— И что — вас никто не видел?
— Нет, конечно, мы вовремя сорвались, хотя Рафтер гадать не будет, знает, кто и за что.
— Хорошего в этом ничего нет, в схватке с ними мы не вытянем, уже в эту ночь они могут нас порешить.
— А что ты хотел — ждать, когда следом за тобой отделают меня или Питера?
— Я тебя не упрекаю. — Спирос протянул Крафту тарелку. — Возьми, я больше не могу.
— Спасибо, хорошо, что Густава нет, а то бы он напросился на добавку.
Крафт подцепил одну ложку, остальное отдал Питеру.
— Ну-ка стро-о-ойся, верблюды облезлые! — раздался голос сержанта Уэйта.
Питер бегом отнес посуду и успел встать в строй. Гудьир тоже явился к построению, однако выглядел ужасно — под глазами огромные мешки, разукрашенные еще не сошедшими синяками.
— Морду попроще сделай, а ты башку пригладь, не могут у солдата волосы растопыром стоять, — раздавал указания сержант Уэйт, прохаживаясь вдоль строя. — Это не рота, это шайка помойных крыс, вот что я вам скажу. Ну как показать таких капитану?
Поравнявшись со стоявшим во втором ряду Спиросом, сержант остановился, сдвинул каперку на затылок и сказал:
— Ну-ка ты, пестрый, выйди сюда.
Стараясь не кривиться от боли, Спирос кое-как выбрался, однако держаться прямо ему было нелегко. Обойдя вокруг его ссутуленную фигуру, сержант Уэйт задал закономерный вопрос:
— Что с тобой случилось, солдат? На тебя напали разбойники по дороге из Хаски?
— Нет, сэр, это я неудачно упал в дрова.
— Да? Ну что ж, сдается мне, я знаю, о каких дровах идет речь. Тут двое из интендантского отделения тоже попали в те же дрова. Ну ладно, позже разберемся — становись в строй, а теперь, рота, налево повер-тайсь! К арсеналу шаго-ом марш!
62
Как и обещал капитан фон Крисп, в этот день Первая рота показывала приемы построения и все основные позиции, что успели заучить самые старые обитатели лагеря. Поднимая пыль, Питер, Крафт, Густав и даже Спирос старались выглядеть как можно лучше, их грело то внимание и восхищение, что сквозило во взглядах новичков.
Во время этих маневров Питер чувствовал на себе внимание фон Криспа. В такие минуты сердце его сжималось и перехватывало дыхание, казалось, что сейчас капитан подойдет и скажет: вот я тебя и вспомнил, сукин сын.
Однако миновало. Лишь раз, перед самым обедом, капитан приблизился к строю, однако вместо Питера вытащил к себе Спироса и, не задавая лишних вопросов, сказал:
— Я вижу, ты болен, поэтому сегодня можешь больше не тренироваться, однако после обеда возвращайся на поле — будешь наблюдать с обочины.
На том закончили и отправились на обед.
— Ух, — признался по дороге Спирос. — Думал, он выпытывать начнет...
— А чего — такой запросто может приказать повесить! — высказал предположение конопатый невольник Витас.
— А кто же тебя так отделал, Спирос? — спросил еще кто-то сзади.
— В дрова упал.
— Прекратить разговорчики! Вы кто, блудливые прачки или солдаты империи? — закричал сержант Уэйт. Гудьир споткнулся на ровном месте и свалился, в строю прыснули: бывшего мучителя уже не боялись.
До настоящей войны дело еще не дошло, однако местная была уже объявлена.
— Меня вот что настораживает, — заметил Крафт, хлебая баланду из разваренной пшеницы. — Раньше я этих уродов раза по четыре на дню видел, они здесь как шакалы шныряли.
— Дань собирали, — подтвердил Спирос.
— Во-во, видать, что-то замышляют.
— Значит, все же это вы им вчера наддали? — поинтересовался незаметно подошедший Густав.
— О, это ты? Ухи всегда на макухе.
— А почему ты от меня таишься, я же свой?
— Свой-то свой, только иногда своих нужно кончать первыми, — заметил Крафт, пристально глядя на Густава.
— Ну хватит пугать-то! Питер, Спирос, ну скажите ему, чтобы не пугал!
Подошли еще несколько человек из роты и сели рядом, разговоры пошли о житье-бытье.
— А я здесь хорошо откормился, ребята! — сообщил конопатый Витас.
— Да что-то по морде не видно, — возразили ему.
— Ты не на морду гляди, а в штаны. На бабу меня потянуло, не знаю, что и делать.
— Известно что — бабы нет, зато руки при тебе.
Вокруг засмеялись.
— Зря смеетесь, — ничуть не обиделся конопатый. _—_Вот двинем на юг, я в каждой деревне жениться стану.
— Такому красавцу, конечно, никто не откажет, — серьезно ответил Крафт.
Сержанты скомандовали построение, миски быстро сдали и побежали в строй. Питер заметил, что обедавшие неподалеку новички из других рот посматривают на «ветеранов» с интересом.
63
После обеда Питера и его товарищей ждал сюрприз. Капитан фон Крисп и лейтенант Горн прибыли верхом, ведя за собой все интендантское отделение — Рафтера и его сподвижников.
По рядам Первой роты пробежал ропот, все уже знали о случившемся со Спиросом и догадывались, что именно из-за него ночью были избиты двое людей Рафтера. Они тоже были здесь и, в отличие от Спироса, передвигались куда легче. Впрочем, их лица выглядели похуже.
Сержант Уэйт построил отделение интендантов на одной линии с Первой ротой и стал ждать дальнейших указаний.
— Я не терплю бездельников, — начал издалека фон Крисп, прохаживаясь вдоль рядов. Тем временем неподалеку строились подошедшие роты новичков, они пока плохо владели учебным оружием и то и дело стукали жердями друг друга по макушкам. — Однако я понимаю, что труд интендантов необходим, без него на войне делать нечего. Вместе с тем солдат интендантской службы должен уметь отразить атаку неприятельской разведки, если вдруг та окажется в расположении тыловой службы.
Капитан остановился и внимательно оглядел интендантов. От его взгляда не укрылось, что все они как минимум на голову выше остальных и в полтора раза шире в плечах. Вместе с тем мозолей на их широких ладонях не наблюдалось.
— Кто старший отделения?
— Я, господин офицер! — поднял руку Рафтер.
В строю Первой роты захихикали, Питер тоже ухмыльнулся, он уже видел, как подрагивают ноздри фон Криспа, как это было перед расправой с Гудьиром.
— Как зовут?
— Рафтер, господин офицер.
Стоявший неподалеку сержант Уэйт сокрушенно качал головой, слыша это «господин офицер».
— Понятно. Скажи, Рафтер, почему эти двое так странно выглядят? — Капитан указал кивком на побитых накануне молодчиков.
— Зашиблись, господин офицер, упали в жерди, — ответил Рафтер и покосился на сидевшего на валуне Спироса. Тот с видимым интересом разглядывал коллег по несчастью.
— Ну, зашиблись, значит, больные. Пусть садятся туда, — капитан указал на ряд валунов, — там уже сидит один больной. — Капитан повернулся к Горну: — Лейтенант, прикажите сержантам Второй и Третьей рот начать самостоятельные занятия и присмотрите за ними.
Лейтенант кивнул и ушел, а фон Крисп вернулся к разговору:
— Рафтер, сумеешь со своими молодцами устоять лучше, чем Первая рота?
Рафтер усмехнулся.
— Конечно, господин офицер, у меня люди особой породы — специально подобранные.
— Хорошо, тогда начнем. Уэйт, мешки принесли?
— Так точно, господин капитан, сэр!
— Давайте их сюда и постройте этих... солдат в боевой порядок.
— Их всего восемь, господин капитан, сэр!
— Сделайте двух защитников и по трое копейщиков и рогатчиков.
— Слушаюсь!
— Да, а Рафтера — в защитники, дайте ему щит. Сержант Гудьир — подавайте коня!
Взобравшись на мардиганца, капитан положил перед собой мешок с шерстью и шагом стал отъезжать в дальний конец учебного поля. Тем временем сержант Уэйт поставил отделение интендантов в боевой порядок, объяснив им, что придется отражать палками брошенный в них мешок с шерстью. На это Рафтер заявил, что его ребятам это по силам и без тренировок. Он хотел сесть в первом ряду на корточки и опираться на щит, но Уэйт настоял, чтобы, как и положено защитнику, он встал на одно колено.
Первая рота замерла, ожидая, что же произойдет. С обочины за приготовлениями внимательно следили Спирос и двое побитых интендантов.
Капитан начал разгоняться, построенные в боевой порядок интенданты подальше вытянули жерди, полагая, что так будет лучше.
Всадник быстро приближался, бросок, и мешок угодил прямо в наконечники рогаток. Отскочив, он упал, взметнув облако белесой пыли. Капитан принял от Уэйта второй мешок и поехал на исходную.
Первая рота смотрела ему вслед несколько разочарован но, они ожидали, что фон Крисп накажет кровопийцу Рафтера, однако пока тот праздновал победу, веселя своих молодчиков какими-то только им слышными остротами.
Фон Крисп доехал до края поля, поправил ножны и начал разгонять мардиганца. Тот шел непривычно тяжело, низко пригибая шею, но наконец перешел в галоп и понесся на выстроенный интендантами боевой порядок. Рафтер и его гвардия ухмылялись, а Первая рота была Убеждена, что капитан просто так не сдастся.
Вон он уже совсем рядом, выпустил мешок из рук, и тот вошел в интендантские порядки на уровне голов их защитников. Сначала вместе со щитами были снесены сами защитники, потом тройка копейщиков и, не без их помощи, рогатчики. В клубах пыли люди покатились во все стороны, полетели щиты и жерди.
Капитан остановил коня и, развернувшись, поехал к ликующей Первой роте. Лишь после того, как слез с лошади и передал ее готовому услужить Гудьиру, фон Крисп соизволил посмотреть на разбитый им боевой порядок и, обращаясь к бойцам, произнес:
— Только что вы убедились в том, какая разница между атакой пехоты, роль которой сыграл мешок с шерстью, и тяжелой кавалерией в виде мешка, набитого шерстью с песком. Мы еще повторим это с вами, однако сегодня изучим заполнение строя после понесенных потерь.
Фон Крисп посмотрел на то, как поднимают с земли ничего не понимающего, оглушенного Рафтера. По нему пришелся главный удар, и доски щита треснули, впечатавшись в лицо старшего интенданта. Сейчас Рафтер выглядел куда страшнее, чем Спирос, когда его нашли возле вала.
— Интенданты, можете возвращаться к своим обязанностям, на сегодня все, — сжалился капитан. — Как-нибудь потом мы повторим урок.
В задних рядах Первой роты захихикали. Тем временем две другие роты, под руководством лейтенанта Горна и двух сержантов, продолжали оттачивать азы.
— Сержант Уэйт, вяжите веревки.
Невольники недоуменно переглядывались, никто не понимал, кого будут вязать.
Тем временем Уэйт опоясал троих защитников из разных участков строя и пробросил концы веревок за спины рогатчикам, потом обежал строй, оказавшись в тылу построения.
— Итак, — капитан поднял руку, — к бою становись!
Первая рота тотчас опустила жерди, имитирующие копья и рогатки, превратившись в подобие грозного оборонительного препятствия.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул фон Крисп, отметив, что не качнулась ни одна жердь. — А теперь следует атака, тяжелый кирасир врезается в боевой порядок роты — вот в эту часть строя.
После того как капитан указал на одного из привязанных защитников, сержант Уэйт изо всех сил дернул за веревку, и произошло почти то же, что несколькими минутами назад случилось с Рафтером и его друзьями: защитник полетел назад, выбив из строя четверых. Все они попадали в пыль, и капитан скомандовал:
— Сомкнись!
Его не сразу поняли, но потом строй сомкнулся, заполнив образовавшуюся брешь.
— Неплохо, — улыбнулся капитан, он намеренно не объяснял ничего заранее, чтобы посмотреть, готовы ли будущие солдаты мыслить коллективно. — Теперь встаньте на место.
«Убитые», потирая ушибы, вернулись в строй, а другие привязанные защитники стали с опаской вертеть головами, ожидая, что вот-вот и их дернут.
После нескольких тренировок строй стал смыкаться практически сразу после потерь, а уцелевшие из сбитых, то есть получившие при атаке незначительные повреждения, бежали на ближайший фланг, чтобы восстановить длину строя.
Не обошлось без ссадин, кому-то разбили голову, конопатому Витасу расквасили нос, однако никто не жаловался: с капитаном снова было интересно.
64
На другой день капитан приехал в лагерь в скверном настроении, он старался не подавать виду и даже улыбался лейтенанту, однако выходило плохо.
Накануне вечером Корнелий принес с рынка слухи — в Лонгрене убили двоих солдат арбалетного полка. Убивали долго, мучили изощренно. Капитан этому сразу поверил — все сходилось, карсаматы нашли труп Ханса, двинулись по следу в арбалетный полк, потрясли двух солдат, и вот он, капитан фон Крисп, кушайте его с соусом.
«Дурак!» — в который раз обругал себя капитан, сетуя на заумность принятого решения, ведь спрячь они останки Ханса, и, возможно, все бы обошлось. Но что толку теперь горевать, остается лишь надеяться на скорую отправку на театр военных действий.
Капитан прохаживался вдоль строя Первой роты и думал о своем: «На кого бы перевести обвинение, да чтобы сработало получше, ведь для этих зверей главное — новая жертва, новая цель преследования».
Череда загорелых лиц вызывала воспоминания: обоз на лесной дороге, нервно прядающий ушами мардиганец, неподалеку бегает эртадонт, и это беспокоит лошадь, голос Теллира... Стоп!
Капитан развернулся пошел в обратном направлении. Ну конечно, вот то лицо, что вызвало воспоминание об ограбленном обозе.
«Сэр! Сэр, спасите меня, я Питер Фонтен — племянник Нуха Земаниса, купца из Гудбурга! Спасите меня, сэр, я заплачу вам — мой дядя очень богат!»
Теперь фон Крисп все вспомнил, недаром ему казалось знакомым лицо этого невольника.
«Значит, его дядя купец из Гудбурга, а Теллир говорил, что хозяина обоза зарубили, вот и двойной мотив — месть за свою неволю и за родственника. Мог мальчишка-раб организовать убийство такого человека, как Теллир? Едва ли. — Капитан вздохнул. — Карсаматы меня прирежут, они не такие дураки, чтобы верить подобным глупостям. Хотя... Если не будет другого выхода, брошу им эту кость, а пока...»
А пока Питер Фонтен был прямым свидетелем его, Иогана фон Криспа, падения, и он мог дать показания в гарнизонном суде. Потом плаха, барабаны, удар топора, и все.
Перед капитаном был нелегкий выбор — убить мальчишку, чтобы избавиться от свидетеля, или оставить как призрачную надежду свалить на него подстрекательство арбалетчика Ханса на убийство эрмая Теллира.
Так и не приняв никакого решения, фон Крисп для выяснения ситуации решил поговорить с Фонтеном.
Внимательно наблюдая за тренировкой учебных рот, фон Крисп то и дело возвращался в мыслях к Питеру. Косясь в его сторону, он находил все больше сходства с тем мальчишкой из обоза. Ну да, он подрос, немного вытянулось и похудело лицо, и волосы стали длинноваты. Бриться им тут не дают, у всех бороды, а у Питера едва начал пробиваться на лице пух, это выдает его возраст.
65
Выбрав момент, фон Крисп подошел к сержанту Уэйту и приказал перед обедом привести Фонтена в офицерский шатер. Удержав сержанта от крика «слушаюсь!», капитан добавил:
— И постарайся увести его без лишнего шума. Потихому.
— Слушаюсь, господин капитан, сэр, — почти шепотом ответил Уэйт. Капитан отпустил его локоть и отошёл.
До обеда Первую роту крепко погоняли, задергали верёвками, заставляя смыкаться, капитан смотрел на унылые запыленные лица подопечных и говорил:
— Ничего, солдаты, вы меня еще за эти шишки да синяки благодарить будете!
И ему верили.
Глядя на «старших», старались не отставать Вторая и Третья роты. Их готовили по самому ускоренному курсу, поскольку время отправки на войну было не за горами.
— Эй, Фонтен! — Сержант схватил Питера за плечо и выдернул из марширующего строя.
— Слушаю, сэр! — Питер остановился, приставив к ноге длинную, изображавшую рогатку жердь.
— Следуй за мной.
Уэйт развернулся и пошел за ротой, потом сделал поворот направо и двинулся поперек территории лагеря.
— Ну-ка, дорогу! Дорогу, невежи! — прогонял он сонных новичков: после голодной жизни в прежних местах содержания в лагере их тянуло в сон.
Питер пока не понимал, куда его ведут, однако излишнего любопытства не проявлял.
— Жди меня тут, — сказал сержант, останавливаясь в нескольких шагах от чистого, обтянутого новым холстом шатра.
Питер послушно встал, держась за учебную рогатку. Уэйт подошел к закрывавшему вход пологу и, откашлявшись, произнес:
— Господин капитан, сэр! Пехотинец Фонтен по вашему приказанию доставлен!
Услышав это, Питер здорово перепугался. Вот оно — то, чего он так боялся, ради чего разучивал по ролям будущий разговор, где капитан старался уличить его, а он изворачивался, притворяясь потерявшим память.
— Хорошо, давай его сюда, а сам иди обедать.
— Слушаюсь!
Невидимый капитаном Уэйт по-строевому повернулся и, указав невольнику на шатер, сказал:
— Давай, живо!
Собравшись с духом, Питер шагнул вперед, однако сержант его остановил:
— Да куда ты с дрыном-то? Оставь здесь.
Сержант вырвал у невольника рогатку и подтолкнул, чтобы тот не мешкал.
Отодвинув полог, Питер сделал шаг и оказался в шатре. Здесь было светло, поскольку вверху имелись подобия окон — вшитые в холст куски прозрачного шелка. Пахло благовониями, а на небольшом круглом столе были расставлены закуски, какие Питер помнил только со времен своей вольной жизни.
— Здравия желаю, господин капитан, сэр!
— Виделись уже, — со скукой в голосе произнес фон Крисп. — Подойди ближе.
Питер подошел. Капитан уставил на него тяжелый взгляд, однако невольник и не думал отвечать ему: нижним чинам это запрещалось.
— Ну вот я и вспомнил, где видел тебя, Фонтен, — с расстановкой произнес фон Крисп, следя за реакцией невольника. — Смотри на меня!
Питер стал смотреть и хотя испугался, догадался придать выражению лица немного придурковатости — получился перепуганный офицером невольник.
— Почему же ты не спросишь, где я тебя видел?
— Где вы меня видели, господин капитан, сэр?
— Да не ори так, здесь же нет стен. Итак, ты продолжаешь валять дурака, солдат? — Капитан поднялся из-за стола и встал к Питеру вплотную. — Помнишь меня?
— Нет, господин капитан, сэр! Не помню.
— Хо-ро-шо. — Фон Крисп обошел упрямца вокруг. — Как попал в лагерь, помнишь?
— Так точно, господин капитан, сэр, нас пригнали из Датцуна.
— А как попал в Датцун? — с коварной улыбкой спросил фон Крисп.
— Не знаю, господин капитан, сэр. Не могу вспомнить.
Махров Алексей
Херберт Фрэнк
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Лукин Евгений