Чтение 16–й страницы книги ~Золотой пленник~

— Болты найдутся? — спросил капитан, закручивая винты и давая натяжку лукам.
— Стрельнуть хотите?
— А как же — ты ж небось кучу деньжищ за такое чудо запросишь, надо проверить.
— Ну, вещь, конечно, стоит! — обрадовался Хатка. Он был доволен, что не уступил сообщнику, который уверял, что достаточно взять с собой палку — все равно, дескать, заколем петушка раньше, чем он прокукарекает. А вышло-то вон как — взял бы обманку, сам бы кукарекал, пока летел с башни. Покупатель — человек не робкий, такого надо в спину бить, иначе не сладить.
Поначалу Хатка испугался, когда увидел его здесь, думал, придется врать про сообщника, но, видать, этот ничего не заметил. Теперь оставалось провести сделку честно, получить денежки, а внизу сообщник метнет пику.
Затянув винты, капитан проверил, как поют струны. — они звучали в унисон, и это ему понравилось.
— За такую музыку придется раскошелиться, ваш милась!
— Да уж за эту машинку я ничего не пожалею, — ответил фон Крисп, поочередно натягивая «козьей ножкой» тетивы. — Давай болты.
Успокоенный Хатка подал. Капитан бережно уложил их в желобки и закрыл замками.
Воришка незаметно ощупал за поясом пику. Пока покупатель увлечен арбалетом, можно было рискнуть и...
Но капитан держал вора в поле видимости. Он отошел на противоположную сторону площадки и, подняв арбалет, навел его на продавца.
— Ваш милась... ваш милась... — жалобно заканючил тот.
Капитан опустил оружие и дружески улыбнулся. Пока Хатка стоял на краю, стрелять было нельзя — если упадет, переполошит сообщника.
— Шучу я. Иди сюда, стрельнем на дальность, — он махнул рукой в сторону Лонгрена, — туда!
— А я знал, знал, что шуткуете, ваш милась!
Хатка стал обходить колодец, и фон Крисп выстрелил от бедра. Высвобожденная мощь стального лука позволила болту пробить вора насквозь, тот взмахнул руками и упал на спину, уставившись в небо удивленными глазами.
— Прекрасно, — произнес капитан, обошел тело и посмотрел туда, куда, по его мнению, улетел болт. — Прекрасно, — повторил он, подошел к лестнице, опустился на колено и поднял арбалет. — Эй, ты где? — крикнул он наудачу.
Из-за обломанной колонны выглянул вор.
— Ну чего, едет?
— Едет! — ответил капитан, тщательно прицеливаясь.
— Ну и чего?
Щелкнул замок, и болт унесся к цели. Качнувшись от удара, пораженный стрелой вор попятился и, споткнувшись, упал.
Капитан не спеша упаковал арбалет, связку болтов и «козью ножку» в те же тряпки и стал осторожно спускаться по лестнице. Теперь он понимал Хатку, который не без труда одолел подъем: идти с такой ношей на ветру было неловко.
Оказавшись внизу, фон Крисп первым делом нашел и отвязал обеих воровских лошадей, чтобы не пропали от голода. Потом сходил посмотреть, как удался второй выстрел, и остался доволен.
— Прекрасно, — произнес капитан в который раз, увидел наполовину вылезший из спины вора болт. Это говорило о хорошей пробивной силе оружия, а это было немаловажно: Теллир носил под рубашкой легкую кольчугу.
Фон Крисп вывел из подвала своего мардиганца, приторочил к седлу арбалет и в хорошем настроении поехал в город — сегодня он мог пораньше вернуться в Хаски и заставить слугу нагреть терму. Мыться капитану очень понравилось.
51
Объехав город с запада, капитан заглянул в расположенный на окраине деревенский погребок, чтобы выпить разбавленного вина и съесть цыпленка. Арбалет он держал при себе, не доверив трактирщику, который предлагал «покараулить вещь, если она ценная».
Подкрепившись, фон Крисп отправился дальше — и ремесленный квартал, где в невзрачном домике за подозрительно высокой стеной проживал связной, глотавший пьяный дым и бывший не в себе.
Выйдя на стук, связной радушно пригласил капитана в дом, но тот, как всегда, отказался, потребовав новостей, если они были. Он лишь вчера оголил дорогу на Крей, однако случалось, что Теллиру хватало небольшого времени, чтобы успеть ограбить обоз.
— Что слышно от эрмая Теллира?
Связной поморгал и, удивленно уставившись на фон Криспа, повторил:
— Пожалста в дом, ваша благородия, пожалста...
— Ох, отрубит тебе эрмай башку, — усмехнулся капитан.
— Отрубит, отрубит, пожалста, — как всегда, согласился связной.
— Известия есть какие-нибудь? Теллир на дорогу ходил?
— Ходил, пожалста. Мно-ога товару взял, пожалста. Два раза ходил.
— Что значит два раза?
— Два обоза взял, пожалста, уй как многа товара!
— Что ж, значит, будем при деньгах. Он говорил, когда встречаться?
— Говорил, пожалста. Завтра или через два дня.
— Я могу завтра, скажи, что буду. Где встречаемся?
— На повороте у старой мельницы, пожалста.
— Что ж, годится.
Это место фон Криспа устраивало, Теллир и прежде назначал там встречи. Две разрушенные постройки надежно скрывали засаду, да и прийти туда можно было незаметно.
Капитан вздохнул. Он надеялся взять перерыв, не двужильный ведь, но раз случай подвернулся, нужно не упускать.
Через час он уже был возле гарнизонных казарм.
— Эй, парень! — позвал он через ограду, обращаясь к молодому солдату, что возвращался с утренних занятий на учебном поле. У того только-только начали пробиваться усы, кираса была великовата, однако тяжелую алебарду он держал крепко.
— Чего надо? — небрежно отозвался солдат, видя, что перед ним гражданский.
— Два кадастра хочешь заработать?
— Ну? — Солдат с интересом посмотрел на монету в руках незнакомца, ему еще не платили положенного жалованья, как настоящему солдату, поэтому мальчишка был рад любой монетке.
— Нужно сбегать в казарму арбалетчиков, вон в то трехэтажное здание.
— Где арбалетчики живут, я знаю, ваша милость, только... — Солдат вздохнул. — Только они не велят нам там появляться. Пока мы не в штатных циркулярах и без довольствия, они нас за людей не считают.
Сказав это, солдатик опасливо оглянулся на гревшихся у каменной завалинки арбалетчиков. Они лениво дремали в расстегнутых мундирах и играли в кости по маленькой. Капитан вздохнул — он давно не играл.
— Не бойся, я скажу тебе заветное слово, и тебя никто не тронет.
— Какое слово?
— Скажешь, что тебе нужен арбалетчик Ханс.
— Какое же это заветное слово, ваша милость? — обиделся паренек, поправляя сползший на глаза шлем. — Этот самый Ханс мне вчера такого леща отвесил только за то, что я мимо их казармы шел!
— Не бойся, скажешь, что тебя послал капитан фон Крисп.
— Да вы что, ваша милость, меня потом за вранье так вздуют!..
Конь под капитаном забеспокоился и сделал шаг, фон Крисп ухватился за край ограды.
— Тпру! Куда?!
— Чего? — не понял солдатик.
— Это я коню. Я не предлагаю тебе врать, я сам выполняю поручение капитана фон Криспа.
— Да? — недоверчиво спросил солдат.
— Да, он и деньги мне дал — два кадастра для человека, который позовет Ханса. Так что смело говори, что по поручению капитана, он суровый человек, его никто ослушаться не посмеет.
— Это я знаю, — кивнул солдатик, и шлем снова съехал ему на глаза. — Ну, я пошел.
— Давай, твои два кадастра ждут тебя. Только быстрее!
Солдат отправился бегом. Было видно, как он стушевался у входа в казарму, когда на него угрожающе двинулись двое арбалетчиков, однако имя капитана возымело действие, и один из них пошел в казарму, а счастливый курьер помчался обратно, поправляя на бегу шлем.
— Сейчас придет, ваша милость! Давайте два кадастра!
— Держи.
Взяв монету, солдат убежал — на учебном поле уже строился взвод молодых алебардистов.
Из казармы вышел Ханс, он посмотрел в сторону ограды, и капитан махнул ему. Затем отъехал в тень двух старых лип, одна из которых год назад была поражена молнией и часть ее веток засохли.
Ханс вышел через главные ворота и, озираясь, направился под липы. Увидев капитана, нервно пригладил полосы и сказал:
— Здравия желаю, господин капитан.
— И ты будь здоров.
— А почему вы не в мундире, прошу прошения?
— Я обязан перед тобой отчитываться? — В голосе фон Криспа зазвучал металл.
— Прошу меня понять, господин капитан, если у вас что-то изменилось, то... могут и меня прирезать за компанию.
— Нет, с этим все в порядке, я нигде не наследил, а гражданское платье на мне, чтобы тебе меньше мороки было — скажешь, воск у торговца покупал или мел для пуговиц.
— Это что — машинка? — Ханс указал на пристегнутый к седлу сверток характерной формы.
— Молодец, разобрался. Где смотреть будешь?
Ханс осмотрелся. Часовой у ворот зевал и считал ворон, в дальнем конце улицы шли две прачки с бельевыми узлами.
— Можно здесь, за лошадь спрячемся.
— Как скажешь.
Они встали за лошадью, и капитан развязал веревки, потом медленно вытянул арбалет и подал онемевшему от восхищения Хансу. Первые несколько минут тот молчал, лишь покачивал от восхищения головой.
— Это мог сделать Маркон или Енселл, только им по силам были такие двулучники.
— Сколько ему лет, по-твоему?
— Меньше сотни, но больше пятидесяти.
— А как ты узнаешь?
— Лак очень старый и спусковая скоба с шариком — это говорит о древности, а вот изгиб рукоятки плавный — такие уже после нандийской войны стали делать.
— Ну, тебе виднее.
— А «козья ножка»?
— Здесь же — посмотри.
Ханс достал «козью ножку», сделанную так же искусно, с той же любовью, что и арбалет.
— Да, господин капитан, повезло вам! Такое сокровище в руки попало, место ему не в деле, а в подвале под семью замками среди золотых россыпей.
— У меня, к сожалению, золотых россыпей нет, а дело делать нужно, поэтому давай завтра и стрельнешь.
— Завтра?!
— Завтра, дорогой, завтра. — Капитан взял стрелка за локоть и, оглядевшись, зашептал на ухо: — Завтра к одиннадцати этот человек приедет, чтобы встретиться со мной у старой мельницы. Мы переговорим, он отдаст мне кое-какие свитки, и тогда — стреляй!

— А охрана? Такие люди в одиночку не ездят.
— Они всегда остаются в лесочке, что на берегу высохшего озера. Их всего пятеро.
— Пятеро — это много! — забеспокоился Ханс, но капитан крепко держал его за локоть.
— Их я беру на себя, понял? Твое дело — сделать точный выстрел, если что — поправить дело вторым и сидеть тихо. Потом я отправлюсь в лесок, а ты можешь бежать на все четыре стороны.
Ханс помолчал, взвешивая услышанное, затем в его глазах блеснула алчность. Он осмелел и в упор посмотрел на капитана.
— Надо бы добавить, господин капитан, уж больно дело опасное!
— И сколько же ты хочешь, грабитель?
— Мы договаривались о восьми, теперь я хочу шестнадцать золотых.
— Десять и арбалет в придачу. Идет?
Ханс задумался и тем выдал себя.
«Подлец уже все решил, болта в арбалете два, один — Теллиру, второй — капитану, а деньги и машинку себе», — усмехнулся фон Крисп.
— Согласен, — с опозданием ответил Ханс.
— Ну и прекрасно. Да, есть еще один момент...
— Какой? — быстро спросил арбалетчик.
— Возможно, с карсаматом будет уродец.
— Какой еще уродец, господин капитан?
— Он у эрмая вроде собаки.
— Вроде собаки? Телохранитель, что ли? Как он вооружен?
— Нет, ты неправильно понял. Это не человек, это... — Капитан не хотел говорить Хансу всего, чтобы не спугнуть, но обойти эту тему было нельзя. — Это небольшой демон из нижнего мира. Никаким колдовством он не обладает, я зарублю его, если он появится.
— Ну, знаете, господин капитан... — Ханс покачал головой, на лбу у него выступила испарина.
— Ты что же, отказываешься из-за такого пустяка?
— Нет, не отказываюсь.
Фон Крисп внимательно следил за реакцией Ханса, чтобы угадать, получит он второй болт от переменчивого и жадного стрелка или нет.
— Хорошо, господин капитан, договорились. Завтра в девять я буду на месте.
— Лучше в восемь.
— Хорошо, буду в восемь. Только вы это...
— Что?
— После того, как поговорите и он пойдет восвояси... Или вы первый уйдете?
— Скорее всего, одновременно, обычно мы прощаемся и расходимся.
— Чтобы мне выстрел вернее сделать, вы, господин капитан, окликните его, чтобы он приостановился.
— Хорошо, окликну.
52
Фон Крисп приехал в Хаски еще засветло, обрадовав этим слугу.
— Ваше благородие, наконец-то! — воскликнул тот, выбегая за ворота, едва заслышав стук копыт. — Как проводил вас в гражданском платье, так до сих пор сердце было не на месте!
— Ну теперь-то на месте, — усмехнулся фон Крисп, выбираясь из седла и отдавая повод. — Я голоден как волк, давай собери поесть.
— Сей момент, только лошадку пристрою!
Слуга был настолько проворен, что успел достать из печи еду, помог хозяину снять сапоги, а потом еще полил воду — умываться.
Наевшись, фон Крисп позволил себе полбокала хереса и только потом, внимательно посмотрев на слугу, сказал:
— Корнелий!
Тот дернулся, как будто его ударили.
— Что, разве тебя не так зовут?
— Так-то оно так, ваше благородие, только вы меня никогда так не звали.
— В самом деле? А как же? — искренне удивился фон Крисп, он об этом никогда не задумывался.
— Ну там «эй» или «дурак».
— Да? Но теперь я зову тебя по имени, и знаешь почему?
— Откуда ж мне знать, ваше благородие? — Корнелий пожал плечами, комкая в руках кухонное полотенце. Он не знал, чего теперь ждать после таких перемен.
— Завтра ты поедешь со мной.
— Вот те раз! А я думал всё — на службу отправитесь!
— Корнелий, мне не хочется снова называть тебя дураком, поскольку я хочу сказать важные вещи.
— Прошу прошения, ваше благородие, вырвалось.