорово! При нашей-то неспокойной жизни…

Я ответил со вздохом:

— Хорошо бы. Но, увы, нельзя! Не доросли мы еще. Надо сперва взрастить души, иначе такая сволочь получится из-за чувства безнаказанности…

Он помрачнел, подумал, я смотрел с тревогой, затем он мотнул головой, приходя к какому-то решению, первым уперся плечом в стенку чана. Мы кряхтели и сопели, рвали жилы, чан наклонился, кишащая масса хлынула широкой струей на пол. Жидкость поспешно уходила в щели между плитами, самые крупные икринки уже заметно пульсируют, дергаются, даже шевелятся.

В сердце шевельнулась жалость, но Кроган прорычал злобно:

— Этот запасливый гад готовился жить вечно! Если не нам, то пусть и никому!

— Бессмертная сволочь хуже тысячи смертных, — согласился я со вздохом. — Зачем ему бессмертие, если занимался такой ерундой?

Он принялся топтать зародыши, я торопливо осматривался, но особенного не увидеть, понятно, пещера служит только тайным хранилищем. Стены да камни, разве что стол чересчур изысканный для такой дикой пещеры…

По спине словно подуло ветром, я торопливо обернулся. Кроме уцелевшего, хоть и перевернутого стола, в пещере еще и это таинственное зеркало, слишком изысканное и совершенно неуместное в таком диком месте.

Кроган закончил растаптывать красную жижу, под ногами тонкий слой кровавого месива, где к тому же хрустит И хлюпает, тяжело подошел ко мне. Лицо из просто мрачного стало уже цвета грозовой тучи, где в недрах прячется град размером с кулак.

— Тот гад сказал, — буркнул он, — что всю обратную дорогу завалил.

— Похоже, — сказал я невесело, — в самом деле так. Грохотало так, будто наверху Война Магов снова. Да и вон какие глыбиши выкатились даже сюда…

— Не выбраться, — пробурчал он. — Сто лет копать…

Я поинтересовался:

— Подумываешь, что Ухорез и Барсук были правы?

Он подумал основательно, даже в затылке почесал, медленно покачал головой.

— Они и раньше часто оказывались правы. По мелочам.

— А как оцениваешь сейчас? Он вздохнул.

— Играем по-крупному.

— Тогда за мной, — велел я.

— Ставки повышаются?

— Выше не бывает, — заверил я.

— Тогда и добыча выше, — сказал он таким тоном, что я не понял, шутит или всерьез.

Я двинулся в сторону зеркала, Кроган пошел следом устало, опущенный острием вниз меч волочился по каменному полу и высекал искры. Я замедлял шаг, пытаясь уловить что-то опасное или враждебное со стороны зеркала, а Кроган посмотрел на свое изображение без всякого интереса.

— Я такие штуки уже видел, — буркнул он.

— Точно? — спросил я. — Где?

Он пожал плечами.

— В одной роскошной гостинице для знатных. Один раз даже в богатом доме…

— Но зачем, — спросил я медленно, — в такой пещере зеркало?

— Зеркало, — проворчал он, — эта такая штука, что помогает женщине опаздывать. Зачем мужчине… не знаю.

Я уточнил:

— Для меня зеркало — средство общения с умным, красивым и замечательным человеком.

— А я не люблю зеркал, — заявил он. — Там такие ужасы показывают. Если с утра, так вообще непотребное…

Один раз, когда у меня голова совсем трещала, от меня там все трое отвернулись, сволочи!

Я продолжал рассматривать зеркало, уверенность медленно крепнет, но трусливая жилка уговаривает не рисковать, магистр мог и нарочно сказать насчет этого пути, чтобы я поверил и шагнул прямо в ад.

Я прижал трепещущую трусость сапогом к полу и, удерживая ее там, сделал глубокий вдох.

Кроган подобрался, смотрит в боевой готовности.

— Думаю, — сказал я решительно, как только смог, — это место для колдуна было настолько важным, что он постарался сделать эту дорогу королевской, а то даже императорской. Или еще круче!

— Это как?

— А чтобы раз-два и на месте, — объяснил я. — Здесь его сердца, его жизнь! Что может быть важнее? Он не мог позволить себе роскоши добираться сюда медленно и неспешно. Не-ет, на экстренные случаи у него была дорога покороче.

— Тогда почему он явился оттуда? — резонно сказал Кроган и показал на засыпанный глыбами камня вход.

Я подумал, развел руками.

— Может быть, сюда можно только так? Когда-то можно было туды-сюды, но слишком часто пользовался, истощил ресурсы, и теперь как бы не все можно…

Голос мой упал, я уже снова начал сомневаться, Кроган угрюмо пробормотал:

— Как бы и эта дорожка не оказалась перекрыта.

ГЛАВА 2

Я все еще колебался, а он подошел и встал рядом. Камзол на груди залит кровью, еще не засохла, он время от времени спохватывался и торопливо ощупывал грудь. Глаза всякий раз становятся ликующими, а рот расползается до ушей.

— У нашего Господа нехилое чувство юмора, — сказал он, глядя в зеркало. — Посмотрите, какими он сотворил нас…

Я понял, что если проколеблюсь еще чуть, уже не решусь, стиснул челюсти и шагнул. Зеркальная поверхность протестующе прогнулась, я навалился всем телом… хлопнуло, будто коротко и сильно ударили доской по столу.

На миг я оказался в полной тьме, но в следующее мгновение по инерции выбежал на подгибающихся ногах, скользя, как по льду, по розовому мрамору, уложенному без стыкови отшлифованному до зеркальности. Взгляд зацепился за грубо отесанные стены с выпирающими словно нарочито глыбами, три факела и пурпурный зев все той же распахнутой печи.

Справа по стене знакомо бегут крупные красные знаки. Я не стал дожидаться, когда начнут перегруппировываться так и эдак, уже узнал тайное укрытие магистра, котороеон насмешливо называл загородной землянкой.

За спиной топот, сопение, из зеркала выпал Кроган. Разбойник не удержался на скользком, но тут же подхватился уже с мечом в руке и с оскаленными зубами, готовый дорого продать свою жизнь.

— Господи! — вскричал он, увидев меня. — Где мы?

— В самом лучшем месте для жизни, — сказал я авторитетно.

Он быстро зыркнул вправо-влево.

— Что тут хорошего?

— Для исследователя, — со вздохом сказал я.

— А мы… тоже?

— Еще какие, — заверил я. — Ты тоже… этот. Только ничего не трогай, а бери самое важное.

Кроган посмотрел с некоторым недоумением, не сразу врубаясь в такой жизнерадостный юмор, хрюкнул недовольно:

— Сокровища здесь?

— Точно, — заверил я. — Разуй глаза и хватай все, что душа или что у тебя там вместо нее пожелает. Только забирай золото и драгоценности, непонятное не трогай.

— Знаю, — сказал он все еще ошалело, — так один из наших погиб. Совсем безобидная с виду штука ужалила. А другой сгорел от простого уголька со стола… Но как вы догадались?

— Колдун сказал, — признался я.

— Все-таки совесть заговорила, — ответил Кроган. — Тогда выпью и за его здоровье.

— Вон там сундук, — указал я. — В нем золотые монеты. Он оглянулся, вскрикнул в восторженной панике:

— Я такой не подниму!

— Своя ноша не тянет, — напомнил я.

— Пуп порву, — пообещал он твердо, — но вынесу.

Я озирался, в ладони с такой силой зажат зеленый ключик, что врезался в мясо. Взгляд выхватил на дальней полке ряд ларцов, я подошел, все разнокалиберные, от сундука до крохотной шкатулки, и одна такого же чистого изумрудного цвета, как и этот ключ.

Пальцы мои тряслись, когда я вставил ключ в замочную скважину. Повернулось легко, а на третьем обороте тихонько щелкнуло, крышка дрогнула, освобождаясь от запоров. Сердце колотится, здесь может быть как источник силы или богатства, так и быстрая смерть, от умирающего мага можно ждать всего…

Я прижал крышку, не давая услужливо подняться, повернул ключ трижды в обратную сторону, всякий раз тихонько щелкало, вытащил, после чего ключ сунул в потайной карман, а шкатулку, так и не открывая, упрятал в походную сумку.

Кроган пыхтел и перекладывал золотые монеты в кожаный мешок. Когда места не хватило, он с проклятиями пометался по лаборатории, отыскал просторную сумку и принялся наполнять ее тоже.

Я поинтересовался:

— Зачем тебе столько?

— Деньги, — ответил он поспешно, — это свобода, выкованная из чистого золота.

— Золото разъединяет людей, — предостерегающе сказал я.

— Ага, — согласился он, — зато дерьмо еще как объединяет…

— Верно сказано…

— Дерьма брать не стану, — возразил он. — И не заставляйте!

— Не буду, — пообещал я. — По дерьму мы и так все богачи просто необыкновенные.

— Есть такое золотое правило, — сказал он, натужно пыхтя, — у кого золото, того и правила.