Чтение 28–й страницы книги ~Сады Луны~

— Адъюнктессу судьба не обделила способностями, — сказала колдунья. — Пусть она отрицает свою причастность к магии, но я вполне верю, что она привязала тебя магической ниточкой к себе и знает про каждый твой шаг.

— Тогда почему бы ей не вломиться прямо сюда?

Дырявый Парус скользнула глазами по украшениям, лежавшим на комоде.

— Опонны перерезали ее ниточку, капитан.

— Выходит, одни кандалы мне заменили другими? Весело, ничего не скажешь!

— А теперь я тебе кое-что расскажу. Лорну сопровождает тлан-имасский воин.

Паран так и подскочил на стуле.

— Видишь, я разгадала намеки Хохолка, — пояснила Дырявый Парус. — И миссия у Лорны получается двойная: сначала уничтожить девчонку, а потом разделаться с Бурдюком и его взводом. Если бы ей хватило твоей помощи, она бы не позвала тлан-имаса. Учти: у нее не простой меч, а из отатаральского металла. Убить им Печаль — проще простого. Да и Веревку, пожалуй, им тоже можно одолеть.

— Я все-таки не думаю, что адъюнктесса замыслила уничтожить взвод Бурдюка, — сказал Паран. — Эти люди — мои подчиненные. Я отвечаю за них. Адъюнктесса не может толкнуть меня на такое вероломство.

— Это почему же?

Капитан не знал, как ответить, но внутри у него все бурлило. На мгновение колдунья забыла о нем… Наконец-то! Вот оно, решение, которое она примет! Оно вспыхнуло у нее в мозгу и холодной волной отозвалось во всем теле.

— Говоришь, Хохолок торопился? Неспроста. Ему не терпелось пуститься вслед за адъюнктессой и тлан-имасом. Должно быть, он что-то разнюхал. Не удивлюсь, если у нашей железной красавицы не двойная, а тройная миссия.

— Кому подчиняется Хохолок? — спросил Паран.

— Быстрому Бену, магу из взвода Бурдюка. Лучший маг из всех, кого я знаю. Не по силе, нет. По уму. Но если тлан-имас застигнет его врасплох, Бену с ним не справиться, даи остальным тоже.

Не сводя глаз с Парана, колдунья вдруг сказала:

— Мне придется спешно уйти из города.

Паран вскочил на ноги.

— Не одна же ты пойдешь?

— Одна, — упрямо возразила Дырявый Парус. — Я должна найти Бурдюка. А если мы пойдем вместе, за тобой следом увяжется Лорна.

— Я все-таки отказываюсь верить, что адъюнктесса замыслила убить сержанта, — сказал Паран. — Ответь мне, ты сумела бы уничтожить девчонку? Или вы вдвоем с БыстрымБеном?

Колдунья мешкала с ответом.

— Не уверена, что мне хочется ее убивать, — наконец ответила она.

— Как?

— Бурдюк против ее убийства. Не знаю, какие доводы тебе привести, но мне почему-то кажется, что он прав.

О собственных интуитивных ощущениях, подсказывавших ей то же самое, колдунья умолчала.

— Ты уйдешь, а что делать мне? — растерянно спросил Паран. — Я ведь не могу остаться в твоем жилище. Даже если меня здесь не найдут, что я буду есть? Не одеяло же с простынями!

— Я незаметно выведу тебя в город, — пообещала колдунья. — Наймешь комнату на постоялом дворе, сменишь одежду. Если все будет хорошо, через пару недель я вернусь. Две недели-то ты можешь подождать?

— А если мне пойти прямиком к Дуджеку Однорукому и сказать, кто я?

— Ты угодишь в лапы к верховному магу Тайскренну. Он постарается вытянуть из тебя все, а для этого существует особая магия. Мозги так тебе пошерстит, что будь здоров.

— При чем тут Тайскренн? — удивился Паран. — Ему-то какое до меня дело? Я офицер, а не маг.

— Да будь ты хоть землекопом. Ты болтаешься на крючке у опоннов, а они с сегодняшнего вечера объявлены официальными врагами империи. Учти, Тайскренн не церемонится. Когда ты вывернешься перед ним наизнанку, он тебя тихо уберет. По правде говоря, это даже лучше, иначе тебя ждет жизнь сумасшедшего. Его «магия правдивости» бесследно не проходит.

— Но разве у Тайскренна здесь больше власти, чем у Дуджека?

— Не больше. Дуджек мог бы встать на твою защиту. Только у Тайскренна есть один очень серьезный довод. Ты стал орудием опоннов. А Дуджеку благополучие своих солдат дороже, и он согласится с Тайскренном. Теперь понимаешь? Как ни грустно, капитан, но там тебе пришлось бы выворачиваться самому.

— Мне и так придется, когда ты покинешь город.

— Знаю. Но я же ухожу не навсегда.

В душе колдуньи опять зашевелилось сочувствие к этому совсем еще молодому растерянному человеку.

— Паран, все не так уж и плохо, — с напускной беспечностью произнесла она. — Да, между нами есть недоверие, и от него никуда не денешься. Но ты вызываешь у меня… симпатию, что ли? Я думала, что совсем очерствела в армии.

Она грустно улыбнулась.

— Не знаю, стоило ли это тебе говорить, капитан. И все-таки я рада, что сказала.

Паран долго глядел на нее, потом сказал:

— Ты права, Дырявый Парус. Я сделаю так, как ты предлагаешь. Говоришь, нанять комнату на постоялом дворе? Только у меня совсем нет здешних денег. Ты не одолжишь мне?

— Деньги раздобыть легко.

У нее поникли плечи.

— Ой, до чего я устала.

Колдунья направилась в спальню и перед этим еще раз взглянула на комод. Под сваленной одеждой лежала ее колода Драконов. Было бы глупо не разложить карты, чтобы сверить по ним принятое решение.

— Дырявый Парус, а ты очень сильно устала? — спросил Паран, встав у нее за спиной.

Жар его слов передался ее телу. Огонь, тлеющий в ее чреслах, ярко вспыхнул. Карты обождут. Колдунья повернулась к капитану. Она не стала отвечать словами. Ее ответ и так был ясен. Паран осторожно взял ее за руку.

«Такой молоденький, а я покорно иду с ним в спальню, — подумала она. — Даже смешно».

И она наверняка рассмеялась бы, но уж слишком сладостным было захлестнувшее ее чувство.

Едва рассвет забрезжил над Крепышом, адъюнктесса Лорна покинула город, выехав через восточные ворота. Дуджек выполнил обещание: караульных возле приоткрытых ворот не было. Если чьи-то глаза и видели ее путь по улицам, вряд ли у кого-то это вызвало особое любопытство. Одеяние Лорны составляли простые кожаные доспехи, лицо скрывал бронзовый шлем. Даже обе лошади — верховая и вьючная — были местной породы. Адъюнктесса привыкла ездить на боевых малазанских конях, более рослых и норовистых, чем эти несколько флегматичные лошадки. Правда, Дуджек заверил ее, что они достаточно выносливы. Внешне Лорна ничем не отличалась от наемников. После захвата города малазанцами многие из них остались не у дел и подались в другие края.

Далеко на юге во мгле проступали заснеженные вершины Талинских гор. Пока она едет по Ривийской равнине, эти горы будут ее молчаливыми и ненавязчивыми спутниками. Все крестьянские усадьбы вокруг Крепыша теснились на принадлежащих городу землях, а потом исчезали. Хотя земли было более чем достаточно, ею владели ривийцы, которые враждебно относились к самовольным захватчикам. Поскольку все торговые пути, ведущие в город и из города, проходили по владениям ривийцев, хозяев старались не злить.

Восточный край неба постепенно розовел. Серебристо-синее небо светлело, прощаясь с последними звездами. За конскими копытами вздымались облачка пыли. День обещал быть жарким. Лорна распустила шнуровку доспехов, надетых поверх тонкой кольчуги. К полудню она доберется до первого источника, где сможет пополнить запасы воды. Адъюнктесса провела рукой по поверхности одного из кожаных бурдюков, прикрепленных к седлу. Собрав пальцами росу, она смочила ею губы.

Голос тлан-имаса едва не выбил ее из седла. Лошадь фыркнула и шарахнулась в сторону.

— Какое-то время я пойду вместе с тобой, — сказал Оное Тулан.

Лорна гневно взглянула на него.

— Впредь изволь заранее извещать меня о своем появлении, — сказала она тлан-имасу.

— Как желаешь, — бесстрастно ответил тот и скрылся в земле.

Адъюнктесса выругалась сквозь зубы. Вскоре она увидела древнего воина стоящим в сотне ярдов. Неяркое еще солнце освещало его со спины. Тлан-имас стоял на фоне малиново-красного неба, и эта картина почему-то сильно взбудоражила Лорну, пробудив воспоминания из прежних жизней. Оное Тулан застыл в ожидании. Когда она поравнялась с ним, воин двинулся рядом с лошадью.

Лорна уперлась коленями в лошадиные бока и туго натянула поводья, успокаивая испуганное животное.

— Неужели ты все воспринимаешь дословно? — спросила она.

Древний воин задумался, затем кивнул.

— От моей прежней жизни осталось только имя, которым ты меня называешь. Все, что когда-то было со мною, умерло в прошлом. Жизнь начинается заново, и в ней у меня должно появиться новое имя.

— Почему ты решил сопровождать меня? — спросила адъюнктесса.

— На всем пространстве, что лежит к северу и западу от Семиградия, я один из клана пережил Двадцать восьмую Джагатскую войну.

— А я думала, этих войн было двадцать семь, — удивилась Лорна и тихо добавила: — Когда после завоевания Семиградия ваши легионы ушли от нас на равнины…

— Наши гадающие на костях узнали, что часть джагатов уцелела. Предводитель логросских тлан-имасов вознамерился их уничтожить. И мы их уничтожили.

— Теперь понятно, почему далеко не все ваши вернулись назад, — сказала Лорна. — Вы же могли известить императрицу, сообщить ей, куда и зачем направляетесь. Она терялась в догадках: самая сильная часть ее армии вдруг исчезает и неизвестно, когда вернется.

— Гадающие на костях не обещали нам, что вернутся все, — спокойно ответил Оное Тулан.

Адъюнктесса молча поглядела на древнего воина.

— На той войне погиб Киг Авен — предводитель нашего клана. Погибли все мои соплеменники. Я остался один и утратил всякую связь с логросами. У Кига Авена был гадающий на костях по имени Килава Онасс. Он исчез задолго до того, как император пробудил нас.

Слова Оноса Тулана подстегнули мысли Лорны. В Малазанской империи тлан-имасов называли воинством молчаливых. Ее спутника соплеменники сочли бы излишне разговорчивым, если не болтливым. Наверное, его красноречие каким-то образом было связано с утратой клановой связанности. Обычно все переговоры с людьми вел тлан-имасскнй командир Логрос. Что же касаетсягадающих на костях(так называли тлан-имасских шаманов), люди их вообще не видели, если fie считать Олара Эти ля. Тот вместе с предводителем Эйтолосом Ильмом участвовал в Картульском сражении. В сравнении с магическими ударами, наносимыми тогда по противнику, атака на Дитя Луны выглядела детской забавой.

Общаясь с Оносом Туланом, Лорна узнала о тлан-имасах больше, чем сумела прочесть в «Имперских анналах» — официальных хрониках Малазанской империи. Император, конечно же, знал несравненно больше, но доверять подобные знания пергаменту было не в его правилах. Имперские ученые годами спорили насчет пробуждения тлан-имасов, считая это ничем не подкрепленной гипотезой. Вот бы удивились они! Интересно, сколько еще тайн она сумеет узнать из попутных разговоров с тлан-имасом?

— Скажи, Тул, — (ей почему-то понравилось называть его так), — а ты сам видел императора Келланведа?

— Я пробудился раньше Галада Кетана и позже Онака Шендока, а потому вместе со всеми тлан-имасами преклонял колени перед императором, когда он восседал на первом троне.

— Император тогда был один? — спросила Лорна.

— Нет. Рядом с ним находился человек, которого звали Танцор.

Танцор был убит вместе с Келланведом. Вспомнив об этом, Лорна с раздражением бросила тлан-имасу:

— Ну и где теперь первый трон? Кто помнит о нем?

Оное Тулан ответил не сразу.

— После гибели императора логросские тлан-имасы объединили свой разум. До Рассеяния такое случалось редко. Все, что знал каждый, стало достоянием остальных. Не знаю, адъюнктесса, нравится ли тебе такой ответ. Но память об императоре и о тех временах объединяет логросских тлан-имасов, да и кроносских тоже.

— А это кто такие?

— Они скоро появятся, — ответил Оное Тулан.

У адъюнктессы вспотел лоб. Когда легионы логросских тлан-имасов впервые выступили на стороне малазанцев, их было девятнадцать тысяч. Сейчас их осталось не более четырнадцати; жизни остальных унесла последняя война с джагатами. Неужели теперь из глубин сна восстанут еще девятнадцать тысяч? Так что же натворил император своеймагией?

Лорне очень не хотелось задавать этот вопрос тлан-имасу, но она все-таки спросила:

— Тул, а что собой знаменует появление кроносских тлан-имасов?

— Приближается год трехсотого тысячелетия, — ответил древний воин.

— И что будет?

— Рассеяние тлан-имасов подходит к концу.

Высокие ветры несли Старуху над Ривийской равниной (она и в самом деле была самой старой из всех Больших Воронов). С каждым часом ее полета зеленая полоска, змеившаяся на севере, делалась все крупнее. У Старухи устали крылья, однако дыхание небес было сильным и помогало ей. Ничто не могло поколебать уверенность древней птицы, что в мире грядут перемены. Эта мысль придавала ей бодрости.

Если готовилось ужасающее противостояние великих сил, оно уже начиналось. Здесь, в этих местах. Боги спускались на землю, дабы вести свои битвы. Бесплотные духи обретали плоть и кровь, и котел магических сил был близок к закипанию. Никогда еще Старуха не ощущала такой полноты жизни.

Грядущие события добавили Старухе хлопот. Вот и сейчас она летела, откликнувшись на призыв, который не смела оставить без внимания. Аномандер Рейк был не только ее повелителем, и нынешний полет старухи являлся важным звеном в цепи его приготовлений. Что же касалось собственных честолюбивых устремлений Старухи, их она предпочитала держать при себе. В данный момент ее силой были знания. Старуха хранила много тайн, но, пожалуй, самая удивительная и волнующая была связана с Каладаном Брудом, наполовину человеком, наполовину тистеандием. Старуха предвкушала встречу с ним, и мысли об этом прогоняли ее усталость.

Она летела, и с каждым взмахом крыльев Чернопсовый лес становился все ближе.

ГЛАВА 10

И сказал Каллор: «Я ходил по этой земле, когда тлан-имасы были еще малыми детьми. Я был полководцем стотысячной армии. Огонь моего гнева воспламенял целые континенты. Я правил единолично, не желая делить власть нигде и ни с кем. Способен ли ты понять смысл сказанного мною?» «Я способен понять лишь одно, — отвечал Каладан Бруд. —Ты никогда не умел учиться у жизни».Беседы о войне. Разговор главнокомандующего Каладана Бруда с его первым помощником Каллором, записанный Харлошелем, вестовым Шестой армии

Постоялый двор «Вимкарос» находился в Молочном квартале Крепыша, сразу за Эльтросанской площадью. Это все, что знал о нем Тук, однако вестовой даже отдаленно не представлял, кто из знакомых ему людей мог бы там остановиться. Между тем в переданной записке его настоятельно просили прийти именно туда, не в другое заведение.

Тук не без опаски подходил к пышному и безвкусно построенному зданию. Вроде ничего подозрительного. Площадь, как обычно, была заполнена лотками торговцев и снующими горожанами. Немногочисленные малазанские солдаты лениво прохаживались между рядами. После публичных казней местной знати город казался пришибленным. Повседневная жизнь шла своим чередом, но на улицах стало заметно тише. Горожане словно ощущали на своих шеях невидимое ярмо, наброшенное имперской властью.

Последние несколько дней Тук в основном был предоставлен самому себе. Иногда соратники звали его на пирушки, хотя теперь они проходили без прежнего размаха и веселья. После отъезда адъюнктессы и непонятного исчезновения Дырявого Паруса Дуджек и Тайскренн с головой ушли каждый в свои дела. Железного кулака поглотили заботы оместных новобранцах и измененной Пятой армии. Верховный маг безуспешно разыскивал пропавшую колдунью.

Вряд ли Дуджек и Тайскренн заключили мир. Скорее это было перемирием. После званого обеда Тук старался держаться подальше от высшего командования. Он по-прежнему обедал с солдатами, хотя теперь, когда Лорна повысила его статус, ему открылся доступ в офицерские круги. Чем меньше он мозолит глаза начальству, тем лучше.

«Вимкарос» окружало нечто вроде сада. Идя по опрятной песчаной дорожке, вестовой сразу понял, что осада пощадила заведение. По случаю жаркой погоды часть столиков вынесли из зала таверны под навес. За стойкой стоял грузный человек и сосредоточенно отправлял себе в рот спелые виноградины. Посетителей было немного. Одни прохаживались по дорожкам, другие сидели за столиками и вполголоса беседовали.

Пригласивший Тука сюда настаивал, чтобы он явился в обычной одежде, дабы не привлекать к себе излишнего внимания.

— Чем могу служить, господин? — спросил толстяк, откладывая блюдо с виноградом и вытирая руки.

— Меня зовут Рендер Кан, — представился вымышленным именем Тук. — У вас должен быть заказан столик на мое имя.

Толстяк сощурился на восковую дощечку. Найдя имя Рейдера Кана, он заулыбался еще шире.

— Да, господин. Идемте со мной.

Вскоре Тук уже сидел за столиком на балконе, выходящем в сад. Ему сразу же принесли запотевший графин с салтоанским вином, которое он сейчас потягивал, разглядывая публику внизу.

Через некоторое время к столику подошел слуга.

— Любезный господин, — кланяясь, произнес он, — мне велено передать вам следующее. Вскоре сюда подойдет один человек, который находился в крайне стесненных обстоятельствах и только недавно сумел из них выбраться.

— И это все? — хмурясь, спросил Тук.

— Да, господин.

— Неужели он больше ничего не сказал?

— Он сказал, что вы поймете эти слова.

Поклонившись, слуга ушел.

Тук отставил бокал и напрягся всем телом. Балконная дверь вновь скрипнула. Обернувшись, вестовой увидел входящего капитана Парана. Тот был одет как состоятельный горожанин и явился без оружия.

— Надеюсь, я не слишком тебя напугал своей запиской? — улыбнулся Паран, подходя к столику. — Она хоть немного подготовила тебя к нашей встрече?

— Вряд ли, — признался Тук. — Я пока не знаю, что мне сулит наша встреча. Ты здесь по приказу адъюнктессы?

— Она считает меня мертвым, — поморщившись, ответил капитан. — Я и впрямь успел побывать на том свете. А сейчас ответь мне, Тук-младший: с кем я говорю? С «когтем» или солдатом Второй армии?

Тук сощурил единственный глаз.

— Ну и вопросик ты задал!

— А по-моему, вполне простой вопрос, — сказал Паран, продолжая в упор глядеть на вестового.

Тук помолчал, потом улыбнулся.

— Клобук тебя накрой, капитан! А все-таки хорошо, что мы встретились. Добро пожаловать в компанию воина бывшей Второй армии.

Паран облегченно рассмеялся.

— Как это тебе удалось побывать на том свете и вернуться? — полюбопытствовал Тук.

Капитан сразу помрачнел. Он налил себе вина и отхлебнул большой глоток.

— Меня пытались убить. Наверное, я бы и подох в том переулке, если бы не Колотун и Дырявый Парус.

— Ну и ну! Лекарь Бурдюка и колдунья — твои спасители?

Паран кивнул.

— До недавнего времени меня прятали в жилище колдуньи. Бурдюк приказал, чтобы ни одна душа не пронюхала о том, что я жив.

Он наклонился к вестовому.

— А теперь, дружище Тук, расскажи, что ты знаешь о замыслах адъюнктессы?

Тук молча разглядывал сад.

— Тебе нечего сказать? Или у адъюнктессы не было никаких замыслов?

— Эти вопросы ты задал уже не солдату, а «когтю».

— Понимаю.

— Тогда сначала скажи мне, где Дырявый Парус?

Единственный глаз вестового буравил капитана насквозь.

Парану стало неуютно.

— Она отправилась… в Даруджистан. Колдунья узнала, что у Лорны в сопровождающих какой-то тлан-имас. Дырявый Парус считала, что адъюнктесса намерена убить Бурдюка и его соратников. Я в это не верю, но колдунья не стала слушать моих доводов. Мне было поручено следить за одним человеком во взводе Бурдюка. Этот человек действительно заслуживает смерти. Все началось достаточно давно, года три назад. Назначение командовать взводом я воспринял как награду. Зачем тогда адъюнктессе было бы назначать меня командиром, если она решила уничтожить весь взвод? Я рассказал тебе все, что знаю. Ты в силах мне помочь, Тук?

Вестовой медленно вздохнул.

— Я знаю, кто этот человек. Совсем молодая девчонка по имени Печаль. Но миссия Лорны связана не только с убийством новобранки. Для этого она не взяла бы себе в спутники тлан-имаса.

Тук привычно почесал шрам.

— Не стану скрывать от тебя правду, капитан. Дни «сжигателей мостов» сочтены. Среди солдат Дуджека к Бурдюку относятся с благоговением. Солдатам есть за что его уважать. Я пытался убедить в этом адъюнктессу, но безуспешно. Она не знает настроений в армии Дуджека. Если Бурдюка и его ребят уничтожат, вспыхнет мятеж. Дуджеку нет равных среди малазанских полководцев. Стоит ему выступить против воли императрицы, генабакийская кампания захлебнется. И это еще не самое страшное. Мятеж перекинется на империю и вырастет в гражданскую войну.

— Я тебе верю, — сказал побледневший Паран. — Если раньше у меня еще оставались сомнения, теперь они исчезли. И мне остается только одно.

— Что именно?

Паран задумчиво вертел в руках пустой бокал.

— Даруджистан, — сказал он. — Если мне повезет, я сумею нагнать колдунью, и мы вместе постараемся опередить Лорну и добраться до Бурдюка. Думаю, адъюнктесса утратила со мной всякую связь и уверилась в моей гибели. Правда, Дырявый Парус не захотела брать меня с собой. Она боялась, что Лорна возьмет след. И в то же время она утверждала, будто моя «смерть» оборвала все нити, связывающие меня с адъюнктессой.

— Не знаю, обрадовалась бы Лорна твоему воскресению. Скорее, заподозрила бы тебя в скрытом маневре, а там и до Тайскренна недалеко.