Чтение 19–й страницы книги ~Сады Луны~

Он взмахнул рукой, и рама широко распахнулась. Громадная птица вспрыгнула на подоконник. Прежде чем исчезнуть во тьме, она вперила глаз в алхимика.

— Вижу двенадцать кораблей, стоящих на якоре, — вдруг сказала Старуха. — И одиннадцать из них полностью объяты пламенем.

Барук не сразу распознал пророчество, а распознав — испугался.

— И что же двенадцатый корабль? — почти шепотом спросил алхимик.

— В ночном небе над ним вьются снопы искр, — ответила Старуха. — Вьются и вьются.

Она улетела. Барук понуро побрел к столу и взглянул на карту. Одиннадцать некогда вольных городов Генабакиса нынче находились под властью империи. Только Даруджистан оставался свободным, и над ним не реял серо-красный малазанский флаг.

— Проводы свободы, — горестно пробормотал алхимик. Ему вдруг показалось, что стены вокруг застонали, а на него навалилась чудовищная тяжесть. Кровь стучала в висках, вздымая волны головной боли. Барук схватился за край стола, пытаясь отдышаться. Светильники в его кабинете потускнели и совсем погасли. В темноте скрипел и содрогался весь дом, будто на крышу ступил великан. Столь же неожиданно тяжесть исчезла. Дрожащей рукой Барук вытер густо вспотевший лоб.

— Приветствую вас, верховный алхимик, — послышалось у него за спиной. Голос был негромкий и приятный. — Я — властелин Дитя Луны.

По-прежнему стоя лицом к столу, Барук закрыл глаза и кивнул.

— Не надо титула. Называйте меня просто Барук.

— Я привычнее чувствую себя в темноте, — сообщил новый гость. — Вам она не причиняет неудобств?

Алхимик произнес заклинание. Разложенная на столе карта замерцала холодным голубым светом. Его хватало, чтобы разглядеть лицо гостя. От высокой, закутанной в плащ фигуры не исходило никакого тепла. Барук всмотрелся в черты лица и сказал:

— Так вы — тистеандий?

Тот слегка поклонился. Раскосые многоцветные глаза гостя обвели комнату.

— Не найдется ли у вас вина, Барук?

— Конечно, найдется, мой высокий гость.

— Люди знают меня под именем Аномандера Рейка. На самом деле мое имя звучит несколько по-иному, но человеческая гортань не способна произносить такие звуки.

Тистеандий прошел к столу, громко стуча сапогами по блестящим мраморным плиткам пола.

Барук разлил вино по бокалам, затем принялся с любопытством разглядывать тистеандия. Он слышал, что воины этой расы сражались с империей на севере Генабакиса и командовал ими свирепый полководец Каладан Бруд. Слившись с Малиновой гвардией, они сообща громили малазанцев. Дитя Луны также населяли тистеандий, и их властелин стоял сейчас перед ним.

Барук впервые оказался лицом к лицу с одним из этих загадочных существ. Алхимик ощущал немалое волнение.

«Какие удивительные у него глаза, — подумал Барук. — То янтарно-желтые и беспокойные, как у кошки, то серые и по-змеиному неподвижные. Целая радуга, и каждый цвет выражает свое состояние. Интересно, способны ли такие глаза лгать?»

В библиотеке старого алхимика хранились копии с уцелевших томов «Глупости Гофоса» — джагатских летописей, насчитывавших не одно тысячелетие. Барук помнил: там тистеандии упоминались очень часто, и непременно с оттенком страха.

А ведь сам Гофос был джагатским магом, достигавшим самых глубин магии Древних; тем не менее он возносил хвалу богам, что тистеандии малочисленны. Должно быть, с тех незапамятных времен загадочная чернокожая раса стала еще малочисленнее.

У Аномандера Рейка была иссиня-черная кожа, что вполне соответствовало описаниям Гофоса. Голову украшала величественная грива серебристых волос. Рост тистеандия достигал почти семи футов. Черты лица были острыми, словно высеченными из оникса, а зрачки огромных раскосых глаз — вертикальными.

Рейк явился при оружии: на боку висел древний двуручный меч с серебряной рукояткой в виде головы дракона и непривычной для современного глаза крестовиной. Лезвие меча было скрыто деревянными ножнами длиною не менее шести с половиной футов. От оружия исходила магическая сила, разливавшаяся в воздухе, будто чернильное пятно по воде. Когда тистеандий устремил свой взгляд на Барука, алхимик едва не потерял сознание. Он увидел бескрайнюю бездну, темную и холодную. Оттуда веяло не только ледяным холодом, но и каким-то особым запахом древности. А еще Барук улавливал слабый, похожий на стон звук. Алхимик отвел глаза от меча и увидел, что Рейк внимательно глядит на него.

Тистеандий понимающе улыбнулся и подал Баруку наполненный бокал.

— Наверное, Старуха не преминула распушить перед вами перья? — спросил он.

Барук заморгал и невольно улыбнулся. Рейк пригубил вина.

— Ей только дай поговорить о своих необычайных талантах! Может, присядем?

— Да, разумеется, — пробормотал Барук, чувствуя некоторое облегчение.

Алхимика пронзило странное ощущение: Рейк вел себя в его кабинете не как гость, а как хозяин, которому подвластно все происходящее. Его власть казалась безраздельной. Одно это вызывало в Баруке благоговейный трепет. Нередко маги являлись игрушками сил, которым служили. Но Рейк сам играл нужными ему силами. Его власть быланечеловеческой.Барук догадывался, что это не единственное открытие, которое предстоит ему сделать сегодня или в ближайшее время. Подобная мысль изумляла и пугала.

— Она бросила против меня все, что у нее есть, — вдруг проговорил Рейк.

Глаза тистеандия вспыхнули зеленым, будто два куска льда.

Барук поежился.

«Она? Ах да, он говорит об императрице».

— Но даже тогда она не смогла заставить меня сдаться.

Алхимик вдавил спину в кресло.

— Да, вам изрядно досталось, — осторожно сказал он. — Но, невзирая на перенесенные страдания, я чувствую вашу исполинскую силу, Аномандер Рейк. Она волнами исходит от вас. Простите за любопытство, но я вынужден спросить: как же случилось, что вы потерпели поражение? Мне кое-что известно насчет верховного имперского мага Тайскренна. Он обладает силой, но она несопоставима с вашей. Я вновь вопрошаю: как это случилось?

Разглядывая карты на столе, Рейк ответил:

— Своих магов и воинов я послал на север, в помощь Бруду. — Тистеандий грустно улыбнулся. — Внутри моего города остались лишь дети, жрецы и трое почтенных полководцев, отягощенных собственными знаниями.

«Город! Внутри базальтовой крепости есть город!» Тон властелина Дитя Луны был под стать его улыбке.

— Я не могу должным образом защитить все свои владения, ибо не могу одновременно находиться везде. Что же до Тайскренна, его совсем не заботила жизнь окружающих людей. Я до последнего надеялся, что он одумается и увидит, насколько высока цена победы…

Рейк встряхнул серебристой гривой, словно до сих пор не мог поверить в случившееся.

— Чтобы спасти наш родной дом, я отступил.

— И обрекли Крепыш на захват малазанцами, — вырвалось у Барука, который сразу же пожалел о собственной бестактности.

Но Рейк лишь пожал плечами.

— Я не допускал мысли, что малазанцы решатся штурмовать город. Само присутствие Дитя Луны почти два года сдерживало империю.

— Я слышал, императрица Ласэна теряет терпение, — негромко произнес Барук. Сощурившись, старик взглянул на тистеандия. — Вы просили меня о встрече. Мы встретились. Чем я могу быть вам полезен?

— Мне нужен альянс, — ответил Рейк.

— Лично со мной?

— Не надо играть в прятки, Барук, — с неожиданной суровостью ответил тистеандий. — Меня не одурачишь сборищем идиотов, которые препираются в Зале Величия и воображают себя правителями Даруджистана. Я же прекрасно знаю: городом управляете вы и ваши собратья-маги.

Властелин тистеандиев вскочил с кресла. Его глаза пылали серым огнем.

— Возможно, вы и без меня знаете, как Ласэна мечтает завладеть Даруджистаном. Для нее ваш город — драгоценная жемчужина, сверкающая на теле грязного и унылого Генабакиса. Императрица хочет заполучить Даруджистан. До сих пор она обычно получала желаемое.

Барук мял полу своего истершегося халата.

— Я это знаю. Но в Крепыше тоже были маги.

— Верно, — согласился Рейк и почему-то нахмурился.

— И тем не менее, когда началось сражение, вашей первой заботой стала не верность заключенному альянсу, а благополучие вашей базальтовой крепости и ее обитателей.

— Кто вам это сказал? — сердито спросил Рейк.

Барук воздел руки к потолку.

— Нескольким магам удалось бежать.

— Значит, они здесь?

Глаза тистеандия сделались угольно-черными. Барук понял, что опять сболтнул лишнее. У него взмокла спина.

— Зачем они вам?

— Мне нужны их головы, — небрежным тоном ответил Рейк.

Взяв графин, он наполнил свой бокал и сделал маленький глоток.

Ледяная рука, обвившаяся вокруг сердца Барука, начала сжиматься. Голова раскалывалась от боли.

— Зачем они вам? — вновь простонал алхимик.

Если тистеандий и знал о том, насколько сейчас худо Баруку, он не подал виду.

— Вы спрашиваете — зачем?

Он играл этим словом, перекатывая его как глоток вина. Потом слегка улыбнулся.

— Когда армия морантов спустилась с гор, а Тайскренн гарцевал в окружении своих боевых магов… когда распространились слухи о том, что в Крепыш проникли люди имперского «Когтя», — улыбка Рейка превратилась в презрительную усмешку, — маги Крепыша… бежали.

Он умолк, будто вспоминая недавние события.

— Посланцам «Когтя» удалось лишь пробраться в город и сделать каких-нибудь двадцать шагов, после чего я отправил их к праотцам.

Рейк невесело вздохнул и поморщился.

— Останься маги в городе, атака малазанцев была бы отбита. Тайскренн, похоже, думал не о захвате города. У него имелись… более важные заботы. Этот имперский маг окружил свой холм густой сетью охранных заклинаний, а потом выпустил из преисподней демонов. Но не против меня, а против своих же соратников. Меня это немало удивило. Однако одним удивлением дело не кончилось. Я был вынужден тратить жизненно важные силы, уничтожая этих тварей.

Рейк снова вздохнул.

— Я увел базальтовую крепость за считанные минуты до ее уничтожения. Я направился к югу, в погоню за сбежавшими магами.

— В погоню?

— Да. Я выследил всех, кроме двоих.

Рейк внимательно поглядел на Барука.

— Мне нужны эти маги. Предпочтительно живыми. Впрочем, будет достаточно их голов.

— Вы… убили тех, кого обнаружили? Каким образом?

— Вот этим мечом.

Барук отшатнулся.

— Да, — прошептал он. — Понимаю.

— Так как насчет альянса? — спросил Аномандер Рейк и допил вино.

— Я поговорю об этом с теми, кто входит в Тайный совет, — ответил Барук, вставая на нетвердые ноги. — Вскоре мы сообщим вам о принятом решении.

Алхимик покосился на меч тистеандия.

— Скажите, если мы выдадим вам этих магов, их ждет та же участь?

— Разумеется, — отчеканил Рейк.

Барук отвернулся и закрыл глаза.

— После того что я узнал, мы не можем их укрывать. Вы их получите.

За его спиной послышался хриплый смех Рейка.

— В вашем сердце излишне много милосердия, дорогой алхимик.

Ночная мгла сменилась серой пеленой раннего утра. На пустых столах таверны «Феникс» дремали опрокинутые кружки и немытые тарелки. Обычно под утро из зала выпроваживали всех. Исключение делалось лишь для завсегдатаев, каковых в этот предрассветный час было четверо. Один из них спал, уронив голову на стол, прямо в лужицу перекисшего эля. Спящий громко храпел. Остальные играли в карты. У двоих игроков от усталости слезились воспаленные глаза. Третий внимательно разглядывал собственную руку и говорил, не закрывая рта.

— Это было как раз, когда я спас Раллику Ному жизнь. И было это в самом конце Вечерней улицы. Четверо… нет, пятеро каких-то гнусных мерзавцев загнали парня в угол. Бедняга Раллик едва держался на ногах. Вы не поверите: эти подонки нанесли ему не менее сотни ножевых ранений. Кровь так и лилась. Я только взглянул на него и сразу понял: Раллику не выстоять. И тогда старый, но отважный Крюпп напал на этих подлых убийц сзади. Кончики его пальцев сияли магическим огнем. Крюпп произнес могущественное заклинание и… о чудо! Шесть трупов упали Раллику под ноги. Вскоре от них осталось лишь шесть кучек пепла. Зато монеты, что были в их карманах, чудесным образом уцелели. Достойное вознаграждение, должен вам сказать!

Муриллио наклонился к Крокусу-Шалунишке.

— Разве такое может быть? Чтобы Крюпп отважился…

Крокус вяло улыбнулся другу.

— А мне все равно. Мне здесь хорошо и безопасно, и это главное.

— Война между ассасинами? Какая чушь! — провозгласил Крюпп, развалившись на стуле и вытирая лоб мятым шелковым платком. — Крюпп не желает верить подобным россказням. Вчера ночью Раллик Ном, как всегда, появился в «Фениксе». И они чесали языками с Муриллио? Начнись эта война, Раллик не пришел бы сюда.

Муриллио поморщился.

— Я наблюдал за Номом и знаю: когда он кого-то угробит, то потом всегда заглядывает в «Феникс»… Эй, ты будешь ходить? Надо доиграть, а то у меня с утра дела ждут.

— А о чем Раллик говорил с тобой? — полюбопытствовал Крокус.

Муриллио лишь пожал плечами, продолжая глядеть на Крюппа.

Толстенький человек удивленно вскинул брови.

— Разве сейчас ход Крюппа?

Крокус закрыл глаза и тоже развалился на стуле.

— Крюпп, дружище, я видел на крышах троих ассасинов. Двое прикончили третьего, а потом погнались за мной. Представляешь? Они ведь прекрасно видели, что я никакой не ассасин.

Муриллио придирчиво оглядел перепачканную и порванную одежду воришки, а также ссадины и царапины на его лице, шее и руках.

— Я склонен тебе верить, Крокус, — сказал он. — Дурачье! Бедный Крюпп, вынужденный сидеть за одним столом с такими ослами!

Он покосился на храпевшего.

— А Колль — величайший осел, но, к его же несчастью, наделенный даром самопознания. И из его нынешнего состояния можно вывести кое-какие правдивые умозаключения. Ты сказал, Муриллио, что тебя ждут дела? Надо понимать, сердечные? Крюппу, однако, не кажется, чтобы большинство городских красоток поднималось в такую рань. Жутко представить, что они увидят в зеркалах, если проснутся сейчас. Крюппа от одной мысли мороз пробирает.

Крокус поглаживал шишку, набитую в ночной погоне. Шишка распухла еще сильнее и болела. Поморщившись, он обратился к толстяку:

— Давай, Крюпп, ходи. Сейчас твой ход.

— Мой?

— Не в пример заразным болезням, самопознание не передается другим, — сухо заметил Муриллио.

Заскрипели ступеньки лестницы. Сверху в зал спускался Раллик Ном. Игроки повернулись в его сторону. Высокий, смуглый Раллик выглядел отдохнувшим. Он сменил одежду на дневную. На плечах ассасина был темно-пурпурный плащ, скрепленный перламутровой застежкой в серебряной оправе. Тщательно расчесанные черные волосы обрамляли его худощавое, тщательно выбритое лицо. Подойдя к столу, Раллик молча взял Колля за жидкие волосы, приподнял ему голову и принялся разглядывать его опухшую физиономию. Потом он осторожно вернул голову спящего в лужицу эля и выдвинул себе стул.

— Игра так и не прекращалась? — спросил Раллик.

— Ни на минуту, — отозвался Крюпп. — И эти двое так проигрались, что им придется снимать с себя последние рубахи! Да, вот еще что, дружище Раллик. — Крюпп вяло махнул в сторону Крокуса. — Этот юнец прожужжал нам все уши о каких-то убийствах на крышах. Якобы кровь лилась оттуда ручьями. Ты же, Раллик, истинный друг Крюппа, ты не станешь его обманывать. Скажи, это правда?

Раллик пожал плечами.

— Очередной слух. Даруджистан не может без слухов.

Крокус насупился. Кажется, этим утром никто не желал отвечать на его вопросы. Воришка вспомнил, как Раллик и Муриллио перешептывались в сумрачном углу. О чем они могли говорить? Нельзя сказать, чтобы его очень уж удивило их секретничанье. Но раньше к ним всегда присоединялся Крюпп. А вчера ночью они почему-то обошлись без общества толстяка.

Муриллио повернул голову и обшарил глазами стойку.

— Сулита! — крикнул он. — Просыпайся, красавица!

Из-под стойки послышалось сонное бормотание, затем оттуда показалось круглое лицо служанки. Сулита наспех пригладила руками растрепанные волосы и встала.

— Ну, чего вам?

— Сделай милость, подай моим друзьям завтрак.

Муриллио встал и недовольно оглядел свой наряд. Его красивая переливчатая зеленая рубашка успела приобрести вид замызганной тряпки. Панталоны из тонкой дубленой кожи были все в пятнах от эля и закусок. Вздохнув, щеголь отошел от стола.

— Мне нужно вымыться и переодеться. Я выхожу из игры, дорогой Крюпп, поскольку чувствую, что ты заманиваешь нас в ловушку, в которой мы обречены болтаться до скончания века. Счастливо оставаться, друзья мои.

Встретившись взглядом с Ралликом, Муриллио едва заметно кивнул. Крокус это заметил, отчего его досада только усилилась. Он поглядел вслед удаляющемуся Муриллио, затем взглянул на Раллика. Ассасин сидел, вперившись глазами в храпящего Колля. Лицо его, как всегда, было невозмутимым и непроницаемым.

Сулита отправилась на кухню, откуда вскоре донеслось громыхание посуды. Крокус швырнул свои карты на середину стола, и демонстративно закрыл глаза.

— И ты тоже сдаешься, мой юный друг? — спросил Крюпп.

Воришка молча кивнул.

— Ха-ха, Крюпп вновь остался непобедимым.

Он отодвинул карты, затем повязал вокруг своей жирной, трясущейся шеи салфетку.

«Заговор!» Эта мысль, будто пойманный зверь, металась в мозгу Шалунишки. Сначала война ассасинов, потом шушуканье Муриллио и Раллика. Крокус тихо вздохнул и открыл глаза. Тело до сих пор болело после ночных приключений. Но эти ссадины и шишка — пустяки. Крокус знал, что ему повезло. Можно было подумать, будто он разглядывает спящего Колля. На самом деле воришка вспоминал рослых, одетых в черное ассасинов. Даже воспоминание о них заставляло его дрожать. Смерть гналась за ним по пятам, и все же… это было дьявольски интересно. Правда, после того как он ввалился в таверну и осушил поданную Су литой кружку, у него еще целый час дрожало все тело.

Итак, Колль, Крюпп, Муриллио и Раллик. Ну и странная компания: пьяница, полусумасшедший маг, который лишь громко хвастается своими способностями, долговязый фат и убийца. Однако эти люди были его лучшими друзьями. Крокусу едва исполнилось четыре года, когда страшная болезнь, называемая «крылатой чумой», унесла жизнь его родителей. С тех пор он рос под присмотром дяди Мамота. Конечно, старый книгочей делал все, что мог, но его усилий было явно недостаточно. Довольно скоро Крокус открыл для себя волнующий мир ночных крыш и темных переулков. Мир этот притягивал его несравненно сильнее, чем заплесневелые дядины книги.

Но сейчас Крокусу было очень одиноко. Крюпп нацепил маску блаженного идиота и не снимает ее ни на минуту. За все годы, что Крокус обучался у толстяка премудростям воровского ремесла, он никогда не видел этого болтуна в ином состоянии. Что касается Колля — тот, похоже, страшно боялся протрезветь. Причин беспробудного пьянства этого человека Крокус не знал, но догадывался: когда-то жизнь Колля была иной. А теперь вот еще и Раллик с Муриллио заваривают новую кашу.

В памяти вдруг всплыли руки и плечи спящей дочери Дарле. Крокус сердито тряхнул головой, прогоняя видение.

Сулита принесла завтрак: ломти жареного хлеба, большой кусок козьего сыра, несколько крупных гроздьев местного винограда и кувшин с горьким кофе. Тарелку Крокуса она наполнила первой. Воришка торопливо поблагодарил разбитную блондинку.

Следующим по счету шел Раллик. Крюпп нетерпеливо ерзал на стуле.

— Какая непочтительность, — ворчал толстяк, подворачивая рукава своего затрапезного балахона. — Если Крюппа разозлить, он накажет грубиянку Сулиту тысячью страшных заклинаний.

— Я бы не советовал Крюппу этого делать, — сказал Раллик.

— Разумеется, Крюпп этого не сделает, — согласился Крюпп и вытер вспотевший лоб. — Маг, наделенный моими способностями, не станет унижаться до расправы с какой-то служанкой, только и умеющей, что разносить эль и мыть посуду.

Сулита повернулась к нему.

— Значит, мне только впору мыть посуду?

Схватив густо промасленный ломоть, она с размаху шлепнула им Крюппа по голове.

— Подумаешь, маслица добавила! — усмехнулась служанка, отходя от стола. — На твоей засаленной башке его никто даже не заметит.