Чтение 39–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

— С конфискацией, — добавил я. — Как и все, кто поддерживает преступный заговор.

Мергели уже проталкивались в нашу сторону, им поспешно давали дорогу. Я крикнул:

— Ланаян! Быстрее к королю!.. Теперь его постараются убить.

Он спросил с беспокойством:

— А как вы здесь?

— Надеюсь, — ответил я, — не засну. Если нет, добьешь остатки.

Он кивнул, ничуть не удивляясь, что я готов умереть за их династию, как же, весь мир крутится вокруг них, сделал шаг и остановился, будто ударился о стену.

Обе створки дальней двери с грохотом рухнули. Я услышал сдавленный вскрик Ланаяна, а у самого кровь застыла в жилах. Пригибая голову, в зал попыталась втиснуться стальная гора, я видел только блеск стали.

Затрещало, вылетели роскошные косяки и, едва не выламывая глыбы из стен, к нам пролез мой оживший кошмар: огр в доспехах. За ним с таким же трудом, оставляя на стальном панцире и наплечных пластинах каменную крошку, вошел второй, еще выше и громаднее.

— Сволочь, — прокричал я в страхе, — этот военный гений успел сделать то, что я только-только держу в планах!

Ланаян, отходим!

Его трясло в ярости, зубы стучат, а оба меча в руках мелко-мелко звякают друг о друга.

— Я лучше… паду… здесь…

— Еще один сын степи, — крикнул я. — Пошел-пошел! Я здесь приказываю! Выполняй.

К моему изумлению, он послушно попятился к выходу. Я сцепил зубы и, ухватив арбалет, натянул тетиву до самой дальней прорези. Огры двинулись, как две несокрушимые горы, доспехи толщиной с наковальни, мрамор пола трещит под их весом…

— Стоять! — велел я.

Они зарычали и пошли быстрее. Огромные мечи в их толстых лапах, упрятанных в железо, задвигались, как крылья мельницы под сильным ветром.

Ланаян выскользнул в коридор, я слышал за спиной, как он с кем-то рубится, а мои руки уже вскинули арбалет. Стальная тетива щелкнула чуть громче обычного, в руки толкнуло легкой отдачей.

Я не поверил глазам: локоть огра сверкнул искрами, словно по нему чиркнули точильным камнем. За его спиной рядом со входом грохнуло, выкатились камни, образовав громадную дыру, а дальше глухо и тяжело загрохотало.

Мои пальцы поспешно взвели тетиву, я нажал на спуск, когда огр оказался в двух шагах. Болт ударил его на моем уровне в живот, даже в низ живота.

Раздался металлический лязг, скрежет раздираемого металла. Жуткий рев потряс дворец и тут же оборвался, я повернул арбалет в сторону второго огра, торопливо взвел тетиву. Он был близко и мог бы достать меня мечом, но остановился и потрясенно уставился на груду окровавленного металла, откуда торчат толстые обломки кости и висят ошметки горячего дымящегося мяса.

— Я не враг, — сказал я быстро. — Я говорил с вождем аянбеков!.. Вот у меня от него амулет…

Он взревел гулко и страшно, так мог бы закричать смертельно раненный дворец, бросился на меня, почти прыгнул, так и не дав мне вытащить из-за пазухи зуб редкого зверя:

— Это… мой… брат!

Я нажал на спусковую скобу, страшный скрежет разрываемого металла едва не разорвал барабанные перепонки. В лицо плеснуло горячим, а в живот больно садануло.

ГЛАВА 16

От двери несся неумолчный крик. В зал вбежали с десяток мергелей, я впервые увидел на их лицах страх. Не ожидая, когда придут в себя, я натянул тетиву снова, повернул в их сторону и выстрелил.

Болт ушел выше, это не лук Арианта, чьи стрелы можно успеть подправить в полете. Стена над головами мергелей разлетелась вдрызг, калеча их каменными обломками. Потолок затрещал и начал проседать, посыпалась цветная плитка отделки, известь, мелкая крошка, а затем и камешки.

Соседние стены закачались, колонны попытались просесть, но лишь лопнули и рассыпались в мелкие обломки.

Я поспешно бросился вслед за Ланаяном. За спиной тяжело рушится потолок, схлопываются стены, громадные глыбы с силой проламывают мраморный пол.

В спину ударила волна тугого воздуха. Меня почти вынесло наружу, я почти видел, не оборачиваясь, как рухнула и последняя стена, а сверху рушатся перекрытия верхних этажей, все крыло прекрасного дворца тяжело оседает, теряет форму, рассыпается в безобразную гору камней, где торчат обломки дорогой мебели и пугливо блестят начищенные до блеска чаши светильников, теперь жутко погнутые. Ветерок, как веселый щенок, ухватил застрявшую между камнями полу украшенного золотым шитьем халата и треплет из стороны в сторону, словно старается вытащить раздавленного камнями ее хозяина.

У самого основания под глыбами быстро темнеет, кровь раздавленных смешивается с пылью.

Ланаян с двумя окровавленными по самые рукояти мечами оглянулся, ярость на лице мигом сменилась страхом. Ему под ноги скатился сломанный и погнутый флюгер.

— Там зачищено, — сообщил я.

Ланаян отпрыгнул, лицо дикое, глаза полезли на лоб.

— Теперь понимаю, — проговорил он сдавленным голосом, — что такое… миротворец! Никто лишний не убит, никто не обижен…

— Побочные потери, — заверил я. — Неизбежные! Они всегда учитываются и потому не считаются.

— Да-да, — сказал он нервно, — по-моему, никто вообще ничего не заметил.

— Так и надо проводить операции, — сказал я, — бесшумно и точечно. Где конунг? Что-то у нас все как-то бестолково.

— Ни один план не выдерживает удара о действительность, — сказал он трезво. — Да еще такого… Но думаю, что попытается уйти.

— Что с королем? — Цел.

— Не убьют?

Он покачал головой.

— Смерть короля конунгу уже не поможет.

— Неужели понимает? — спросил я с недоверием. — Мне казалось, только я один такой умный…

Треск и крики раздались со стороны главного входа во дворец. Ланаян первым сорвался с места, но заспотыкался о брякнувшуюся перед ним гарпию и едва не растянулся во весь рост.

Лучники Крогана, рассыпавшись по саду, часто стреляли вверх. Гарпии за это время попытались повторить атаку, но Кроган выполнял приказ и не сводил глаз с неба, сейчас гарпии визжали, вопили, скрежетали, но редкая пыталась снизиться и вцепиться в человека. Ее тут же убивали пиками и ножами, а тех, кто рисковал броситься ей на помощь, встречали градом стрел.

— Хорошо приготовился, — прорычал я со стыдом. — С трехкратным запасом! Как будто знал, гад, что сюда забреду я собственной персоной. Такого бы да мне в помощники…

По веранде второго этажа пробежал в развевающемся цветном халате ярл Элькреф. Он швырнул в меня ненавидящий взгляд и, отворив дверь, исчез в помещении, что ведет к королевской оружейной палате.

Сердце мое сорвалось с ремней и рухнуло в пропасть. Если отыщет Ледяную Иглу или Костяную Решетку, шансы мои даже выжить равны нулю. Бадия с телохранителями уцелел и явно готовит сокрушительный удар, Рогозиф не показывается, что куда опаснее, а еще и сам Элькреф на господствующей высоте, сверху так хорошо выбрать любую цель…

Ланаян прокричал:

— Конунг выходит из дворца!

Я крикнул:

— Не дай уйти! Эта сволочь слишком хитрая и умная.

Со второй попытки всем нам рога посшибает.

Я бегом обогнул дворец, из распахнутых ворот высыпала группа мергелей. Одинаково блестя мускулистыми торсами и острыми мечами, самые рослые и могучие, они почти закрыли конунга, а тот с мечом в руке холоден и быстр, зыркает во все стороны, все видит и все замечает, редкая по уму сволочь, ну почему у меня таких мало в помощниках…

Я закричал на бегу:

— Дворец окружен, всем сложить оружие!..

Воины моментально бросились навстречу. Я выстрелил и, забросив арбалет за спину, встретил остальных веерной атакой. Болт прорубил просеку в их рядах и пробил широкую дыру в стене дворца, но из мергелей никто даже не моргнул.

Я рубил, вертелся, как уж на сковородке, дважды меня полоснули по плечам и один раз по руке, но все ускорял темп, отбивал удары и опасно бил сам, стараясь не дать стиснуть себя на тесном пятачке, когда у них будет свобода удара, а у меня нет.

Я входил в раж, наша нервная жизнь настолько обострила все наши чувства и рефлексы, что даже сейчас, когда буквально стиснули в кольце, я опережаю всех и в скорости, и в сообразительности, вижу, куда прыгнуть и кого ударить раньше.

Передо мной осталось всего двое, один все пытался зайти со спины, я воспрянул духом, хотя сердце едва не выпрыгивает от напряжения, а соленый пот бежит по раскаленному лицу и сразу испаряется…

…в спину страшно ударило с такой силой, что я услышал скрип и треск собственного позвоночника. В диком усилии я развернулся и разрубил голову зашедшему со спины. На его оторопевшем лице застыло такое изумление, что даже не успел защититься от моего меча, а я ощутил, что в моей спине торчит стальной арбалетный болт.

Отпрыгнув от наседающих мергелей, я кое-как парировал их удары, поймал одного на ошибке из-за торопливости, лезвие скользнуло в незримую щель и разрубило ему горло.

Последний оставшийся оскалил зубы, лицо мрачное, но лишь усилил натиск.

Я вскинул меч и прохрипел зло:

— Отправляйся за остальными…

В спину снова ударило, как тараном. Я покачнулся, острое железо пробило меня, как глину, раздробило лопатку и проткнуло легкое. Мергель вздрогнул и, уже не ожидая отпора, сам занес меч. Я с трудом уклонился от меча, мое острие вспороло мергелю брюхо, он выронил оружие и ухватился обеими руками за живот, удерживая выпадающие кишки.

Я начал поворачиваться, отыскивая взглядом арбалетчика. В окне дворца блеснуло, я рассмотрел солнечные искорки на металлической дуге. Человек уже взвел тетиву и подвинул вдоль подоконника тяжелый арбалет, поправляя прицел.

Слева от меня раздался яростный крик, я узнал голос конунга:

— Он смертельно ранен!.. Добейте его!

Сам он, сжимая в руке меч, бросился в мою сторону. Краем глаза я увидел, как с другой стороны выбежал Рого-зиф с обнаженным мечом и тоже ринулся на меня. Я старался не потерять сознания, острая боль рвет внутренности, и в этот миг третья острая стрела ударила уже в левый бок. Я услышал треск ребра, боль просто невыносимая, я ощутил, что вот-вот умру.

Всхлипывая, я приподнял арбалет и выстрелил в окно, где все еще тускло блистает в тени металл, а за ним шевелится человек. Отдача вызвала новый прилив острой боли. Я упал на колени, задыхаясь, рот наполнился горячим и соленым. Кровь хлынула бурно, но тут же иссякла до тонкой струйки, исчезла. Я сцепил зубы и тихонько выл, чувствуя, как бесцеремонно и поспешно регенерация сращивает порванные ткани и сосуды.

Из дворца выбежал, прыгая через три ступеньки, высокий красивый кочевник, обнаженный до пояса, но со странно белым торсом, на поясе цвета расплавленного золота болтаются тяжелые ножны с резными ручками двух кинжалов. Широкие плечи блестят под солнцем, перед глазами у меня все плывет, но я узнал ярла Элькрефа. Сбросив дорогой костюм придворного короля Жильзака Третьего, он впервые показался сильным и опасным.

В руке длинный хищно загнутый меч, по виду тяжелый, но держит его ярл легко. Он тоже бросился ко мне, лицо темнее грозовой тучи, я даже с такого расстояния ощутил его злость и услышал тяжелое дыхание. Он бежал, все ускоряясь, глаза мечут молнии.

Я с ужасающей обреченностью ощутил, что регенерация не успевает: болты застряли в спине, пробив легкие и раздробив кости лопаток. Конунг перешел с бега на шаг, я ужена коленях и никуда не денусь, он насмешливо улыбался и красиво поигрывал широким мечом.

Вялая мысль всплыла в охваченном болью черепе: встретить конунга или повернуться лицом к предателю Рогозифу… Нет, конунг подойдет и ударит раньше, он ближе, надо собраться с силами, встать с колен и попытаться поднять меч… Но даже, если смогу парировать первый удар конунга, Рогозиф тут же с разбегу мечом просадит спину насквозь…

Ноги задрожали, но я сумел подняться и выпрямиться во весь рост. За спиной Рогозифа я видел злобно-радостный взгляд бегущего в нашу сторону Элькрефа, мчится, как бык, наклонив голову, в одной руке блистает заточенная сталь меча, другой вытаскивает из-за пояса нож.

Я отвернулся от них к конунгу, тот остановился передо мной и занес над головой широкий клинок.

— Ну вот, — крикнул он с наслаждением, — отправляйся…

Я пытался вскинуть меч навстречу, но мышцы стонут, сумел поднять эту тяжелую полосу металла только на уровень груди. Глаза конунга блестят, как высушенная на солнце рыбья чешуя, лицо горит в сладострастном предвкушении счастья. Он набрал в грудь воздуха, чтобы не просто разрубить, а рассечь пополам…

…в этот миг сзади, задев мое ухо, пронеслось нечто вроде бешено хлопающего крыльями воробья. Чавкнуло, словно в болото бросили камень. Конунг вздрогнул всем телом, левый глаз расширился до предела, а правую глазницу закрыла резная рукоять ножа. Мощный и точный бросок вогнал нож с такой силой, что острие наверняка уперлось в затылочную кость.

Я тупо смотрел, как великий вождь и стратег опускается на колени, рот распахнут в безмерном удивлении. За спиной топот перешел в быстрый шаг.

Элькреф перепрыгнул через тело Рогозифа, тот в быстро расширяющейся луже крови лежит лицом вниз с раскроенным затылком, на предплечье ярла кровоточит небольшая рана, еще один мелкий порез на левом боку, кровь слегка испачкала блестящий золотом пояс. Он коротко взглянул на распростертое тело конунга, лицо каменное, нижняя челюсть злобно выдвинута.

— Лекарь нужен? — спросил он с холодной враждебностью. Наклонился, выдернул из раны нож, вытер об одежду конунга и сунул в ножны. — Нужен, спрашиваю?

— Ему… нет, — пробормотал я.

— Тебе, — процедил он сквозь зубы. — Из тебя хлещет, как из недорезанной свиньи…

Я пробормотал:

— …кем я и являюсь, понятно.

— Тебе виднее, — сказал он, — но если надо, полечат. Вон болты торчат.

— Уже нет, — проговорил я стонущим голосом, ухватился и, пока не успел испугаться такому безумству, мужественно выдрал один за другим. Боль стегнула с такой острой мощью, что я вскрикнул, как раненый заяц. — Э-э… хороший бросок. Ты мне чуть ухо не отстриг…

— Загораживал, — буркнул он.

— Вообще-то я думал, — проговорил я честно, — это ты меня…

Он вскинул брови.

— Из арбалета? Никогда не возьму в руки оружие детей и женщин. Оружие мужчины — лук!

Боль быстро уходит из моего измученного тела, но в черепе все еще вялая тупость, я пробормотал глупо:

— Тогда кто?

— Ты его убил, — ответил он сухо. — Это Раберс. Из окна стрелял он.

К нам подбежал Ланаян в багровых от крови доспехах, волосы слиплись, на бровях красные капли.

— Уцелевших взяли, — отрапортовал он. — Почти всех разбойники побили стрелами, но парочку я велел оставить для виселицы.

— Хорошо, — сказал я.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Господин Рич… нас ждут перемены? Я кивнул.

— Комета сулит добро.

Элькреф скривился, повернулся, намереваясь уходить, я ухватил его за непривычно голый локоть.

— Нет-нет, погоди. Ты куда собрался такой красивый?

Он досадливо повел плечом, но я держал крепко. Со ступеней сбежала Элеонора, в руке длинный кинжал с узким лезвием, лицо раскрасневшееся, волосы растрепались, глазагорят, как звезды. Никогда она не казалась такой гордой и красивой.

— Это Раберс пытался убить Рича! — прокричала она. — Я думала, это ты, Элькреф!

Элькреф поморщился.

— С какой стати все так думают? Ты сказала, будешь счастлива только с… этим человеком. Я помог ему уцелеть для тебя.

Подошли Кроган, Барсук и Ухорез со своими людьми, держатся скованно. Элеонора посмотрела на меня, на ярла. Внезапно ее темные как ночь глаза наполнились светлой блестящей влагой.

— Элькреф!.. Прости!.. Рич прав, я все-таки дура. И непонимала… Ты сделал то, чего не сумел бы никто из мужчин. Ты и сейчас готов отказаться от самого для тебя ценного! Ты отдаешь больше, чем жизнь… Ты хотел вернуться в степь? Я тебя не отпущу. Прости! Я знаю, только ты мне нужен.

Лицо Элькрефа вспыхнуло, словно внутри черепа зажглось солнце.

Я пытался сделать вид, что мне очень жаль, такая женщина меня променяла на этого красавчика, но вдруг ощутил с изумлением, что жаль в самом деле. Еще вчера представлял, как красиво уйду в загадочную даль, а она будет вспоминать обо мне, мрачном и таинственном, а тут на тебе: иди-иди, я была дурой, теперь нашла получше.

— Ты сделала верный выбор, — сказал я то, что нужно говорить вне зависимости от того, что чувствуешь и даже думаешь. — Желаю вам счастья, успеха и кучи здоровых счастливых детей.

Элькреф схватил мою руку и крепко сжал.

— Спасибо.

— Не за что, — ответил я. — Мужчины понимают друг друга.

Глаза Элеоноры растроганно блестели. Она крепко взяла ярла за руку, их пальцы переплелись. Он обнял ее за плечи, сияющий и счастливый.

Я держал на лице улыбку, не давая ей превратиться в гримасу. Единственное, что все-таки утешает, сэр Сатана получил крепкий щелчок по носу.