Чтение 27–й страницы книги ~Ожог от зеркала~

Лучник задумался. Мысли трудно проникали в его маленькую голову, но гнездились там основательно.

– Погодь. Тут не так чего-то.

Он снова надолго замолчал, так что Никита уже отвлекся, но потом всё же сформулировал последнюю часть вопроса.

– Арбалет может быть хуже или лучше, здесь понятно. А ты дождь, например, вызываешь. Так дождь либо будет, либо нет.

– Ну.

– Получается, что замена ничего не значит? Что под руку, то и лепи?

– Ещё как значит, – сказал Никита. – Дождь тоже разный бывает. Да и заклятие иногда не срабатывает. Называется вероятностное поле. Чем больше разных замен, тем больше шансов, что дождь вообще не пойдет. Впустую потратишь и время, и порошки.

Лучник кивнул.

– Вроде как собрал, а тетива лопнула.

– Примерно так, – согласился Никита.

Взгляд у собаки был совершенно человеческий. Казалось, она вот-вот заговорит. Тарасу даже стало не по себе – овчарка внимательно за ним следила, очевидно, понимая каждое слово. Тут мимо пса пролетела муха, он клацнул зубами, ещё раз, попал и принялся её поедать, стараясь, чтобы добыча не вывалилась из пасти. Наваждение исчезло.

Бабушка, у которой они ночевали, собрала им пирогов ещё и на дорожку. Славная попалась бабушка, даже не хотелось уезжать. Живи себе на парном молочке и свежем хлебушке. Но ощущение опасности сгущалось, это чувствовали и Тарас, и Никита, и даже Варвара. Достаточно было сделать лёгкий прикид-прогноз, чтобы понять, что их ищут. Можнобыло потратить время и определиться поточнее, вот только так школяры навели бы и на свой след. Не слишком много магов бродило сейчас по волости.

– Разделяться будем? – сумрачно спросил Никита.

– Если и будем, то у самой Старицы, – ответил ему Тарас.

Боярские стрельцы наверняка искали их в каждом городе, потому Тарасу с Никитой следовало поостеречься. Остальные могли въезжать спокойно, а на городских рынках требовалось кое-что купить.

– На вот, возьми. – Варвара протянула Тарасу гребешок. Школяр принялся его рассматривать.

– Это ж... Этот, как его... Из ведьминских артефактов?

– Ну да.

– Ты вроде не из леса, – неуклюже пошутил Тарас, а стоявший сбоку Ярик спросил с любопытством:

– А для чего он?

– Редкая вещь. Это лесная ведьма должна волосы расчёсывать не меньше года. Чем дольше, тем лучше работает.

– А как оно работает? Как в сказках, что ли? Кинул за спину – и вырос лес непролазный?

Варвара усмехнулась.

– Ярик, ты иногда меня удивляешь. Где взрослый парень, а где прямо ребятёнок.

– Как из ничего лес может вырасти? – поднял брови Тарас. – Эта вещица просто на зацеп работает. На готовых зарослях.

– В смысле?

– В смысле, если там уже есть куст, то ты так в нём запутаешься, что мало не покажется. Споткнёшься, об траву зацепишься – что угодно. Но из ничего, конечно, лес не вырастет.

– Понятно. Просто действие артефакта так трансформировалось в фольклор.

Лучник, внимательно слушавший разговор, вопросительно посмотрел на Тараса.

– Брехней позарастало, – перевел школяр с русского на русский и положил гребешок в нарукавный кармашек куртки.

Тарас вытащил из кармана горсть кедровых орешков. Он всегда лущил кедровые орешки вместо семечек. И вкуснее, и полезнее, вот только чисто лузгать их нелегко. В осколках скорлупы остаются кусочки мякоти. Вокруг его деревни встречались кедры, так что для Тараса оно не было проблемой, а вот Никита и Ярослав, постепенно перенявшие эту привычку, часть продукта переводили зря.

– Смотри, коряга на зайца похожа. Вон две лапки и ушки торчат. Вон, справа.

– Угу, – согласился Тарас, сплёвывая шелуху кедра. «Совсем пацан, в голове зверушки сказочные. Разве можно было такого брать?» – укорил он себя и посмотрел туда, куда показывал Ярослав. Коряга действительно походила на зайца; а если сместиться в сторону Ярика, так даже очень. Умудрённый жизнью Тарас подобрался поближе и воткнул под «морду» пучок жухлой травы, изображая усики. Варвара засмеялась. Вскоре над «зайцем» уже колдовала вся компания. Никита напялил между ушами что-то вроде шапочки, Ярослав вставил в лапки длинную шишку – морковки в багаже не нашлось, Варвара подвела помадой красные глазки, отчего зайчик приобрёл вампирический оттенок. Один Лучник, склонив голову набок, не принимал участия в забаве. Когда коряга уже напоминала колядного снеговика и фантазия школяров иссякла, Тарас кивнул Лучнику:

– Ты как? Не хочешь поиграться?

Тот усмехнулся и потянул из-за плеча арбалет. Варвара возмущенно взвизгнула, закрывая «зайца» рукой. Лучник спрятал арбалет за спину и понимающе развел пустые ладони: мол, ладно, как скажете. Могу и не играться.

Вечером снова пошел дождь.

Тарас долго примащивался, затем запустил над отрядом «зонтичный смерч» – устойчивый воздушный гриб с ножкой, растущей прямо из сумки. Поскольку обычного ветра не было, да и дождь был небольшим, «зонтик» помогал неплохо. Воздушная конструкция произвела немалое впечатление на Лучника. Тот постоянно трясся над арбалетами, запасные сухожилия держал на поясе в специальном кармашке и терпеть не мог, когда оружие намокало. Собственная одежда имела для воина меньшее значение. Однако когда остановились на привал, Тарас убрал «зонтик».

– Почему мокнем? – поинтересовался Ярослав. Дождь постепенно становился всё сильнее, и ветви ёлок, под которыми разбивали ночлег, уже начинали моросить.

– Потому что стационарный «зонт» может привлечь внимание. Не надо навешивать валчам «маячки».

– А в движении можно было?

– Без привязки? Конечно. Без привязки к местности его от ветерка не отличить. Он же смещается.

Лучник, внимательно прислушивавшийся к разговору, вздохнул и завернул арбалеты в непромокаемую ткань, примостив свёрток в изголовье.

К ночи, однако, снова распогодилось.

Тучи разошлись, и на небе проклюнулись яркие звёзды. Ночи становились холодными, так что на стоянке обязательно жгли костёр. Огонь старались разводить в низине – итеплее, и меньше вероятность навести на след. Дважды Тарас тратил порошок, закручивая тёплый воздух на спящих, но потом от такого расхода постановили воздержаться.Было ещё не очень холодно, а магия «воздушного киселя» забирала слишком много материалов.

Сегодня смастерили обычный отражатель, сплели из веток щит-плетень да накрыли его тряпкой. Похуже, конечно, зато бесплатно. Скоро вообще наступят холода. И неплохо бы добраться до Стамбула.

Ярослав лежал, закинув руки за голову, и смотрел на ветви сосны, тёмной скрещенной зеленью уходившие в небо прямо над школярами.

– Два запаха мне в этой жизни нравятся, – неожиданно изрек он сентенцию. Лучник, сидевший рядом, ничего не ответил, но это и не требовалось. – Сосновый лес, вот каксейчас... И ещё разогретое солнцем море. Знаешь, возле причалов. Даже не море так пахнет, а, наверное, тина. Свежие такие камушки...

– Рекой тут тоже пахнет, – сообщил Лучник.

– Я потому и сказал. Хорошо здесь.

Лучник ничего не ответил. Он слишком долго бродяжничал, чтобы восхищаться красотами леса, напитанного осенним дождём. Для этого нужно было годы мариноваться в столице.

Глава 13

Когда Тарас был мальчиком, произошел странный случай, во многом определивший его жизнь.

Они с Филиппкой играли на опушке леса. Не настолько малые, чтобы просто играть, они пошли по делу, за ягодами, но постепенно, наевшись досыта, отвлеклись. Наполненные до половины туески остались на опушке, на ветку рядом, повыше, Филиппка бросил куртку, отмечая место – а то поди отыщи потом туески-то. Играли в диких индейцев, про которых много рассказывал приехавший из Америки Филиппов дядя. Игра получилась шумной, с правильной раскраской грязью, воинственным воем и многочисленными боевыми топорами. В трухлявый пень метали копья, затем плясали страшный индейский танец, потом разделились на враждующие племена. Кто-то ещё тогда был, из сельской мелкоты, их в основном и скальпировали два героя, а те азартно и неумело отбивались. Как и положено, победили всех малышей. Время подвигалось к обеду, солнце припекало, народ постепенно разбредался на предмет покушать, а Тарас с Филиппкой всё возились в каком-то бочажке, постепенно смещаясь к болоту.

И здесь Тарас увидел человека.

Тот лежал в зарослях кустарника. Мертвый, сразу понял Тарас, хотя никогда раньше не видел мертвых людей, только коров да кроликов, но тут, по какой-то неподвижности тела, даже не сомневался. Мертвый человек лежал лицом вниз.

Дернувшись было удрать, Тарас всё же остановился и, сторожко оглядываясь, стал подходить к краю поляны. Солнце светило ярко, но все равно было не по себе. Он шел очень медленно, тем более что там, за кустами, начинался пропитанный лесной прохладой сумрак.

Далеко сбоку выскочил Филипп, размахивая топором из обломанной ветки, но Тараса не заметил, а тот не стал окликать приятеля. Филипп повертел своей круглой головой, опасаясь засады с ветвей березы, и ушёл воевать дальше, растворившись в зелёных кустах. И остались на поляне только Тарас и мертвый человек.

Ему было тогда девять лет. Он осторожно двумя пальцами прикоснулся к телу. Плечо оказалось холодным и странным на ощупь, как будто наполнено изнутри ледяной водой. Можно было позвать Филиппа, но кричать не хотелось. Тарас вдохнул поглубже, что-то сжалось внутри, и уверенным – со стороны – движением перевернул тело. Хрустнула, обламываясь, ветка.

Ничего особенного не произошло.

Глаза человека были закрыты, тут он вспомнил многочисленные байки о взгляде мертвеца и поблагодарил свою удачу. Надо быть осторожнее, запоздало подумал Тарас, но теперь уже что – открывать глаза покойника он не собирался, так что можно было без помех его рассмотреть.

Судя по одежде, человек был не из этих мест. Тарас никогда не видел его прежде. Пришел вот, а может, из летучей гондолы вывалился – бывали и такие страсти, зимой по вечерам разное рассказывали. Тарас посмотрел наверх и по ветвям кустарника понял, что ни с какой гондолы человек не падал. Стало быть, пешком пришел. Забрел в их лес, забрался в кустарник... И помер. С чего бы вдруг? Мальчик огляделся, но ровно ничего не заметил. Ни заломов, ни следов, а обувь у человека городская, с плотной рифленой подошвой... Но не ветром же его сюда занесло? Вон за Тарасом сколько следов, а он же легче...

Оппаньки.

Тарас не поверил своим глазам. Моргнул, присмотрелся, осторожно протянул руку... Точно. Ветка, что сломалась, когда он переворачивал тело, проходила через ногу мертвеца насквозь. Ему опять захотелось удрать, он посмотрел в сторону светлой поляны и всё-таки остался. Ветка не прокалывала ногу, не было ни крови, ни разреза. Она просто росла в ноге. Тарас посмотрел на излом. Именно росла, как если бы... Так вообще не бывает. Одежда мертвеца тоже пропускала через себя ветку. Тарас встал, развернулся четыре раза, кланяясь Велесу и пытаясь отвести сглаз.

Всё, конечно же, осталось, как и было. Ветка росла сквозь ногу, сквозь полотняную штанину, вернее, не росла, она просто в ней была. Как будто человек шёл через кусты насквозь, вроде призрака, а потом остановился, да и помер. Может, так и было? Тарас не разбирался в призраках, но другого объяснения ему в голову не пришло. Если отвлечься от одежды, человек вполне мог жить где-нибудь по соседству. Не перс какой-нибудь, не африканец чёрный, которых Тарас видел на городской ярмарке. Нормальный дядечка,с бородкой, постарше его отца. На лице мертвеца было запечатлено страдание. Что-то он хотел сделать, но не успел, так показалось Тарасу, да и руки будто к чему-то тянулись скрюченными пальцами... Вот только не было перед ними ничего.

И ещё раз оппаньки.

Амулет.

В густой траве он увидел амулет, мерцающий темными каплями граната. Драгоценность... Похожий на заморские чётки и совсем другой, вроде как бусы, где имело значение, куда и как лежит каждая бусина, потому как вещь была очень непростой. Магия – это как дважды два четыре.

На ощупь зёрнышки напоминали не кровь, а кусочки керамики. Амулет был прохладным и неуловимо притягательным, так что хотелось погладить тёмно-красную глазурь. Или то была не глазурь? Внутри как будто вспыхнули золотистые искры, и Тарас понял, что не расстанется с этой вещью.

– А, вот ты где. Ух ты... – Филипп, округлив глаза, смотрел на мертвое тело. Тарас убрал руку в карман, спрятав свою находку. Уж не к этой ли нитке гранатовых зёрен тянулся, умирая, неизвестный прохожий? Ладно, с этим можно будет и потом разобраться.

Больше ничего интересного они при теле не нашли. Филиппка, не сомневаясь в своём праве, обшарил покойника сверху донизу, прежде чем привести взрослых.

Одежда из крашеного хлопка, заморского кроя кожаный пояс с белой пряжкой, диковинное полотно на штанах... Ни кошелька, ни оружия, ни даже завалящего карандашика. Денег не было ни ноготочка, зато нашлось несколько ярких пуговиц из тех, что бабьё цепляют на халаты. Самые обычные пуговицы, почти полный карман. То ли торговцем был мужик, то ли портным... Пуговицы остались у Филиппки, он их потом в бабки проиграл.

А про амулет Тарас никому ни слова.

С веткой никто так и не понял, отчего оно так, хотя взрослые тоже ломали головы, и версия Тараса про призрак потом долго ходила по окрестным деревням...

Потом всё расспрашивали, как что было, да не было ли ещё каких вещей, например, сумки... Но Тарас тогда врал легко.

И только через два месяца, когда разговоры поутихли, он подошёл с драгоценностью к отцу.

Отец выслушал его очень внимательно и даже не сказал – а Тарас был уверен, что скажет, – ничего вроде: «Вот, я говорил, вы что-то спрятали». Он просто воспринял амулет серьезно. Настолько серьезно, что даже не пытался это скрыть, и это же состояние передалось Тарасу. В тот же вечер они пошли к колдунье.

Но она их не впустила.

Ведьма вышла на крыльцо, встречая гостей, и недвусмысленно перекрыла калитку. Так и говорила, не давая не то что в дом – во двор войти.

Отец протянул ей браслет, играющий искрами граната, но та и руки спрятала, заводя ладони за спину, опасаясь даже прикоснуться.

– Что это, Ираида? Можно ли его держать дома?

– Что это, про то тебе видней, – неприязненно сказала ведьма. – Где ты взял эту вещь?

– Тараска приволок из лесу.

Отец протянул лукошко, полное свежих яиц, и ведьма маленько подобрела. Она кивнула себе в ноги, мол, туда поставь, но так и продолжала стоять без движения, загораживая проход.

– Что же ты, и в дом нас не приглашаешь? – удивляясь, спросил отец Тараса.

– С этим амулетом – нет, – отрезала ведьма. – И рассматривать его не буду, можешь в карман спрятать.

– Может, его выбросить? Накликаем чего-нибудь.

– Уже накликали. Ты отдал бы его мальцу. Он с ним теперь прочно связан, через сердце. Видишь, как зёрнышки пульс стучат. – Ираида показала пальцем на золотистое мерцание, по-прежнему не прикасаясь к самому браслету.

– Так ты знаешь, что это такое?

Ведьма помотала головой.

– Никогда ничего подобного не встречала.

– А откуда же...

– Я чувствую, что это такое. И вижу. Как ты свои сапоги можешь различать, что как носится да что как шили.

Отец Тараса по вечерам тачал обувку на добрую половину села.

– А почему впустить не хочешь?

– Извини. – Она придвинула лукошко поближе, давая понять, что консультация тоже чего-то стоит. – Тут скручена очень большая сила. Как в порохе. Или в яйце. Или в живом зерне. Только здесь живой камень.

– Это добрая сила или злая?

– У тебя топор в сенях, он добрый или злой?

– Но это опасно?

Ираида кивнула.

– И что нам делать? Может, продать его на зимней ярмарке?

– Если браслет надолго разлучить с вот этим сердечком, – ведьма кивнула на Тараса, что внимательно слушал взрослых, – то мальчик умрет.

Отец Тараса побледнел.

– От чего умрет?

Ираида пожала плечами.

– Не знаю. Разве это важно? Но сердце биться перестанет.

– О великий Сварог... И что же нам делать?

Колдунья снова пожала плечами.

– Проще всего надеть браслет ему на руку.

Отец Тараса кивнул и тут же надел браслет сыну на запястье.

– А это ему не повредит?

Ираида покачала головой.

– Скорее убережёт. Как очень сильный талисман. И не бойся, что кто-то захочет его отнять. Пока связь не разорвана – это почти невозможно.

– Но если он понравится какому-нибудь... Любой прощелыга может забрать у мальчишки драгоценность. И тогда...

– Не сможет. Он просто почувствует, что не надо этого делать. А причину придумает сам. Такую опасность люди чувствуют кожей.

Отец Тараса озабоченно нахмурился.

– Что ж мой-то такую вещицу подобрал?

– Не знаю. Скорее всего прежний хозяин был мёртв.

Тарас посмотрел прямо в глаза колдунье и спросил:

– А почему вы не впустили нас в дом?

– Потому что одну беду эта вещь точно притянет. Придут в твой дом незваные гости, сапожник.

– Разбойники, что ли?

Колдунья покачала головой.

– Про то мне неведомо. – Она подняла лукошко и попыталась закрыть калитку.

– Постой, – удержал её отец Тараса. – Расскажи хоть, как с ним обращаться?

– Не знаю, сапожник. И знать не хочу, слишком сильна эта вещица. – Колдунья внимательно посмотрела на гранатовые зерна, в которых еле заметно пульсировали золотистые огоньки. – Старайтесь не держать его на солнце.

И она закрыла за собой калитку.

На всякий случай отец переодел браслет ему на щиколотку, под штаны, да ещё повязал поверху белой тряпкой.

Маленький караван подошёл уже к самой Старице, башни воздушных гондол – их в городе было две – появились на сером горизонте. Затем как-то резко похолодало, наползли тучи, и пошёл первый снег. Всё вокруг заволокло белой пеленой, и на ночь решили остановиться в ближайшем еловом лесочке.

Никита обозначил малый круг разогрева – порошок жалели, хотя мёрзнуть никто не собирался. Нарубили изрядный слой лапника, установили палатку, приготовили спальные мешки. Лучник сноровисто развёл костёр, выбрав место так, чтобы огня не было видно с дороги. По лесной привычке он разложил «надью», примостив рядом два длинных бревна, вдоль которых медленно переползал огонь, не разгораясь и не затухая. Сбоку полагалось делать настил из жердей, на нём, при сноровке, можно было спать не хуже, чемв палатке, но сейчас, с тёплым кругом, в этом не было необходимости. Лошадей распрягли и укрыли непромокаемой тканью. На морды им надели торбы-кормушки. Ничего магического, обычные мешки с завязками, чтобы зерно не рассыпалось. Ярик распаковал сумку тройного объема, в которой везли ячмень, и щедро засыпал обе торбочки.

Пополнить запасы планировали в городе.

Глава 14

Тарас вышел из палатки, потянулся и растер лицо снегом. Сквозь густые тучи на востоке уже пробивалось солнце. Ветерок влажный, не бодрит, а так... Скорее пакостит. Только хворь цеплять в такую погоду.

Пожалуй, полный комплекс сегодня в перебор, но хотя бы разминочку сделать надо. Тарас тихо свистнул, и в палатке заворочалась Варвара. Никита спал, и будить лентяя не имело смысла. Гимнастику Кит игнорировал. А вот Ярослав уже деловито крутил запястьями.

Вскоре все трое стояли на высоком откосе под двумя соснами. Заснеженный берег не располагал к движению. Лучник, как обычно, увязался следом. Занятий он старался не пропускать. Всё вокруг постепенно светлело, утро вступало в свои права. Упражнения казались лишними и пустыми. Но их обязательно надо было сделать.

Сначала разогрев через ладошки. Растирание височных долей. Темя. Крылья носа. Снова ладошки, подбавить огоньку. И пошёл комплекс. Разминка перешла в смешной «пингвиний» шаг, Лучник старательно копировал движения, и получалось неплохо. Тарас спросил (полагалось обозначить шутливую цель для движения на месте):

– Куда сегодня идем?

– На Северный полюс, – сообщила разогревшаяся Варька.

– Смотри, там холодно, – остерег её Тарас.

– Я же в шапочке, – снисходительно парировала школярка.

«Шариком» просмеяли, поправили болячки.

Серебряный зайчик со свечкой внутри, зайчик лимонный, брызжущий кислым соком. Зайчик солнечный, блуждающий тёплым огнём.

Сон разлетелся, мышцы заиграли. Хотелось двигаться и работать.

– Трактирщик донёс, что их видели в Гостенево. – Тимур, татарин-полукровка, поправил сбившийся значок.

– Где это? – сумрачно спросил Ладья.

– В сторону Старицы. Примерно полдороги.

– Это точно они?

– Четыре парня и девушка. Одна лошадь. Владеют магией. Отбились от местных бандитов, поймали какого-то Муху.