— Никаких дополнительных припасов я не получил, комендант, кажется, растерян — не ожидал, что сюда прибудет столько сводных отрядов с севера, еще эти беженцы с юга... Разумеется, ни одежды, ни копий, ни рогаток тоже нет.
— Так и пойдем в Гойю, капитан?
— Так и пойдем. — Фон Крисп вздохнул. — Гойя — полноценная крепость, там просто обязаны иметь и обмундирование, и оружие.
— Ваше благородие, рубашечку бы надо постирать, пока вода есть, — сказал подошедший Корнелий.
— Подожди, вот устроим людей, тогда займемся рубашечками.
86
Уходили из негостеприимного Цирнака до рассвета, вдоль дремавших в спустившемся тумане лошадей и повозок, за ночь их в предместье стало еще больше.
— Ночью часовые отгоняли какого-то колдуна, — сообщил Густав, приносивший самые свежие слухи.
— Никакой это был не колдун, а просто странствующий знахарь, — возразил Спирос. — Они ходят по дорогам и предлагают вылечить от какой-нибудь болезни.
— А чем же лечат? — спросил Питер.
— По-разному, кто травами, кто заговорами.
— А если нет никаких болячек?
— Такое разве бывает? Человек всегда чем-то болен.
— Тот колдун не один был, — не сдавался Густав. — Сначала двое появились, но потом, солдаты сказали, один вдруг исчез, они побежали за сержантом, и тот вытолкал нарушителя. Он был весь в черном, а лицо прятал под капюшоном.
— Ладно заливать, каким колдунам мы понадобились? — отмахнулся Крафт.
— В ущелье тоже никому не нужны были, а сорок человек недосчитались! Я вам говорю — этой ночью колдуны приходили.
— Зачем им приходить? — спросил Питер.
— Затем, что хотели всех усыпить. — Густав сделал паузу и зловещим шепотом продолжил: — Чтобы потом нашу кровь пить, у колдунов от этого сила происходит.
После Цирнака дорога пошла хуже — ее разбили тяжело груженные повозки, все разговоры прекратились, невольники внимательно смотрели под ноги, чтобы не споткнуться. Повсюду валялась раздавленная мебель, дырявые чайники и битые кувшины, а навстречу нескончаемым потоком тянулись подводы. Едва одна проезжала мимо, как впереди показывалась другая, к полудню их стало меньше, зато на обочинах начали попадаться тела умерших, тех, кто не выдержал долгого путешествия. Кого-то хоронили в наспех выкопанной могиле, других приваливали в канаве камнями, но большинство бросали так — люди были слишком напуганы, чтобы останавливаться надолго.
— Интересно, что же такого они там увидели, что бегут, позабыв про покойников? — задумчиво произнес Крафт.
— А ты спроси, — предложил Витас, который после Цирнака стал неразговорчив.
— Я бы спросил, но, боюсь, мне не понравится то, что они расскажут.
— Эх, бежать надо, бежать, — воровато оглядевшись, простонал Густав.
— Ну так бежал бы.
— А куда тут побежишь? — Густав снова посмотрел по сторонам, вокруг было открытое пространство — поросшая травами степь. Ночью здесь опускались густые туманы и щедро питали землю влагой, однако зелень и цветы не радовали, в полусотне ярдов от дороги вороны деловито расклевывали труп, а на обочине высился свежий земляной холмик.
Невольники отупело жевали сухари, инжир потеряли во время бегства из ущелья.
— Эх, может, хоть в этой Гойе кормить будут лучше, — пожаловался Крафт.
До вечера попалась только одна повозка, к заходу солнца выбрались к холмам и один из них выбрали для ночевки. Встали лагерем, легли спать прямо на мягкую траву, а среди ночи всех разбудил неожиданный рев какого-то крупного зверя. Этот крик переполошил лошадей, а единственный уцелевший пес прижался к ногам хозяина-рейтара и мелко дрожал.
— Хорошо бы чего зажечь, господин капитан! — Это был Уэйт, они с капитаном прошли недалеко от Питера, у фон Криспа был в руках меч, а у сержанта барийский лук. Чтобы его растягивать, требовалась богатырская сила, зато тяжелая стрела пробивала любые доспехи.
— Не нужно ничего зажигать, а то привадим эту тварь на огонек!
— А может, это медведь? — предположил сержант-рейтар.
— Да какой же медведь, ведь кричит-то сверху.
Все стали прислушиваться. Пронзительные крики чередовались с низким утробным рычанием, и звуки эти действительно исходили сверху, источник то удалялся на север, то возвращался и кружил вокруг холма. Пару раз сержант даже растягивал лук, на случай если разглядит на фоне ночного неба какую-нибудь тень, но так и не выстрелил.
Не выдержав напряжения, на поводу забилась одна из лошадей рейтар, она визгливо ржала и пыталась освободиться. Подскочивший к ней хозяин получил копытом в живот и упал, а в следующее мгновение огромная тень накрыла холм, послышался свист ветра и резкий удар в борт телеги. Вокруг закричали, и сержант выпустил стрелу наугад. К телеге стали сбегаться солдаты, доска, за которую была привязана лошадь, оказалась выломана, а само животное исчезло.
Откуда-то издалека прилетел тонкий визг, и все стихло, ни шума ветра, ни криков.
Капитан хотел немедленно спустить людей к основанию холма, но затем передумал. Он вернулся на свой топчан, строго приказав часовым разбудить его, если это неизвестно что прилетит опять.
— Мы должны успеть вовремя спуститься вниз.
Он ушел, но никто не спал, все таращились в темноту, до звона в ушах вслушиваясь, не засвистит ли ветер снова.
— Что это было, Крафт, а? — спросил Питер, когда немного унялась дрожь.
— Не знаю, парень. Но... нам лучше думать, что это был орел.
— Орел утащил лошадь, как будто это была крыса? Как такое возможно?
— Здесь хороший климат, крупнее яблоки. Может, и орлы вырастают побольше.
— Ты шутишь, а я серьезно спрашиваю.
— Давай спать. Что бы это ни было, сегодня оно уже не прилетит.
— Почему?
— Потому что наелось.
87
Наутро капитан не решился выводить людей на дорогу, пока не взошло солнце. Когда колонна тронулась в путь, они с лейтенантом Горном поскакали в ту сторону, куда предположительно могло утащить лошадь непонятно что. Они надеялись обнаружить капли крови, внутренности, кости, однако, проехав пару миль, возвратились, так ничего и не найдя.
Тяжелая глинистая почва осталась позади, дорога бежала по песчаной подстилке, трупы и могилы больше не попадались, и люди повеселели, солнце и зеленая травка поубавили страх.
Неожиданно в низинке, где нашлась вода и рос высокий густой кустарник, была замечена перевернутая телега. Капитан и лейтенант помчались на разведку, но вскоре придержали лошадей и поехали шагом, а затем и вовсе остановились.
Фон Крисп махнул Уэйту, чтобы тот остановил колонну.
Сержант выполнил приказание и подбежал к офицерам. Его глазам предстала жуткая картина — четыре трупа: мужчина, пожилая женщина и две женщины помоложе. Старуху и мужчину просто зарубили, а молодок сначала изнасиловали, а потом вспороли животы. Натекшая из растерзанных тел кровь окрасила желтый песок на берегу озерца.
— Разбойники, господин капитан, коней увели, детей тоже забрали — потом продадут, а этих тащить далеко было, вот и перебили.
Фон Крисп огляделся.
— Судя по следам, их не менее двух десятков.
— Это нам не помеха, — заявил лейтенант. Всю дорогу от Циркана он храбрился, но боевой подъем, что он испытывал в лагере, заметно поубавился.
— Конечно, только это может быть не единственная шайка и не самая большая, поэтому давайте-ка зарядим арбалеты, чтобы быть наготове. — Капитан огляделся. — К тому же здесь есть вода, а значит, время от времени они сюда наведываются.
— А это не могут быть тураны? — немного испуганно спросил лейтенант.
— Думаю, для туранов слишком рано, скорее какая-то местная сволочь, в округе началась паника, и они этим воспользовались. Сержант, распорядитесь, чтобы эту телегу разобрали на доски, возможно, нам еще понадобятся дрова.
— Слушаюсь, господин капитан.
— И пополните запас воды, а эти тела... Присыпьте их, что ли.
— Все сделаем, господин капитан.
Пока отряженные для работы люди разбирали телегу и наливали в бочку воду, колонна была выведена из низины на пригорок и там остановилась под присмотром солдат, у которых были наготове луки с полными колчанами стрел.
Пользуясь случаем, невольники отдыхали, сидя на обочинах.
Неожиданно послышался стук копыт, и из следующей низины веером стали вылетать всадники. Они неслись на колонну низко пригибаясь, держа на отлете кривые мечи.
Капитан тотчас вскочил в седло и крикнул:
— Охрана — в боевой порядок! Рейтары на левый фланг! Лейтенант, вы со мной на правом!
Солдаты начали проворно строиться, вперед выбегали те, кто был с мечами и щитами, позади в нескольких шагах становились лучники, еще дальше двое сержантов взобрались на телегу, с ними было около дюжины заряженных арбалетов. Еще один оказался у лейтенанта.
Но нападения не последовало. Увидев так много набежавших солдат, рейтар и толпу поднявшихся позади них невольников, большой отряд карсаматов — около трех дюжин — разошелся на две части, которые повернули назад.
— Эх, сволочи! — закричал в горячке лейтенант. — Я выстрелю?
— Стреляйте, — пожал плечами капитан. — Слишком далеко, но наудачу — попробуйте.
Щелкнул замок, и, блеснув на солнце, болт стремительной молнией унесся вперед. Неожиданно для всех скакавший последним кочевник вскинул руки и вылетел из седла.
— Есть! Я попал в него! Я попал в него! — начал кричать лейтенант. — Я его приголубил, мерзавца!
— Молодец, лейтенант, отличный выстрел, — похвалил фон Крисп. — Я и не знал, что вы такой молодец.
— Можно я съезжу на него посмотреть, капитан? Я впервые убил, понимаете?!
Капитан посмотрел на раскрасневшееся лицо Горна: той унылости, что была на нем в последнее время, как не бывало.
— Хорошо, только посматривайте, чтобы вас самого не захватили в трофеи.
— Разумеется! — Лейтенант дал своему мардиганцу шпоры и понесся туда, где понуро стояла потерявшая хозяина лошадка. Она вернулась к нему и недоуменно смотрела на неподвижное тело, а когда подскакал лейтенант — отбежала, но недалеко.
Приподнявшись в стременах, фон Крисп видел, как лейтенант спешился, вытащил меч и начал что-то рубить. Капитан удивленно поднял брови.
Горн вновь взобрался в седло и поскакал обратно, держа в одной руке окровавленный меч, а в другой — голову.
— Вот, смотрите, я убил его! — закричал лейтенант издалека, потрясая страшным трофеем.
Стоявшие в строю смотрели на него с недоумением. Лейтенант придержал лошадь и поехал вдоль строя, показывая голову всем, но внезапно выражение торжества на его лице сменила гримаса брезгливости, лейтенант не сумел пересилить себя, и его вырвало.
88
Город-крепость Гойя, вопреки опасениям капитана фон Криспа да и всего отряда, производил впечатление большого, хорошо организованного военного лагеря. Дороги на несколько миль от города охранялись разъездами, они разгоняли разбойников и препровождали отряды в уже приготовленные для них места — под навесы, в пустующие кошары и сараи для скота. В отличие от подобных помещений в других местах, здешние оказались хорошо выметены и застланы чистой соломой.
— Откуда будете, господин капитан, сэр? — спросил сержант из горских латников. На яни он говорил с сильным акцентом, однако выглядел браво, а рубцы на наплечниках говорили о его боевом опыте.
— Мы из Лонгрена, казенные люди и охрана. Со мной лейтенант, шесть сержантов и двести семьдесят два обученных рекрута.
— Очень хорошо, мы проводим вас до Красильной слободы, там вы сможете занять цех — для солдат и сержантов, а также варочный домик для офицеров. Вы извините, это все, что мы можем предложить.
— Не беспокойтесь, — капитан придержал своего жеребца: тот заинтересовался молодой кобылкой и хотел подойти к ней познакомиться, — мы вторую неделю ночуем на обочинах и скотных дворах, будем рады любому улучшению.
Колонна повернула за разъездом горцев, солдаты и невольники прибавили шагу, предвкушая отдых.
В Красильной слободе их встретил находившийся там распорядитель. Он помог разместить людей по цехам среди оставшихся чанов с краской и предупредил, к каким емкостям подходить нельзя — там хранились едкие растворы. Потом появились десять пехотинцев и сержант, он представился капитану и сообщил, что возьмет на себя охрану. Это окончательно убедило фон Криспа, что в Гойе он со своим отрядом в надежных руках.
Расспросив у гарнизонного сержанта, где находится штаб, капитан оставил командовать лейтенанта Горна и отправился в город, торопясь решить все дела до темноты. Повсюду, где он ехал, в глаза бросались приготовления к обороне города, значит, ситуация складывалась тревожная. Фон Крисп прикинул, сколько от Гойи до Лонгрена верхом, — получалось немного, а от Лонгрена вела прямая дорога на Альмедию — столицу империи.
На крепостной стене несколько механиков отлаживали мачту баллисты, рядом с помощью блока наверх поднимали поддоны с каменными ядрами. Высокие тридцатифутовые стены выглядели надежно, в городе хватало продовольствия и воды, но что делать, если на приступ пойдут не люди?
Капитан и сам не понял, откуда в его голове появились такие мысли, ведь он не видел ничего такого, что могло бы... Ну, не считая гигантских теней в том злополучном ущелье и вспышек непонятного огня.
Что за сила или существо утащило лошадь с холма, он тоже сказать не мог — только догадки и ничего более. Да, капитан сталкивался с эртадонтом — демоном из нижних миров, но что такое эртадонт? Всего лишь проворный кровожадный обжора, от такого можно укрыться хотя бы за этими стенами или подстрелить его каленым болтом. Но если выйдут чудовища, обитающие в округе Хиввы, никакие стены не спасут. Существовал ли вообще этот мир, где живут невиданные гиганты? Прежде капитан не очень в это верил, но после случая с похищением лошади на холме стал рассуждать иначе.
— Стой! — От ворот навстречу фон Криспу шагнул рослый алебардист. В глазах ни капли доверия даже к всаднику с капитанскими львами на мундире.
Пришлось лезть в седельную суму, доставать приказ генерал-графа Штейнбера. Читать алебардист не стал, едва ли он был грамотен, однако, увидев печать, кивнул, добавив:
— Проезжайте, господин капитан, добро пожаловать в Гойю.
Створку ворот приоткрыли шире, и фон Крисп проехал под неусыпными взорами еще пятерых алебардистов.
Службу здесь несли согласно обстановке, и капитану, как человеку военному, приятно было видеть это.
Отдельно от остальных у подъемного механизма стоял солдат с обычным плотницким топором, перед ним, касаясь деревянной колоды, проходил натянутый канат, удерживавший тяжелую кованую решетку. Острые зубцы ее выглядели весьма грозно. В случае если бы в город попытался наскоком прорваться конный отряд, чтобы пожечь дома и амбары с провиантом, эта решетка в момент отсекла бы злоумышленников.
89
На улицах города гражданских жителей было меньшинство, а все военные куда-то спешили, будь то пара усатых пехотинцев-копейщиков под командованием молодого капрала или группа кирасиров, ведущих на поводу лошадей. Видимо, те, кто хотел уехать, уже покинули город, из экипажей остались лишь тяжелые телеги для перевозки каменных ядер и метательных орудий. Капитану повстречалась вереница из трех таких телег, они везли каноны — двулучные катапульты.
Первый же солдат, к кому обратился фон Крисп, сообщил господину капитану, что штаб находится на Центральной площади и пройти туда просто, поскольку все улицы внутри крепости сходятся к ее центру. Промахнуться оказалось трудно, ведь главные улицы были завалены навозом, который не успевали убирать.
На площади, куда вскоре прибыл фон Крисп, он обнаружил огромное количество солдат самых разных полков и просто ополченцев — тысяч пять, не меньше. Судя по всему, здесь формировались выдвигавшиеся на юг маршевые отряды. Если реестровые солдаты вооружались как положено, то ополченцы радовались тому, что у кого было, — топорам на длинной рукоятке, ржавым кавалерийским мечам, охотничьим арбалетам, а то и просто палкам с примотанными кусками крупных цепей — получалось подобие кистеня.
Все ополченцы были обеспечены щитами из досок, стянутых тряпочными бинтами, промоченными в соленой воде. Весил такой щит побольше штатного, зато стоил недорого и не требовал для изготовления драгоценного железа.
Капитан отметил, что кавалерии здесь не было, впрочем, едва ли на площади хватило бы места еще и для лошадей.
Штаб он определил сразу, тот находился в самом важном и большом здании на площади, прежде в нем находилась ратуша, теперь же рядом с гербом города висел герб императора Рамбоссы Лучезарного.
Несмотря на опасения, капитан нашел куда пристроить мардиганца. Специально приставленный солдат следил за тем, чтобы коновязь у штабного крыльца не занимали лошади случайных людей. Оставив жеребца, фон Криспу, чтобы пройти в штаб, пришлось снова предъявлять приказ генерал-графа Штейнбера. После этого его пропустили внутрь, и дежурный капрал проводил его до совещательного зала, где и находился командовавший всеми прибывающими подкреплениями герцог Хотторн.
Герцог оказался высоким седым человеком лет шестидесяти. Он выслушал доклад капитана, произведя на него хорошее впечатление. Видимо, в такую глушь из столицы его выслали за какую-то провинность, выгнали, но доверили важнейшую цитадель на границе с неспокойными провинциями.
— Завтра утром я уже составлю для вас приказ, капитан, а пока — на словах. Вам надлежит выдвинуться далее на юг, до городка Арум, это два дня ходу. Дороги охраняются нашими постами, такого безобразия, как вы описывали, там нет. В Аруме остались арсеналы, здесь же мы все уже истратили.
— Разрешите вопрос, ваша светлость...
— Спрашивайте.
— Чего нам ожидать? К чему готовиться?
— Сейчас из-за Тивира рвется мурпаза Эльдерсай с двадцатью тысячами всадников, это передовой туранский отряд. Берега Тивира лесисты, поэтому пока там успешно действует полковник-барон Литвар, у него пять тысяч пехоты и шесть сотен сборной кавалерии. К сожалению, ему приходится отбиваться и от летучих карсаматских отрядов, которые проникли на побережье, чтобы соединиться с туранскими войсками. В Аруме вам дадут более полную информацию, сюда она приходит с опозданием.
— И последний вопрос, ваша светлость.
— Полагаю, что самый неприятный для меня, — грустно усмехнулся герцог.
— Ночью на нас напала какая-то тварь... В темноте утащила лошадь.
— Только лошадь?
— Да, ваша светлость.
— Где это произошло?
— На холмах, в одном дне пути.
— Да, я знаю, где это. — Герцог обернулся и позвал: — Мессир Агеллон!
От группы беседовавших у стола военачальников отделился человек с длинными волосами и в черном просторном одеянии, из украшений на нем был только оправленный в белое серебро крупный фиолетовый камень на серебряной цепи. Борода и усы подошедшего были подстрижены и завиты, как у дворянина, однако глаза выдавали человека, далекого от утех светской жизни.
— Мессир, это капитан фон Крисп, у него есть что вам рассказать, а я пойду.
— Говорите, — негромко произнес Агеллон, когда герцог ушел.
— Мессир, я видел, как пробудилось кладбище огров.
— В ущелье Гаррота?
— Так точно, мессир.
Агеллон вздохнул и понимающе кивнул.
— Когда-нибудь это должно было случиться, нельзя на таком месте устраивать постоялый двор. Что вы видели?
— Там был огонь, такой яркий, что слепило глаза. Он полыхал, словно карстовая соль в пламени, а раскаты грома были такими, что дрожала земля.
— Не могли ваши люди повредить гробницу?
— Едва ли, мессир, все были при мне, а гулять в таком месте не каждый отважится.
— Это так. Что еще?
— Я видел... Одним словом, наверное, это были призраки, они раскачивались между деревьев и, мне показалось, повторяли слово «отмщение».
— Значит, ущелье Гаррота теперь закрыто, это главная новость и очень важная. Что еще?
— На холмах неизвестная летающая тварь утащила у нас лошадь.
— Почему вы думаете, что летающая?
— Сначала она кричала и кружила над нами в темноте, потом замолчала — и раз, утащила лошадь.
— И вам, конечно, интересно, что это такое? — невесело усмехнулся мессир Агеллон.
— Тут не до интересу, мессир, знать бы, с чем имеешь дело и как можно от этого защититься.
— Скорее всего, это была калхинуда. Круг Хиввы дал трещину, оттуда могли проскочить одно-два чудовища.
Капитану показалось, что в «одно-два» мессир и сам не очень верит.
— А бороться с ним можно только огнем, никакая сталь их не берет.
90
В пяти милях к западу от Гойи на лесистом холме в кустарнике сидели двое наблюдателей-карсаматов. Они смотрели на едва пробитую в густой траве дорогу, по которой должны были возвратиться всадники сабдая Гаругая. Он поклялся привезти в сумке голову убийцы эрмая Теллира, но вот уже третий день от него не было ни весточки, а полторы сотни его воинов исчезли.
Сабдай Ассагай с двумя тысячами всадников прибыл к тайному гроту у трех холмов для встречи с Гаругаем, и для него все складывалось значительно лучше, чем он предполагал. Гаругай не показывался, не появлялись его люди, значит, он либо убит, либо попал в плен. Даже если его выкупят, он уже не станет Ассагаю соперником в получении новых чинов, жен и скота. Ассагай давно подумывал убить Гаругая, но, хвала Багай-Хану — Отцу Степняков, все случилось само собой.
Ассагай еще посылал на холм наблюдателей, однако все более утверждался в том, что теперь удача в его руках. От одного из людей Гаругая, которого богатыми посулами удалось переманить в свое стойбище, он узнал все, что знал соперник, — и кто мог быть причастен к убийству эрмая Теллира, и где их искать.
У подножия холма, под молодым дубом Ассагай предавался размышлениям. В полутора милях западнее начиналась другая череда холмов, среди них укрывались его воины. Там же они готовили еду и жгли костры, здесь это было опасно: дым могли увидеть разъезды герцога Хотторна. Старый Лис, как прозвали его карсаматы еще с прошлой туранской войны, не утратил чутье и был опасен.
С запада показался всадник. Находившиеся неподалеку телохранители Ассагая вскочили в седла, но тут же спешились и вернулись в тень степного шиповника.
Березин Федор
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Жюль Верн
Доставалов Александр
Белов Вольф