Фон Крисп дал коню шпоры и поскакал в голову колонны, а сержант окинул Первую роту быстрым взглядом — кого отправить, чтобы не жалко было, ежели пропадет. Гудьир — тот пусть, его не жалко.
— Ты, Питер Фонтен, давай иди с сержантом! И смотрите, отстанете — карсаматы вам головы отрежут!
Питер отозвался на это неожиданное задание с неохотой, в то время как Гудьир вмиг преобразился. Он давно был трезвым, и от этого его то морозило, то бросало в пот.
Они пошли в сторону от дороги, туда, где возле холма из-за деревьев виднелась крыша. Оставалось удивляться, почему карсаматы оставили это жилище в покое.
— Шевели, шевели ногами, старая! — подгонял просительницу Гудьир.
В ответ женщина пробурчала что-то, не оборачиваясь, но пошла быстрее, переваливаясь так, словно каждый шаг давался ей с трудом.
Питер беспокойно озирался, не хотел бы он тут задерживаться, рискуя встретиться с карсаматами. У Гудьира имелся меч, однако Питер не сомневался, что даже с ним сержант был беспомощен.
Скоро женщина перестала хромать и пошла ровнее, затем скинула дерюжку, в которую куталась, и понесла ее на руке. Питер невольно отметил, что в темном платье она имеет очень красивые формы, пышные бедра и тонкую талию. Словно уловив его мысли, женщина обернулась и бросила на невольника жаркий взгляд.
«Она не такая старая, как показалось вначале», — подумал он.
— Вот распутница! — воскликнул Гудьир, когда они уже подходили с старому покосившемуся забору. — Вино-то есть в доме?
Он толкнул калитку, и та повалилась. Все трое вошли в заросший травой двор, по виду совсем заброшенный.
— Ну так есть вино или нет?
— А это как стараться будешь, служивый! — Женщина повернулась к Гудьиру с Питером и засмеялась красивым переливчатым смехом, потом распустила заколотые в пучок волосы — черные, как крыло ворона. Питер невольно залюбовался ею и улыбнулся, он понял, что эта красотка намеренно обманывала капитана. Только вот зачем?
— В колодце, я так понимаю, никакой козы нет?
— Вам и другая работа найдется. — Хозяйка дома стала игриво приподнимать подол платья.
— Не будет вина — не будет никакой другой работы, блудница! Давай поднеси мне, тогда получишь эту вонючку на полчаса! — Гудьир больно ткнул Питера в грудь.
— Хорошо, иди в дом, прямо на столе жбан с тыквенной брагой.
— А не врешь, стерва?
— Тебе попробуй соври, вон ты какой строгий.
— Ну ладно, блудница. — Гудьир покосился на мутноватое окошко дома и судорожно сглотнул. — Бери эту вонючку.
Он толкнул Питера в спину и побежал к дому. В нетерпении вышиб дверь, протопал по старым доскам и на мгновение затих, потом счастливо засмеялся, найдя заветный жбан.
— Ну идем, миленький, идем. — Женщина смотрела Питеру прямо в глаза и, пятясь в раскрытые ворота сарая, увлекала свою жертву за собой.
— Мэм, не надо... — проблеял Питер, хотя понимал, что ничего изменить уже нельзя. Из дома донеслось бессвязное бормотание Гудьира.
В сарае было старое сено, изрядно смятое.
— Меня Ирмой зовут, а тебя? — спросила женщина, укладывая Питера на спину.
— Питер, мэм.
— Сколько тебе лет, Питер? — Её руки скользнули по его телу.
— Не надо, мэм, я не умею! — сделал он отчаянную попытку вырваться.
— А тут и уметь нечего, — властно произнесла она, не отводя от лица Питера гипнотического взгляда, затем быстро и умело его оседлала. Двинулась раз, другой и прошептала: — Молоденький, такой молоденький... — Потом сняла через голову платье. — Я красивая, Питер?
— Д-да, мэм, — задыхаясь, ответил он.
— Я тебе нравлюсь? — Она мурлыкала словно кошка, ритмично двигаясь и не давая Питеру отвести глаз.
— Да, мэм, очень.
Вскоре все закончилось, Ирма слезла с Питера и легла рядом, прижав его голову к своей большой груди.
Он лежал опустошенный и счастливый. Война, на которую он спешил, колонна — все это было бесконечно далеко, Питер блаженно улыбался.
Снова загоготал в доме Гудьир, потом что-то прокричал и стал говорить тише.
— С кем это он?
— Не обращай внимания, он плохой человек, черный, его руки по локоть в крови.
— Я знаю...
— Забудь о нем, он скоро умрет.
— Умрет? — Питер приподнялся. — А ты откуда знаешь?
— Иногда гадаю, иногда ворожу, а иногда выхожу на дорогу к солдатам.
— Но это же... аморально?
— Я так живу.
Питер вздохнул.
— Значит, Гудьир не жилец?
— Не жилец, — подтвердила Ирма.
— А что меня ждет — рассказать можешь?
— Конечно, могу.
— Тогда скажи — я иду на войну, хотелось бы знать.
— Ну хорошо, слушай...
В этот момент послышался топот, и к дому Ирмы прискакали не менее десятка всадников, жалобно скрипнул поваленный ими забор.
— Где эта ведьма?! Не будь я сэр Хендрикс, если не повешу ее собственными руками!
— Да сдалась она вам, сэр Хендрикс, мало других дел?
— Она оседлала сэра Рутгера, и теперь у него все распухло! Эта ведьма намеренно наградила его болезнью! Выходи, потаскуха, я вздерну тебя, как драную кошку на заборе!
— Не верь ему, я тут ни при чем. — Ирма подхватила платье и отбежала к дальней стене, где была потайная дверца. — Хендрикс еще потеряет сам себя за эти наговоры — старый лжец!
Она распахнула дверцу, последний раз блеснуло ее роскошное тело — и все, темнота.
Питер вскочил и начал лихорадочно завязывать на Штанах веревку.
— Сэр, ее нигде нет! — донеслось со двора.
— Посмотри в сарае, Эдвард, небось ублажает там еще кого-то! И жгите тут все! Жгите!
Питер стоял у самых дверей, но боялся выйти. Что он может сказать этим неизвестным? Хорошо хоть не карсаматы, но насколько хорошо?..
Распахнулась дверь, и на Питера уставился человек в кольчуге и круглом шлеме. У него была рыжая борода, бесцветные брови и ресницы.
— Выходи! — приказал он, наставляя на Питера меч. — Сэр, я поймал одного!
Питер на негнущихся ногах вышел во двор. Здесь повсюду бегали вооруженные люди. Несколько всадников в латах, с гербовыми щитами и при мечах, крутились в середине двора, отдавая другим, в кольчугах, приказания. Двое зажигали крышу амбара, еще четверо обкладывали сеном углы дома.
— Ага! Попался! — воскликнул тот, кто командовал всеми. — Что, оборванец, ведьма-то сбежала?
Питер кивнул, глядя на этого седоватого и надменного господина в дорогих доспехах с золотыми орлами, черный мардиганец под ним волновался и бил копытом.
— А ты, значит, ее там ублажал, правильно?
Питер снова кивнул.
— Ха! Теперь у тебя тоже триппер, как у сэра Рутгера, но я спасу тебя, мерзавец. Господа рыцари, сейчас мы все здесь подожжем, а потом повесим этого. Должны же мы сегодня кого-то повесить?
— Мы повесили семерых карсаматов, сэр Хендрикс! — напомнил один из всадников.
— Кочевники не считаются, я их за людей не считаю. Карсаматы — это дичь!
Всадники засмеялись, им охотно вторили поджигатели.
— Меня нельзя вешать, сэр рыцарь! — отчаянно завопил Питер, когда его схватили рыцарские оруженосцы.
— Что такое, я не понимаю, о чем он говорит? — играл недоумение предводитель рыцарского отряда.
— Видите ли, сэр Хендрикс, этот оборванец с вами не согласен, он не хочет, чтобы его вешали, — с серьезным выражением пояснил другой рыцарь, и все загоготали, пугая лошадей и заставляя их пятиться.
— Замечательный анекдот, сэр Рэдвик! А теперь — на сук его!
— На сук! В петлю! — закричали остальные, и Питера потащили к старому дереву.
— Стойте, меня нельзя вешать, я здесь не один!
— А-а, у него где-то здесь сообщники! — закричал сэр Рэдвик.
— Говори, кто здесь с тобой, а то вместо петли швырнем в горящий сарай! — пригрозил сэр Хендрикс.
— Он в доме, господин капитан, сэр! Он пьян!
— Ну-ка, обыщите дом получше — загляните под столы, там должен прятаться еще один мерзавец! — приказал сэр Хендрикс. Между тем дом уже занимался пламенем, соломенная крыша амбара вовсю пылала, а сарай только поджигали.
— А ты почему назвал меня капитаном, оборванец? — поинтересовался предводитель отряда.
— У вас на панцире золотые орлы, такие же, как у нашего капитана...
— У какого такого «вашего»?
— Меня с сержантом отправили с дороги помочь этой женщине вытащить из колодца козу, но никакой козы там не оказалось, а она заволокла меня в сарай! — затараторил Питер, но его перебили — двое оруженосцев выволакивали из горящего дома упиравшегося сержанта Гудьира.
— Ага, вот и второй, да еще при сержантском мундире!
Гудьир перестал упираться и пошел сам, пошатываясь и выкрикивая неразборчивые слова, ножны болтались у него между ног, и он постоянно о них спотыкался. Увидев представительного сэра Хендрикса, сержант выпрямился и закричал:
— Ваше им-мператорское вели-чество, вверенный мне полк... — потеряв мысль, Гудьир зашатался и упал на руки подоспевших оруженосцев. Тем временем все постройки уже трещали от нараставшего жара, заставляя лошадей тревожно ржать.
— Эдвард! — крикнул сэр Хендрикс рыжебородому. — Закинь эту свинью к себе на седло! Мы едем к дороге, проверить слова оборванца. Клаус, ты скачи в рощу, скажи сэру Рудгеру — пусть с отрядом догоняет нас! А ты. оборванец, беги скорее — я не люблю ездить медленно! — и он ткнул Питера мечом. Думать уже не приходилось и, развернувшись, тот помчался со двора что есть духу. За ним, с криками и свистом, словно охотники за зайцем, понеслись рыцари.
Нагнали его быстро, стук копыт был все ближе, слышалось дыхание лошадей и позвякивание амуниции. Следом за господами на лошадях попроще скакали оруженосцы.
— Медленно, медленно, оборванец! — прокричал сэр Хендрикс и дал Питеру в спину такого пинка, что тот пролетел добрых десять ярдов, прежде чем покатиться кубарем. Вокруг упавшего заплясали лошади, он вскочил, чтобы не быть растоптанным, и под улюлюканье снова помчался к дороге.
Сколько раз падал и поднимался, он не помнил, но. вскакивая, снова несся, не чувствуя боли, а рыцари смеялись и все сильнее тыкали его в спину, то мечом, то кинжалом. Грязная рубашка пропиталась кровью и стала липнуть к телу. В какой-то момент у Питера все поплыло перед глазами, и он увидел мчавшихся прямо на него всадников.
«Наверное, это предсмертный бред, я вижу их впереди, хотя они, конечно, сзади...» — подумал он.
— Господа, нас атакуют! — крикнул кто-то. — Господа, развернуться, немедленно развернуться!
— Да это же рейтары, смотрите, красно-синие мундиры! Нужно отсалютовать им штандартом, чтобы они видели, что мы свои. У кого есть штандарт?
— У меня есть. — Сэр Рэдвик выхватил из седельной сумки флажок с двумя гербами — своим собственным и императорским — и поднял его над головой. Это подействовало, рейтары перешли на рысь, и теперь стало ясно, что с ними двое офицеров.
— Да это пехотные, — пренебрежительно заметил самый молодой.
— Не скажите, сэр Бертольд, — возразил ему сэр Хендрикс, — мне приходилось видеть достойных пехотных офицеров, да и эти намеревались атаковать наш вдвое больший отряд.
Рыцари стояли на месте и смотрели на подъезжавших рейтар и двух офицеров — капитана и лейтенанта.
— Кто вы такие, господа, и почему гоните моего солдата? — спросил капитан, впрочем, вполне дружелюбно.
— Я сэр Хендрикс из Баулэнда, а это мои друзья — рыцари, мы едем в Арум, чтобы остановить туранские войска. А вашего солдата мы захватили на месте преступления.
— Он что же — поджег этот дом? — Капитан кивнул на поднимавшийся возле холма столб дыма.
— Нет, дом приказал сжечь я, он принадлежал ведьме, что портила тут людей, а ваш солдат, хотя он больше похож на нищего оборванца, ублажал ее на сеновале.
— Но она же старуха... — неуверенно произнес капитан, поглядывая на шатавшегося, окровавленного Питера.
— Вот-вот, сэр Рутгер тоже так думал, пока не увидел её телеса, теперь бедняга не может даже помочиться. Думаю, та же участь ждет и вашего солдата-оборванца. Кстати, почему он в таком виде?
— Полагаю, вы кололи его мечами, — сухо заметил фон Крисп. Он забеспокоился, как только понял, что по его недосмотру «золотого пленника» отправили на работу, а уж когда заметил пожар, помчался сюда сломя голову, прихватив рейтар и лейтенанта Горна.
— Полно дуться, капитан, мы ведь не знали, что он так ценен для вас. Полагаю, этот красавец из казенных людей?
— В самую точку, сэр Хендрикс.
— В таком случае я могу вам заплатить за него, а мы его повесим.
— Я не могу взять за него денег, он принадлежит не мне, а казне. И потом, я уже изрядно потерял людей в дороге, для меня дело чести не потерять больше ни одного из них.
— Это другое дело. Кстати, у нас есть и другой ваш вояка... Эдвард, покажи капитану его подчиненного!
Рыжий оруженосец объехал вокруг господ, и фон Крисп увидел висевшего через седло, словно охотничий трофей, сержанта Гудьира. Запах, исходивший от него, был заметен очень далеко.
— Ну что ж, видимо, одного все же придется повесить, — произнес капитан бесстрастно. — А солдата я прощаю, если он не совершил над женщиной насилия...
— Нет, насилия не было, в этом я вам ручаюсь.
— Раз так... — Капитан обернулся к рейтарам. — Сержант, посадите его к себе на седло и возвращайтесь к отряду, мы скоро будем.
— Слушаюсь, господин капитан.
Двое рейтар соскочили на землю и, подхватив еле живого невольника под руки, посадили на седло позади сержанта.
— Держись крепче! — посоветовал тот и повел лошадь рысью.
94
Лейтенанта фон Крисп оставил при себе, чтобы лучше держать дистанцию: говорить с такими надменными господами в одиночку было неприятно.
— А что, капитан, не поехать ли нам вместе? У вас большой отряд?
— Почти четыре сотни, но большинство — казенные люди. Извольте, я буду рад, если вы составите нам компанию.
И они поехали к дороге все вместе. Капитан и сэр Хендрикс продолжали разговор.
— Со мной двадцать семь рыцарей и более полусотни оруженосцев, — хвастался сэр Хендрикс. — Не далее как сегодня утром наши разведчики выследили карсаматов — до пяти сотен, они двигались вдоль этой дороги, и у меня сложилось впечатление, что они кого-то преследовали. Я приказал атаковать их.
— И что же?
— Мы их разбили. Не потеряли ни одного человека, порубили десятка два, к сожалению, их предводитель ускакал, не стал дожидаться окончания разгрома. В плен захватили только семерых и тут же повесили. Я никогда не беру пленных — какой от них толк? А так им будет урок.
— А с чего вы взяли, что эта женщина — ведьма, сэр Хендрикс?
— Ну так вы же сами, капитан, сказали, что видели старуху. А у себя во дворе она была молодка, настоящая молодая баба. К тому же у меня на этих ведьм необыкновенный нюх. В моем лесу жил один колдун, а еще была ведьма — на болоте. Они все время враждовали, наводили мор на деревни, я недолго терпел — взял да и повесил колдуна.
— И что, сэр Хендрикс, колдун так легко вам дался? — усмехнулся фон Крисп.
— Прежде я расспросил ведьму, как мне лучше подступиться к нему, она сказала, что этого колдуна нужно облить дождевой водой и, пока он будет мокрый, силы при нем не будет никакой. Так мы и поступили.
— А почему же вы приняли сторону ведьмы?
— Я не принял сторону ведьмы, позже я и ее повесил. У меня это быстро, чуть что — сразу на сук. Я и веревку всегда при себе вожу, вдруг пригодится.
Скоро показался отряд фон Криспа, построенный для отражения атаки: впереди были охранники-пехотинцы, при них сержант Уэйт, не расстававшийся теперь с банкийским луком. За солдатами в четыре шеренги стояли невольники, по флангам их построение закрывали телеги.
— Однако хорошая у вас организация, капитан.
— Спасибо, сэр Хендрикс.
— Я думал, тут сброд, а у вас войско, сожри меня огры!
Когда вернулись рейтары, стало ясно, что колонне ничто не угрожает, однако сержант Уэйт оставил солдат в боевом построении, чтобы произвести на незнакомцев впечатление. Он знал, что капитану это пригодится.
— Стройте колонну, сержант, эти рыцари поедут с нами до Арума! — распорядился фон Крисп, бросив взгляд на телегу, где оказывали помощь Питеру. — Снимите Гудьира. — Капитан указал на бесчувственное тело пьяницы, лежавшее поперек седла. — И привяжите за руки к телеге, когда придет в себя, я буду его судить.
Сэр Хендрикс не мог поставить своих рыцарей и даже оруженосцев позади казенных людей, поэтому повел их в голову колонны, фон Крисп поехал с ним, поскольку обязан был стоять во главе — ведь это попутчики присоединились к нему, а не он к ним.
Лейтенанта Горна пришлось оставить при невольниках, кто-то должен был представлять там командира, хотя надежный Уэйт и сам со всем справлялся.
— Я не услышал вашего имени, капитан, — напомнил сэр Хендрикс, когда они поехали рядом.
— Сэр рыцарь Иоган фон Крисп, — с усмешкой произнес капитан.
— Фон Крисп? Уж не из тех ли фон Криспов?
— Да, сэр Хендрикс, ходят слухи, будто мой дед предал короля Стефана, но подтверждения этому я не нашел, сколько ни искал... Возможно, это просто слухи.
— Как же вы попали в пехоту? Полагаю, не из-за этих досадных слухов?
— Тому было много причин, — нехотя ответил капитан. — Но в пехоте сейчас много достойных людей, взять того же лейтенанта Горна, он барон, из благополучной и богатой семьи, да и боец хороший, несмотря на юный возраст. В прошлой стычке со ста шагов ссадил из арбалета карсамата.
— Со ста шагов? — удивился сэр Хендрикс.
— Представьте себе, сам бы я стрелять отказался — пожалел болт.
Земляной Андрей
Василенко Иван
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Володихин Дмитрий
Березин Федор