Чтение 22–й страницы книги ~Ожог от зеркала~

Тот иронично покачал головой.

– По-моему, нет. Если не считать долгов, конечно. Да ты не горюй, папик через два года поднимется. Должность у него осталась, – нашелся он. – И связи.

Тарас сел ровнее и приложил ладонь к сердцу. Что-то там подрагивало, как если бы внутри появился «кашляющий» мускул. И всё. Никакой боли. И слабость почти прошла.

И душа, надо полагать, тоже в порядке.

Тем более что с нею всё равно не разберёшь, что к чему вяжется.

Варвара гладила небритое лицо Тараса, слезы копились в уголках её глаз и скатывались по щекам, так что школяр, считавший, что внутри всё и напрочь выгорело, вдруг понял, что это не так. Прежде было иначе. И прежде он Варю такой не видел. Пальцы девушки безостановочно блуждали, очерчивая его глаза, брови, губы и переносицу. Лихорадочным шёпотом она бормотала бессвязные слова, и Тарасу становилось легче.

– Ты лечишь? Или просто так?

– И лечу... – Руки снова прочертили полукруг. – И просто так...

Пальцы побежали вокруг ушей Тараса, что-то подминая и расправляя, легкими движениями вызывая покалывание и теплоту. Боль была приятной. Хотелось расслабиться и закрыть глаза. Школяр так и сделал.

Варька уселась рядом, умостилась, приткнувшись одновременно и малым котёнком, и мамой-кошкой, и положила руку ему на плечо.

Это было её, и вставать отсюда она не собиралась.

– Хвала Создателю! Тарас, ты жив!

– В некотором роде, – хмуро пробормотал Тарас, плотнее запахнув халат, на котором грызлись китайские драконы. Смотрелось это неплохо. А вот правильный мальчик Ярослав выглядел сейчас как босяк после попойки. Куртка в грязи – причём видно, что её пытались отряхивать, лицо в ссадинах, на локте дыра, на плече ещё одна дыра, будтокто-то отрывал ему рукав, на длинной нитке единственная пуговица...

Никита, сидевший рядом, похлопал Тараса по плечу, как бы демонстрируя материальность спасённого. Вошла Варвара, поставила на столик питьё, тонкие руки скользнули под расписанную драконами ткань, и через мгновение она уже не просто обнимала Тараса, а вся была внутри халата, прижимаясь к его измученному телу. Не разделяя объятий, они ухитрились опустится на кровать. Рядом сел потрёпанный Ярик.

– Надеюсь, вы не собираетесь сливаться в пароксизме страсти?

– Что? – Варвара подняла голову, не поняв ученой шутки.

– Можно я пока здесь побуду?

– Конечно, Ярик. – Варвара слабо отреагировала на внешность вновь прибывшего. – Ты в порядке?

– Дай-ка я посмотрю. – Никита решил проявить участие к вошедшему. – Обо что тебя побили?

– Да ну вас. Скоморохи. Что ты посмотришь, ты что, знахарь?

– Ну так... Лечил в детстве животных. – Никита развернул лицо Ярослава к свету. – Подрался, что ли?

– Да ерунда. Там ходил один, всё высматривал.

– Следопыт этот магистратовский? Чем он тебе помешал?

Ярослав попытался приложить к плечу оторванный рукав куртки. Ещё можно было пришить.

– Да особенно ничем. Ходит, смотрит. Козёл.

– Да он-то чем виноват?

Ярослав раздражённо махнул рукой. Воспоминания о драке не радовали.

– Так, брякнул что-то. Потом стражники набежали... Ну ничего, всё нормально. Ноздри только опухли.

Никита закончил свой осмотр.

– Жить будешь. Только, чур, в носу не ковыряться.

Вскоре они уже пили чай. Ярослав, которого никто, кроме Никиты, не замечал, деликатно кашлянул.

Тарас вопросительно приподнялся на локте.

– Слышь, Тарик... Ты это... Вспомнить можешь?

– Что вспомнить?

– Ты действительно их убил? В смысле, это был ты? От этого многое зависит.

– Бургомистра?

– Бургомистра и охранников.

Тарас кивнул.

– И да, и нет.

– Я не про тело. То, что руки были твои, оно понятно. Я про суть, про разум говорю.

– Хочешь разложить котлеты по тарелочкам? Виновен либо не виновен? А что это может изменить?

– Кое-что всё-таки может. Тем более тебе один бой остался.

– Не один, а три. Проигранный вычитают.

– Ну, пускай три.

– Разница очень большая. Поверь мне на слово.

Правильный мальчик замялся. Потом всё-таки решился продолжать.

– Они ж так ничего и не поняли. Просто надо было вынести приговор. Вуали на тебя не подействовали, информацию с мозга не считали, так что кто там взаправду виновен, знаешь только ты.

– И что? Мне достаточно сказать, мол, я не виноват? Я просто погулять вышел?

Ярослав рассердился.

– Мы что, в трепанга играем? Если ты соблаговолишь облечь информацию в слова, всегда можно будет проверить, ложь это или правда.

– Легко. Меня полностью зомбировали.

Сидевший рядом Никита тихо свистнул.

– Ты уверен?

– Конечно.

– Не просто накачали магией, а зомбировали?

Тарас снова кивнул. Не самое приятное признание, но... До сих пор никто впрямую этот вопрос не задавал – исключая, конечно, рыцарей. Те не деликатничали.

– Это какие зомби? – Ярик ковырялся в своих лохмотьях, пытаясь сложить прежнюю куртку.

Тарас поморщился. Тема не радовала, но следовало через себя переступить.

– Связались со вторым курсом, – буркнул он. – Ну, существуют три вида зомби. Самый тупой – это остывший труп. Там только гибкость восстанавливается. Это даже в Африке умеют. Впечатляет, конечно, но толку никакого. Понимаешь?

– Нам говорили, в чем-то они лучше.

– Да ни в чем они не лучше. Труп – он и есть труп. Только холопов пугать. Ходит медленно, движения вялые, магией пользоваться не может. Воняет от него, потом, видно его сразу. Разве отнести чего-нибудь или сломать, оно ещё как-то... А в драке зомбика любой забьёт, если не боится. Единственное, когда по такому туловищу бьют магией, направленной против живого органа, – против печени, например, или боевым жезлом... Тут наш мертвячок имеет преимущество – ему печень уже по барабану.

– Я слышала, их на работах иногда используют, – блеснула Варька.

– Ну да. Бревна таскать или лес валить. Физически они сильные. Но это ужас, конечно. Это в основном в крепостях, когда под обстрелом. Ров, например, заканчивать. Или наоборот, засыпать чужой ров. И заразы от них много. Он же вкалывает, пока не разложится. Потом снова хоронить... В Африке, говорят, они работают, пока их птицы не расклёвывают. На карьерах... Там живые работать вообще не хотят, перебиваются покойничками. Но это так, лирика. – Тарас усмехнулся. – Второй тип – это труп не остывший. Только что убитый человек. Остыть ему уже не дают, и он может довольно многое. И долго. Вот эти и встречаются чаще, и опаснее. Плюсов у них много, а минус только один – ограниченная программа. Чуть что вокруг изменилось, уже не поправишь. Будет стоять как баран. А по исполнении задания, естественно, падает. Но нас интересует третий вариант. Мой. – Тарас шутовски поклонился. – Зомбирование ещё живого тела. Тут масса преимуществ. Можно считывать ощущения и поправлять программу. Можно использоватьмагию, особенно если «сырец» что-то в эту сторону умел. Работает в основном спинной мозг, а все команды идут от кукловода.

– А зомби считаются живыми или мёртвыми?

– Пограничное состояние, – буркнул Тарас, у которого стремительно портилось настроение.

– А они сильнее людей? – спросил правильный мальчик, которому, видимо, напрочь отбили вежливость.

– Конечно. Мы намного сильнее людей, – сообщил Тарас, и только тут до Ярика, кажется, допёрло. – Все мышцы на месте, а ресурсы можно жечь, экономить здоровье незачем.

– А почему зомби самоуничтожаются?

– Чтобы след магический прервать. Чтоб не вывести на кукловода.

– А оставить его в живых можно?

– «В живых», – хмыкнул Тарас. – Теоретически, конечно. Но надо будет следить за разными пустяками – чтобы, к примеру, нога не оторвалась. И чтобы зомби, так сказать, не взяли в плен, а то ведь допрос снимут. И, самое главное, обеспечить выход обратно – ну, возвращение в тело сознания, это специальная процедура. Она сложнее, чем зомбирование, и никто, естественно, ею не занимается. Зачем оставлять в живых врага?

– Врага?

– Ну а кого? Или ты думаешь, зомбиков из друзей делают?

– Понятно. – Ярослав задумался. – Потому в княжеском судебнике и нет оговорок про зомби.

– Сделай такую оговорку, и любой душегуб будет рассказывать, как его злые дядьки зомбировали.

– Тарас, у тебя что, комплекс развился? Ты что-то всё шутишь.

– А зачем тебе это? Знаешь, тема для меня не из приятных. Мерзкая тема.

– Извини. – Ярослав посмотрел прямо в глаза Тарасу. – Просто мне важно было знать.

Тарас пожал плечами и лёг рядом с Варей. Та положила руку ему на плечо. Ярик принял наконец решение и с хрустом оторвал у куртки рукава. Получилась безрукавка с претензией на стиль.

– У вас здесь ножницы есть?

– Ты что, штопаться надумал?

– Да мне только до дома добраться. Чтоб не позориться.

– У тебя, булочка, глаз подпухает. Вот, возьми. – Никита протянул ему ножницы и коробочку с серой мазью.

– Спасибо.

– А с курткой... Ты, чтобы внимания не привлекать, ползком и перебежками. И лицо рукавами закрой.

– Ладно. – Ярослав повертел рукава, ему жалко было их выбрасывать, но всё-таки бросил в корзинку для мусора. – Суть я понял. Кстати, меня декан просил привести Тараса.

Никита почесал широкое плечо.

– Это хорошо. Но там можно и на стражу нарваться. Вдруг.

– Тарас же умер.

– Так тем более нечего по улицам шляться. Хотя можно загримировать...

– Знаешь, идти надо не к декану, а к сыну его. А тот уже папу вызовет. И никаких подозрений.

– Перестраховщики, сладкая булочка. Может, и нет там никакой охраны.

– А может, и есть. Ты, Никита, ещё в розыске.

– Ладно, сейчас и пойдём. Варька, где твоя косметика? Будешь гримёром.

Глава 5

– Где амулет?

– В смысле?

– Без смысла! – Риски был разъярён. – Амулет школяра-душегуба. С левого запястья. Почему не сдали в казну?

– Та-а-а-ак это... – Служитель конвертера заикался от рождения. Обычно это было почти незаметно, но в таких интонациях говорить у него получалось крайне медленно. – Та-а-а-ак не было же ничего.

– Что? – Риски вложил в вопрос крайнюю степень презрения. – Ты кого хочешь обдурить, червяк болотный? Этот браслет на особом контроле рыцарей. Он зафиксирован в специальном протоколе. Где он?

Маг магистрата умолчал, что в городской казне работает его родственник, и не всё, что туда сдаётся, доходит до регистрации.

– Так это... Н-н-н-ничего ведь не было на ру-руках.

– А где было?

– Ни-ни-нигде. Ни-ни-нигде не было.

Риски подозрительно посмотрел на работника холодной. Жалкий вид собеседника мог служить и прикрытием, но Риски, как и все люди, наделённые магической силой, чувствовал, когда ему лгут.

– Ты хочешь сказать, что оберег могли снять в школе гладиаторов?

– Н-н-н-не знаю. Вряд ли.

– Почему вряд ли?

– Они ни-ни-никогда такие вещи не-не трогают.

– Ты тело убитого в конвертер убирал?

Распорядитель трупов кивнул, не рискуя без нужды общаться голосом.

– И на теле ничего не было? Одежда была?

– О-о-обычная. Ку-куртка при нём была школярская.

– Она у тебя осталась?

Собеседник Риски снова кивнул. Он постепенно оправлялся от первого испуга.

– Где она?

Служитель конвертера подошел к длинным стеллажам и вытащил лежавшую там куртку. Это действительно была куртка Тараса, Риски запомнил кровавое пятно на левом рукаве.

– Тело сжег как должно? С исполнением обрядов в основу основ и городское благополучие?

– Конечно. – Распорядитель трупов справился с заиканием.

– На арене он дрался с браслетом. Это я видел, – очень тихо сказал сам себе Риски. – Неужели ланиста позарился?

Худой, скрюченный, действительно напоминавший червяка служитель конвертера стоял перед магом, почтительно изогнувшись, готовый исполнить любой его приказ.

– Раскрой шире глаза, – принял решение Риски. – Потрачу на тебя кристалл. Всё равно казённый.

Он пристроил синхронизирующий кристалл возможно ближе к зрачкам вопрошаемого и спросил:

– Вспоминай тот день, когда готовил школяра в печь. Вопросы задаются в рамках рыцарского дознания по пропавшему артефакту.

Вокруг кристалла развернулась синеватая дымка, и Риски увидел окружающее глазами служителя конвертера.* * *

Двое принесли окровавленное закоченевшее тело и тюк с одеждой.

– Убитый на арене школяр. Оформи всё как полагается. – Тот, что повыше, поставил галочку в книге сдачи-приёмки. – Шмотки, как обычно, остаются тебе.

Пальцы распорядителя сделали соответствующую случаю пометку. Он развернул тело и начал приготовления к последней процедуре. Носильщики ушли. Благовония, мази, расчленяющие ножи и направляющие свет зеркала – всё сноровисто раскладывалось в надлежащие ниши. Наконец труп перевернулся лицом вверх, и нож в правой руке распорядителя качнулся в ожидании первого разреза.

– Стоп. Достаточно, червяк.

Не обидевшись на червяка, служитель вышел из воспоминания и снова замер, почтительно глядя на Риски.

Маг раздраженно хрустнул пальцами.

– Болван. Вместо школяра тебе принесли какого-то бродягу.

– Да мы ненадолго. – Никита деликатно топтался в дверях, не делая попытки уйти, но и не проходя в комнату.

– Ну да, – помог ему хозяин. – Постоим немного да пойдем.

Деликатный Никита хрюкнул и решился снять куртку. Хоть он и знал, что сейчас здесь нет декана, но как-то было неуютно. Варвара чувствовала себя более уверенно.

– Давай, давай. Проходите. – Стас, младший сын декана, принял неожиданных гостей вполне радушно, тем более что каждого из них неплохо знал. Стас учился на третьем курсе, особенно близко они не общались, но здоровались приветливо. – Я слышал, беда у вас.

– Что есть, того не отымешь... – Никита постепенно приходил в себя, понимая, что придется вести разговор именно здесь. Старший из сыновей декана сейчас преподавал в Зубцове, а средний погиб, попав в отсев курса ещё десять лет назад. – Нам бы с отцом твоим повидаться. Человека одного показать.

– Ну да. – Стас не стал затягивать паузу. – Он предупредил, что можете прийти. Я сейчас свистну.

Он снял с крючка в прихожей глиняного соловья и щелкнул клювом. Разговора слышно не было, хоть и стояли рядом. Понятно, у магов птички наворочены, но Никита видел, что сказал Стас всего несколько слов.

– Заводите его сюда.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Он сказал, что если в вас не ошибается, то Тарас ждет неподалёку. Он поправился?

– Да, – сообщил Никита, и физически это было правдой. Он подумал о том, как удобно было бы сейчас их взять всех вместе, но отогнал пакостные мысли. Декана школяры уважали, и, кроме того, он мог просто не вытаскивать Тараса из-под конвертера.

Варвара помахала в окошко. Вскоре Тарас и сопровождавший его Ярослав были в прихожей.

Беседа декана и Тараса проходила с глазу на глаз.

Темная, бордовых тонов комната – из коридора её невозможно было заметить, Стас просто открыл дверь в стене. Мягкий свет четырех свечей в деревянном подсвечнике, плотная обивочная ткань на стенах, столик, кушетка и кресло. Для чего предназначался этот тайник, школяр не успел задуматься – Стас вышел, а через другую дверь в ту же комнатку вошел декан. Умно, подумал Тарас. Теперь, даже случись что, никто не сможет сказать под присягой, что видел их вместе.

Декан не хотел провоцировать неприятности.

Они молча, без улыбки, смотрели друг на друга. Декан сел в кресло, удобно опершись о мягкий валик подлокотника. Тарас, поколебавшись, присел на краешек кушетки.

– И как же вас, молодой человек, угораздило... – Столько сожаления было в голосе декана, что Тарас не нашелся что ответить. Минуту назад он хорохорился, не всерьез, а скорее напоследок, а тут... Цвет голоса был горячим от силы, но спокойным. Сожаление, искренность и сочувствие. Декан не просто собирался исполнить обещание, он реально был на его стороне. Школяр почувствовал у горла обжигающий комок, в глаза ударила влага – он даже отвернулся. Разрыдаться тут не хватало. Пожалели, блин. Декан наклонился вперед, рука мягко легла школяру на плечо.

Тарас сунулся назад, сбрасывая руку. Так пятится от ласки волчонок, может и цапнуть невзначай. Декан развернул Тараса к себе лицом. Раскрыл на ладони нечто, мелькнувшее чёрными лепестками. И выдохнул еле слышно, но отчетливо: