Чтение 55–й страницы книги ~Сады Луны~

Пока джагат шел, небо над головой изменилось, сделавшись похожим на ртуть. Пропал и город: там, где он стоял, тянулся морской берег, нещадно продуваемый ветрами. Вместо холмов глаза Риста увидели зубчатые горы, еще не успевшие покрыться ледниками. Горы были совсем молодыми, полными необузданной силы. Рист замедлил шаги.

«Так это же мир Древних, каким он был задолго до появления джагатов. Кто же заманил меня сюда?»

— Ох, мои ноги! Мои бедные…

Тиран наклонил голову и увидел простого смертного, стоящего перед ним. Одежда человека была диковинной и совершенно незнакомой джагату. Верхняя ее часть состояла из короткого балахона тусклого красного цвета и была чем-то перепачкана. Таких штанов Рист тоже никогда не видел. Странным ему показался и покрой черных кожаных сапог на коротких ножках незнакомца. Человечек меж тем вытащил кусок материи и принялся отирать свой лоб, весь покрытый потом.

— Любезный господин, насколько вижу, ты совсем не состарился, — писклявым голосом изрек человечек.

— Я чую в тебе имаса, — хрипло ответил Рист. — И язык, на котором ты говоришь, своими булькающими звуками похож на язык имасов. Ты явился сюда, чтобы пасть к моим ногам? Желаешь стать первым из моих верных слуг? Тебе не терпится получить мои щедрые награды?

— К сожалению, господин, ты ошибся, — возразил ему человечек, — ибо Крюпп, а именно так зовут смиренного и слабого смертного, которого ты сейчас видишь, не падает ни к чьим ногам, будь то бог или джагат. Таковы особенности новой эпохи, в которую ты попал по ряду причин, не имеющих отношения к нашему разговору. Более того, ты варварски вторгся в сон скромного Крюппа. Знай же: ты совершил непростительную ошибку, ибо тебе нет места в нашем мире. Благодушное лицо Крюппа — это последнее, что ты видишь перед своей гибелью. Сколь же щедр Крюпп, учитывая все зло, какое ты успел причинить нашему миру.

Рист засмеялся.

— Я и прежде вторгался в сны смертных, когда мне этого хотелось. Дерзки твои речи, и сейчас ты увидишь, кто обладает настоящей силой.

Тиран взмахнул рукой, выпустив поток сокрушающей магической силы. Она обволокла Крюппа. Вспыхнувшее темное пламя быстро погасло, не оставив от глупого смертного иследа.

— До чего же ты жесток, вынужден заявить Крюпп, — раздалось в голове Риста. — И столь же опрометчив в своих поступках.

Сощурившись, джагат огляделся вокруг.

— Что это за игра? — прогремел он.

— Это игра, которую ведет с тобой Крюпп, — было ему ответом.

За спиной Риста послышался другой звук, настороживший его. Джагат обернулся, но было слишком поздно. Тяжелый кремневый меч вонзился ему в правое плечо. Круша оставшиеся ребра, меч пропорол ему спину и стремительно опустился ниже, до самых чресел. Тиран упал на бок. Рядом валялись искромсанные куски, отторгнутые от его тела. НадРистом стоял тлан-имас.

Затем над его лицом склонилась и другая тень. Водянистые глаза Крюппа глядели на тлан-имаса.

— Я знаю, тлан-имасский воин, что у тебя нет клана и в нашем мире ты ни с кем и ни с чем не связан, — произнес Крюпп. — Но ты все так же подвластен древнему зову. Крюпп понимает и разделяет твое удивление, Оное Тулан, меч первой империи. Тебя вновь позвала кровь, которая некогда текла в твоих жилах, наполняла твое сердце и самую твою жизнь в незапамятно далеких временах.

— У тебя диковинные сны, смертный, — сказал тлан-имас.

— Крюпп обладает многими диковинными свойствами, которые не перестают удивлять даже его самого.

— Чувствую, здесь не обошлось без гадающего на костях. Только кто-то из них мог меня призвать.

— Ты прав. Это сделал Пран Шоль из клана Кига Авена, принадлежащего к кроносским тлан-имасам. Во всяком случае, так он мне представился.

Рист поднялся на ноги и соорудил из магической силы нечто вроде повязки, удерживающей отсеченные куски его тела.

— Никакой тлан-имас не в силах противостоять мне, — угрожающе произнес джагат.

— Сомнительное утверждение, — сказал Крюпп. — Однако тебе предстоит еще одна встреча.

Прямо из русла ручья появилась чья-то высокая фигура, закутанная в черный плащ. Призрак шел к нему.

— Ты напоминаешь мне Клобука. Неужели этот Странник Смерти еще жив? — сердито спросил Рист. — Впрочем, в тебе я не чую никакой жизни. Тебя не существует.

— Быть может, и так, — ответил призрак, в тихом, спокойном голосе которого отчетливо звучало сожаление, испытываемое им к самоуверенному джагату. — Но в таком случае ты тоже не существуешь.

Призрак остановился. Его голова, закрытая капюшоном, указала туда, где лежала Силана.

— Ее господин ждет твоего появления, но ждет напрасно, и за это ты должен быть нам благодарен. Встреча с ним обрекла бы тебя на неминуемую смерть. Даже тебе было бы не справиться с ним.

Призрак снова повернул скрытое капюшоном лицо к Ристу.

— Но мы положим конец твоему существованию здесь, во сне этого смертного.

— В его времени нет никого, кто мог бы одолеть меня, — надменно бросил призраку джагатский тиран.

Призрак засмеялся, и смех его был похож на раскаты далекого грома.

— До чего же ты глуп, Рист. В этой эпохе даже простой смертный способен тебя убить. Волна порабощения поворотилась вспять. Теперь мы, боги, являемся рабами, а смертные владычествуют над нами, хотя они об этом и не знают.

— Так ты бог? — еще более сердитым тоном спросил Рист. — И все равно по сравнению со мной ты просто малое дитя.

— Я некогда был богом, — ответил призрак в черном плаще. — Меня знали под именем Круля и поклонялись мне. Моей картой в колоде Драконов был Обелиск. Я — Творец Путей. Ты понимаешь всю значимость этого древнего титула?

Рист попятился и поднял высохшие руки.

— Быть того не может, — выдохнул он. — Ты же ушел в Обитель Хаоса, вернулся туда, где родился. Тебя нет среди нас.

— Я же тебе говорил, мир переменился, — ответил Круль. — Предлагаю тебе выбор. Оное Тулан может тебя убить. Тебе непонятно значение его титула, как непонятно и многое другое. Итак, ты можешь бесславно погибнуть от меча тлан-имаса или же пойти со мной. Есть нечто, роднящее нас обоих. Наше время прошло, и врата Хаоса ожидают нас. Какой выбор ты предпочтешь?

— Никакой, — коротко ответил джагат.

С негромким торжествующим смехом он повалился на землю и замер.

— Он наплел себе другое тело, — встрепенулся Круль.

— Боги милосердные, — вздохнул Крюпп и полез за платком.

Калам заставил Парана пригнуться к земле. Капитан ощущал противную сухость во рту. Сад насторожил его, едва он туда попал. Нет, дело было вовсе не в его усталости. Даже воздух был каким-то будоражащим, до предела обостряющим все чувства. Паран ощущал непонятные волны, пробивавшиеся сквозь темноту. Обычный для сада запах земли, и прелых листьев вдруг сменился настоящим зловонием.

Пока они крались, Калам успел вынуть из ножен свои кинжалы. Паран вертел головой, но спина ассасина мешала разглядеть что-либо впереди. Деревья росли слишком плотно. В отдалении светились точки газовых фонарей и слышались голоса. Но все это находилось словно в другом мире. Его же окружала первозданная темнота, таившая в себе любые неожиданности.

Калам подал знак, велев капитану оставаться на месте, а сам скользнул куда-то вправо. Паран все же сделал несколько шагов вперед и очутился там, где только что стоялассасин. Впереди виднелась лужайка, совсем небольшая. Глаза капитана по-прежнему не видели ничего, кроме звезд над головой и темноты вокруг, зато чувства предельнообострились. Голова раскалывалась, словно кто-то ударял по ней изнутри. Ему показалось, будто рядом прячется что-то страшное, угрожающее не только ему одному, но и всем. Паран продвинулся еще на шаг. Посреди полянки он различил очертания предмета, похожего на отесанный камень или алтарь. Перед камнем застыл женский силуэт, почти не отличимый от окружающей темноты. Женщина стояла спиной к Парану.

Только что она была здесь одна. И вдруг, словно из-под земли, у нее за спиной возник Калам. В свете звезд тускло блеснули лезвия кинжалов. Он отвел обе руки, явно намереваясь нанести удары.

Мозг Парана не поспевал за тем, что видели его глаза. Женщина стремительно ударила Калама локтем в живот, потом столь же стремительно повернулась и нанесла удар коленом в пах. Калам зашатался и с тяжелым стуком упал.

Выхватив меч, Паран метнулся вперед.

Увидев его, женщина обхватила руками голову.

— Нет! — пронзительно закричала она. — Пощадите!

Капитан оторопел: голос был вовсе не женский, а почти детский. Калам, кряхтя, сел.

— Клобук тебя накрой, Печаль! Вот уж не ожидал тебя здесь встретить. А мы все думали, что тебя прибили в какой-нибудь крысиной норе.

Печаль с опаской следила за медленно приближающимся к ней Параном.

— Кажется, я тебя знаю, — сказала она Каламу. Увидев, что Паран совсем рядом, она испуганно загородилась рукой.

— Я… яубила тебя… тогда.

Она со стоном упала на колени.

— Я помню! У меня руки были в твоей крови.

Парана обуяла безудержная ярость. Он взмахнул мечом.

— Погоди! — осадил его Калам. — Постой, капитан. Тут что-то не так.

Ассасин с заметным трудом поднялся на ноги и хотел было сесть на камень.

— Нельзя! — сдавленно крикнула девчонка. — Разве вы оба не чувствуете?

— Я чувствую, — нехотя признался Паран. Он опустил меч. — Капрал, не подходи к этому камню. Калам отошел.

— А я-то думал, только мне померещилось.

— Это не камень, — сказала Печаль. Страха на ее лице больше не было.

— Это не камень. Это… дерево.

Она встала и повернулась к Каламу.

— И оно… растет.

— Слушай, ты меня помнишь? — настороженно спросил Паран. — Ты знаешь, кто я?

Девчонка посмотрела и покачала головой.

— Калама я знаю. Он мой старый друг.

Ассасин так и поперхнулся. Он громко кашлянул, не переставая качать головой.

Девчонка вновь показала на странный предмет.

— Смотрите! Оно еще выросло.

Калам с Параном присмотрелись. Они заметили дрожащую дымку, окаймлявшую непонятное дерево. Дымка то разрасталась, то уменьшалась, потом совсем исчезала. Капитан был вынужден согласиться с Печалью: «дерево» и в самом деле разрасталось.

— У него и корни есть, — добавила девчонка.

Паран очнулся первым.

— Капрал. Останешься здесь, с нею. Я скоро вернусь.

Убрав меч в ножны, Паран скрылся в темноте. После недолгого путешествия сквозь кустарник он добрался до ближнего края сада. Совсем рядом журчал фонтан, окруженный мраморными колоннами. Дальше виднелся крытый двор, заполненный гостями. Паран поискал глазами Бурдюка и вскоре нашел. Сержант и люди из его взвода несли караул совсем рядом. Они стояли на границе сада, лицом к дворику. Вид у всех был напряженный. Капитан поднял с земли ветку и с силой переломил.

На хруст все шесть голов повернулись к нему. Паран кивком головы подозвал Бурдюка и Колотуна, затем отошел назад. Сержант наклонился к уху Быстрого Бена и что-то ему прошептал, после чего вместе с лекарем подошел к Парану.

— Калам наткнулся на вашу Печаль и еще на какую-то странную штуку. Девчонка не в себе. Судя по ней, она не пыталась нас обмануть. Она то помнит, что убивала меня, а в следующую минуту все забывает. Вдобавок она утверждает, что Калам — ее давний друг.

Колотун хмыкнул.

— А что это за странная штука?

— Никто не знает. Внешне похожа на дерево. Но вид у нее жуткий.

— Так, — вздохнул капитан. — Колотун, ты пойдешь вместе с капитаном. Осмотри девчонку; может, что-нибудь поймешь.

— А что слышно насчет гильдии ассасинов? — спросил сержант Парана.

— Ничего.

— Тогда мы вскоре уберемся отсюда, — сказал Бурдюк. — Скрипача с Ежом отправим первыми. Будете возвращаться, приведите с собой Калама. Нужно поговорить.

Раллик спустился в зал и пошел к выходу. Никто не пытался его остановить. Там, где он проходил, разговоры умолкали, а лица гостей поворачивались к нему. Потом прерванные беседы возобновлялись. Каждый из собравшихся по-своему оценивал гибель Турбана Орра, однако никто не хотел портить себе празднество. Раллик чувствовал себя безумно уставшим. Уставшим душевно.

Ему навстречу поднялся Крюпп. С пухлой руки свисала маска. Лицо толстяка обильно покрывал пот. Глаза были полны страха.

— Понимаю твой страх, — сказал Раллик. — Если бы я знал, что ты здесь…

— Помолчи! — огрызнулся Крюпп. — Крюппу нужно подумать.

Ассасин удивленно вскинул брови. Он не помнил, чтобы толстяк кому-нибудь ответил грубостью. Если Крюпп сбросил маску любезности и благодушия, носимую им годами, значит, события приняли совсем дрянной оборот. Раллику сделалось не по себе.

— Иди, друг мой, куда несут тебя ноги, — каким-то не своим голосом сказал ему Крюпп. — Твоя судьба ждет тебя. Более того, этот новый мир будет отлично приспособлен для таких, как Рист, в каком обличье бы он ни появился.

Раллик нахмурился.

«Крюпп просто выпил лишнего и ударился в пророчества», — мысленно успокоил себя ассасин.

Он повернулся и молча пошел дальше. Мысли снова вернулись к недавним событиям. Дело, которое они с Муриллио готовили несколько лет, успешно завершилось. Но что теперь? Мозг, затуманенный успехом, как будто утратил прежнюю остроту.

Раллик никогда не ощущал себя борцом за справедливость. Он помогал Коллю из дружеских побуждений, делая то, что сделал бы, окажись сам на его месте. Раллик сознавал себя не более чем орудием, надеясь, что теперь Колль обретет утраченную волю и начнет действовать.

А если не начнет? Раллик задавил этот вопрос, едва он пробрался к нему в мозг. Ассасин не хотел сейчас доискиваться ответов. Бару к был прав: пора уходить отсюда.

Раллик не сразу заметил, что к нему направляется женщина в серебристой маске. Женщина подошла и коснулась его руки. Раллик вздрогнул и остановился. Угадать, кто этаженщина, было невозможно. Длинные темные волосы закрывали ей лоб и плечи, узкие прорези мешали рассмотреть глаза.

Женщина приблизилась вплотную.

— Признаюсь, сначала мне было любопытно. Наверное, любопытство меня и подвело. Вмешайся я раньше, Оцелот остался бы жив.

У Раллика потемнело в глазах.

— Воркана, — прошептал он.

Она едва заметно кивнула.

— Оцелот был самоуверен и глуп, — не сдержался Раллик. — Если гильдия одобрила сделку Орра, я жду наказания.

Воркана молчала. Раллик спокойно ждал.

— А ты немногословен, Раллик Ном, — наконец сказала хозяйка гильдии ассасинов.

Он снова промолчал. Воркана рассмеялась.

— Можно подумать, будто ты уже приготовился умереть.

Она повернулась в сторону двери, ведущей на крытый дворик.

— Сановник Орр воспользовался защитной магией, однако это ему не помогло. Любопытно.

Воркана о чем-то задумалась, потом кивнула Раллику.

— Твои способности еще пригодятся. Идем, Раллик Ном.

Воркана повернулась и куда-то пошла. Раллик последовал за ней.

Крокус навалился на Шалиссу. Одной рукой он зажал ей рот, другой — содрал с себя маску. Глаза «баргастской воительницы» округлились. Она узнала своего похитителя.

— Не вздумай кричать, а то пожалеешь, — хриплым, срывающимся голосом предупредил Крокус.

Шалисса вела себя отнюдь не как испуганная овечка. Оказавшись в кустах, она сопротивлялась как могла. Они катались по земле, пока Крокусу не удалось прижать Шалиссу своим телом.

— Я только хочу поговорить с тобой, — начал Крокус — Я не сделаю тебе ничего плохого. Клянусь. Если, конечно, ты не поведешь себя как дура. Сейчас я уберу руку с твоего рта. Очень тебя прошу, не кричи.

Крокус внимательно смотрел в глаза Шалиссы, но видел в них только страх. Он снял ладонь с ее рта. Ему вдруг стало стыдно.

Шалисса не закричала. Крокус даже пожалел, что она этого не сделала, ибо слова дочери Дарле ударили его наотмашь.

— Проклятый вор! Учти: когда мой отец тебя поймает, он заживо спустит с тебя шкуру! Но это в том случае, если еще раньше ты не попадешь в руки к Горласу. Только посмейчто-нибудь со мной сделать! Горлас кинет тебя в котел и будет варить на медленном огне.

Крокус в отчаянии снова зажал ей рот. Содрать шкуру? Сварить заживо? И как у нее только язык повернулся?

— Кто этот Горлас? — сердито спросил он. — Какой-нибудь ухажер из богатеньких щеголей? Мне плевать на него. Я хочу знать: почему ты меня предала тогда?

Теперь глаза Шалиссы были полны удивления. Крокус освободил ей рот.

— Я тебя не предавала. О чем ты?

— О вашем караульном, которого убили. Но я его не убивал.

— Я знаю. Отец нанял ясновидца, и тот узнал, что караульного убила какая-то женщина, находящаяся под властью Веревки. Ясновидец, когда это узнал, очень перепугался и убежал, не дождавшись платы. А теперь, вор, отпусти меня.

Он отпустил Шалиссу и сел. Взгляд Крокуса рассеянно блуждал по темным верхушкам деревьев.

— Говоришь, не предавала меня? А кто следил за Мизой? Кто послал караульных в дом к дяде Мамоту? Кто устроил всю эту охоту?

Шалисса встала и принялась отряхивать листья, приставшие к ее накидке.

— Мне надоела твоя глупая болтовня. Я должна возвращаться. Горлас будет искать меня повсюду. Он старший сын Дома Тольса и очень искусный фехтовальщик. Если он увидит тебя, живым ты не уйдешь.

Крокус очумело глядел на Шалиссу, потом вскочил.

— Постой, Шалисса! Послушай, что я тебе скажу. Брось ты этого идиота Горласа с его шпагой. Еще какой-нибудь год, и мой дядя официально представит меня твоим родителям. Ты слышала про моего дядю Мамота? Он известный историк.

Шалисса презрительно поморщилась.

Спустись с крыш на землю, воришка! Историк? Безвестный старикашка, у которого вечно пальцы в чернилах. Есть ли у твоего дяди богатство? А влияние? Молчишь? А Дом Толь-сома имеет все это, и в избытке. К тому же Горлас меня любит.

— Но я… — Крокус осекся.

Он ощущал себя последним глупцом. Разве ей нужны его объяснения в любви? Да и любит ли он Шалиссу после всего, что от нее услышал? Тогда зачем он пытается ее удержать?

— Я так и не понимаю, чего тебе от меня нужно? — спросила Шалисса.

— Н-не знаю, — промямлил он. — Раньше мне казалось… дружбы. Но какая может быть между нами дружба? Я же вор, который если и появляется в богатых домах, то лишь через окно.

— Зачем тогда придумывать разные глупости? — сердито бросила ему Шалисса.

Потом ее лицо неожиданно смягчилось.

— Не бойся, Крокус. Я об этом никому не скажу. Это будет нашей тайной.

На какое-то мгновение Крокус почувствовал себя маленьким ребенком, которого приласкала добрая и заботливая женщина. Ему стало очень хорошо.

— А знаешь, до знакомства с тобой я никогда не встречала настоящего уличного вора, — смеясь, добавила Шалисса.

Волна гнева смыла недолгую радость Крокуса.

— Настоящего вора? — с обидой выкрикнул он. — Да что вообще ты знаешь про настоящую жизнь? Ты никогда не видела кровь на своих руках. И как люди погибают, ты тоже не видела. Так что лучше не суйся в настоящий мир. Оставь его грязь нам. Мы привычные.