Чтение 52–й страницы книги ~Сады Луны~

Потоки ветра несли Старуху над Гадробийскими холмами. Неожиданно из-под земли вырвались струи пара, а вслед за ними вылетели облака пыли вперемешку с камнями. Старуха возбужденно каркнула и полетела туда, не сводя глаз с удивительного зрелища. Похоже, ее ждет нечто увлекательное или хотя бы забавное.

Она попала в струю холодного воздуха. Ежась и сердито каркая, Старуха выскользнула оттуда и сейчас же заметила над собой громадные тени. Они закрывали солнце. Гнев Большого Ворона мгновенно сменился предвкушением незабываемого зрелища. Вытягивая шею, она захлопала крыльями и снова поднялась повыше. Когда разворачиваются такие события, нужно найти выгодное место для наблюдения. Старуха поднялась еще выше, затем глянула вниз. На солнце блестели чешуйчатые спины драконов: четыре черных, подобных базальту, и одна огненно-красная. С их крыльев, будто капли дождя, струилась магическая сила. Драконы молча летели туда, где над развороченным курганом джагата медленно оседала вздыбленная земля. Старуха впилась глазами в красного дракона.

— Силана! — смеясь, закричала Старуха. — Драгнипурак тэна драконис! Элент, элент!

Час тистеандиев настал.

Рист щурился от яркого послеполуденного солнца. Куда бы он ни взглянул, повсюду поднимались невысокие холмы, поросшие желтоватой травой. К востоку сквозь редеющееоблако пыли проступала равнина без каких-либо признаков жизни.

Джагатский тиран ухмыльнулся. Не так уж сильно и изменился мир за века его пленения. Он с наслаждением подставил ветру высохшие руки, потом с таким же наслаждением втянул в себя напоенный жизнью воздух. Рист поиграл своей силой. Ответом ему были волны страха, поднявшиеся из-под земли. Ему стало любопытно, и он решил узнать, кто же его испугался. Под ногами он видел лишь траву и камни. Его взгляд скользнул ниже поверхности земли, в ее глубины. Там спала богиня, юная и прекрасная.

— Никак я тебя разбудил? — прошептал джагатский тиран. — Еще рано. Но скоро я тебя подниму и заставлю истекать кровью, — пообещал он, сжимая правую руку в кулак.

Он нашел расщелину и направил туда свою силу. Ноздри уловили запах крови. Богиня шевельнулась во сне, однако не проснулась.

К северу цепь холмов становилась выше. Оттуда поднимались столбы дыма и пепла, расцвеченные сгустками лавы. Земля содрогалась. Лицо Риста обожгло яростным жарким ветром. Джагатский тиран довольно улыбнулся.

Он оглядел расколовшуюся горную гряду, вдохнул тяжелый, напитанный серой воздух, затем повернулся и пошел на запад, держа путь к самому высокому из холмов. За холмом, в трех днях пути, находился его Желудь. Рист уже собрался открыть свой Путь, но передумал, решив обождать, пока не доберется до вершины холма. Там он поймет, куда именно идти дальше.

На полпути к вершине джагатский тиран услышал отдаленный смех. Рист замер. Почти одновременно вокруг померк солнечный свет. По траве скользили пять громадных силуэтов. Они поднялись на вершину и скрылись за нею, освободив дорогу свету. Рист задрал голову.

Безупречным строем к нему направлялись пятеро драконов.

— Эстидин элент, — прошептал Рист на джагатском языке. Четверо драконов были черными, с серебристым отливом крыльев. Они летели по двое, а между ними величественно плыл огненно-красный дракон, значительно превосходивший своими размерами остальных.

— Огненнокрылая Силана, — не веря своим глазам, повторял Рист. — Древнерожденная, в жилах которой течет тиамская кровь. Ты ведешь странствующих, чья кровь чужда этому миру. Я чую вас всех!

Сжав кулаки, Рист погрозил небесам.

— Я чую вас! — закричал он во весь голос. Он опустил руки.

Не серди меня, элент. Я не могу тебя поработить, но я тебя уничтожу. Знай это. Я опущу на землю и тебя, и твоих спутников. Я этими руками вырву ваши сердца. Потом он воззвал к черным драконам.

— Странствующие, послушайте меня! Вы готовы напасть на меня, повинуясь чужому приказу. Вы готовы сражаться со мной, не имея на то причин. Но если бы я повелевал вашими судьбами, я бы берег ваши жизни. Я бы лелеял вас, странствующие. Я бы показал вам цели, достойные того, чтобы в них поверить. Я бы вознаградил вашу преданность.

В его мозгу зазвучал презрительный смех черных драконов.

— Ну так получайте! — угрожающе произнес Рист.

Драконы сделали над ним еще один круг и скрылись за южной цепью холмов. Рист раскинул руки и открыл свой Путь. Его тело стало наполняться магической силой. Руки клочьями сдирали кожу, будто стряхивали пепел. Рист услышал и почувствовал, как затряслись окрестные холмы. Проседала земля, крошились камни. В небе опять встала пыльная завеса. Рист обернулся лицом к югу.

— Вот моя сила! Летите сюда, раз решили сразиться со мною!

Вокруг было тихо. Рист презрительно сощурился. И в это время над ним совсем низко пронеслись ведомые Силаной драконы. Они едва не задели лапами вершину холма, по которому он поднимался.

Его ударило волной чужой магической силы. Рист закричал. Он поймал на себе бесстрастный взгляд глаз Силаны. Ее глаза были величиной с голову джагата. Эти глаза буравили его насквозь. Красный дракон распахнул пасть, обнажив глотку.

Рист опять закричал и направил на Силану всю свою магическую силу.

Столкновение путей сопровождалось оглушительным грохотом. Во все стороны летели обломки скал. Сила Старвальда Демелена и Куральда Галена противостояла силе Омтоза Феллака. Страшным было это противостояние. Испепеленные деревья, камни, рассыпавшиеся в прах, мельчайшая земляная пыль — все это кружилось в чудовищном вихре, внутри которого стоял Рист. Его магическая сила клокотала, но не могла сдержать натиска магии драконов. Магия двух враждебных Путей хлестала по его неокрепшему телу.

Тогда Рист ответил им, превратив свою силу в подобие косы. Землю окропила кровь. Раненые драконы пронзительно закричали.

Волна ослепительно яркого огня ударила джагатскрго тирана в правый бок. Он взвыл и, потеряв равновесие, упал в груду пепла. Силана зависла над ним, беспощадно поливая огнем почерневшую плоть. Но тиран все же сумел подняться. Он вскинул вверх правую руку, и оттуда вырвалась новая волна силы Омтоза Феллака.

Магия джагата опрокинула Силану на землю. Подпрыгивая, краснокрылый дракон покатился вниз по склону. Однако торжествующий рев джагатского тирана был недолгим. Один из черных драконов налетел на него сзади и впился в плечо. Рист не успел вскрикнуть, как когти сдавили ему грудь, ломая ребра.

Драконы подняли беспомощно извивающегося тирана в воздух и начали рвать его тело. Рист изо всех сил пытался добраться до драконьей лапы и даже вывихнул себе плечо.Но цель была достигнута: магия Омтоза Феллака раздробила дракону кость. Из раны хлынула кипящая кровь. Когти разжались, и оглушительно хохочущий Рист полетел на землю. Падая, он сломал себе еще несколько костей, но это его не волновало. Он чувствовал свою безграничную силу. Тело? Это просто вместилище, над которым не стоит горевать. Если понадобится, он найдет себе другие тела. Тысячи тел.

Джагатский тиран поднялся на ноги.

— А теперь я понесу смерть, — прошептал он.

ГЛАВА 21Сноп света тьму взорвал…Я на поле увиделдраконов стаю; их крылья трепеталипред вечности огнем.Столетья отражались в их глазах,был целый мир начертанна их чешуйчатых, блестящих спинах.Магическая силаиз них струилась, словно звезд дыханье,и понял я: отнынедраконы будут жить средь нас.Аномандарис. Рыбак (даты жизни неизвестны)

Она и не заметила, как окрестные кусты успели наполниться тенями. Адъюнктесса Лорна встала и отряхнула землю с ладоней.

— Как все просто, — улыбнулась она себе. — Посадить желудь, и только.

Из-за густых деревьев сада доносились крики слуг. В доме и вокруг него шли последние приготовления. Лорна подоткнула плащ и протиснулась среди ветвей, густо увитыхплющом. Задняя стена была совсем рядом.

За стеной находился узкий проход, густо усеянный опавшей листвой. Проход разделял стены двух соседних участков. Лорна легко проникла в сад госпожи Симталь и столь же легко его покидала. В неотесанных камнях стены хватало мест, куда можно поставить ногу, а за гибкие ветви плюща можно было уцепиться не хуже, чем за веревки.

Вскоре Лорна уже стояла в проходе. Тени успели пробиться и сюда. Она расправила плащ и не спеша дошла до конца прохода. Там адъюнктесса позволила себе задержаться ипонаблюдать за толпой разряженных богатых горожан. Улица гудела от их голосов и смеха.

Осталось закончить еще два дела — и она покинет Даруджистан. Скорее, только одно. Печаль как сквозь землю провалилась. Может, девчонку и впрямь кто-то убил? Только этим объяснялось, что Лорна до сих пор не почувствовала ее присутствия.

Адъюнктесса смотрела на людское море, на его приливы и отливы. Ей было не по себе от человеческого безумия, угадывавшегося за улыбающимися лицами и возбужденными голосами. Неподалеку маячили равнодушные фигуры караульных. Лорна проникала сквозь живые маски лиц и видела налет ужаса. Каждое лицо казалось ей удивительно знакомым.

Очертания улицы вдруг стали размываться, и Даруджистан превратился в десятки других городов, восставших из ее прошлого. Они маршировали перед ее мысленным взором,как солдаты на параде. Радость и страх, отчаяние и смех — все чувства и состояния, все краски и звуки слились воедино и стали неотличимы друг от друга. Сделались одинаковыми все человеческие лица. Они превратились в строчки, в буквы летописи; нескончаемой и бессмысленной.

Лорна заморгала, встряхнула головой и отступила под покров теней. Там она присела на корточки, ощутив непонятную слабость в ногах.

«Как они упиваются своим праздником! Они гордятся Даруджистаном, считая его несравненным городом. А ведь все кончается одинаково. Все рассыпается в прах забвения».

Через несколько часов их город сотрясется от чудовищных взрывов. Сотни погибнут мгновенно, тысячи будут обречены на более медленную и мучительную смерть… Мертвые лица с гримасами полу смеха и полуужаса. Крики отчаяния и боли, до которых нет дела. Ей было не заслониться от лавины видений и звуков.

Она давно видела эти лица и знала каждое из них. Она знала их голоса, некогда горделивые и уверенные, насмешливые или наполненные страстью. Перед воротами Клобука они зазвучат одинаково.

«Неужели это ждет и меня? — вдруг подумала Лорна. — Неужели когда-нибудь и мое лицо станет такой же маской, застывшей в предсмертном удивлении?»

Лорна вновь встряхнула головой, но это ей не помогло. Что-то рушилось внутри нее. Титул адъюнктессы, сияющий и величественный, словно парадные доспехи, стремительно ржавел, превращаясь в труху. Титул и она сама — все потеряло смысл. Лорна вспомнила об императрице. Еще одно знакомое лицо, еще одна маска, помогающая на время спрятаться от неминуемой смерти.

— Прятаться бессмысленно, — шептала Лорна, глядя на мертвые листья и ветки, валявшиеся под ногами. — Бессмысленно.

Через несколько минут Лорна заставила себя подняться и тщательно счистила грязь с плаща. Нет, игра еще не кончена. Ей не найти девчонку, зато она сумеет найти владельца монеты опоннов, убить его и забрать монету. Пусть Шуты заплатят за вмешательства в дела империи. Как — не ее дело. Об этом позаботятся императрица и Тайскренн.

Адъюнктесса заставила себя сосредоточиться. Возможно, это будет ее последним делом, но она доведет его до конца. Погибнуть, потерпев неудачу, — Лорна запретила себе даже думать об этом. Она вернулась на улицу. Фонари еще не успели зажечь. Тем лучше. Откуда-то с востока донеслись отдаленные раскаты грома. Однако воздух был сух ипока ничто не предвещало грозы.

Лорна подтянула пояс, на котором висел меч.

— Миссия адъюнктессы вступает в завершающую стадию, — произнесла она.

Вскоре она растворилась в праздничной толпе.

Крюпп встал из-за стола и попытался застегнуть последнюю пуговицу на жилетке. Пуговица застегиваться не желала. Крюпп горестно вздохнул и больше не стал мучить свой внушительный живот. Главное, он вычистил сюртук. Он поправил манжеты новой рубашки и неторопливо покинул заметно опустевший зал «Феникса».

Крюпп просидел в таверне не менее часа. Внешне казалось, что он просто коротает время, позевывая и думая о разных пустяках. Однако природный дар Крюппа уже складывал у него в голове целостную картину событий, и она всерьез тревожила толстого коротышку. Хуже всего, что Миза с Ирильтой не укараулили Крокуса и девчонку. Где юному оболтусу знать, что боги не церемонятся со своими избранниками, жизнь которых нередко оканчивается вместе с игрой? Монету опоннов можно удачно разыграть лишь однажды. Без конца ставить ее на кон — занятие опасное. Сейчас Крокусу, как никогда, нужна была удача, а она, похоже, от него отвернулась, и это могло стоить ему жизни.

— Нет, нет, — бормотал Крюпп. — Крюпп не может такого позволить.

Однако картина успеха ускользала от него. Толстяк был уверен: он устранил все мыслимые опасности, грозящие Крокусу. Правильнее сказать, кто-то очень умело оберегалпарня (так подсказывал Крюппу его мысленный расклад). Этот таинственный кто-то, однако, не являлся ни самим Крюппом, ни кем-либо из его многочисленных помощников. Что ж, остается лишь поверить в честность намерений неведомого покровителя.

Он снова вспомнил о Круголоме. Турбан Орр устроил настоящую охоту на этого человека, но все было напрасно. Угорь умел защищать своих верных помощников. Круголом хорошо поработал на Угря. Пора отдохнуть. К тому же дальше оставаться в Даруджистане Круголому было нельзя. Вечером, на празднестве у госпожи Симталь, Крюпп собирался передать ему добрую весть. Столькими годами безупречной службы Круголом заслужил право на спокойную жизнь.

Картина, сложившаяся в мозгу Крюппа, показывала ему и нечто очевидное: его раскусили. Заклинание, наложенное на Муриллио, скоро потеряет силу. Впрочем, во всех этих чарах больше нет нужды. Сегодня Крюппу требовалась полная, неограниченная свобода. А там — будь что будет, включая и его встречу с Баруком.

Узор доходил до событий вечера и обрывался. Впереди была пугающая пустота. Значит, события достигли поворотного момента, и поворот это осуществится на празднествеу госпожи Симталь.

Размышляя таким образом, Крюпп добрался до Жемчужного квартала. Сойдя с пандуса, он благодушно улыбнулся одинокому караульному, маявшемуся в своей будке. Тот хмуро оглядел толстяка, однако ничего не сказал, и Крюпп отправился дальше. Празднество начиналось через полчаса, однако он решил явиться заблаговременно. При мысли о свежевыпеченных, еще не успевших остыть пирожных с восхитительной начинкой рот Крюппа обильно заливала слюна. Он достал свою маску и улыбнулся. Из всех, кто здесь соберется, пожалуй, только алхимик Барук сумеет по достоинству оценить ее тонкую иронию. Крюпп держал в руках розовощекое личико невинного младенца. Потом он вздохнул. Только одно пирожное. Всего одно, чтобы перебить подступающий голод. Разве Крюпп — жадный обжора?

Ответом ему было урчание собственного желудка.

Крокус всматривался в стремительно темнеющее небо. С востока на город двигалась гроза. Над холмами вспыхивали молнии. Пока еще гроза была достаточно далеко, но с каждым разом вспышки становились ярче. Крокуса удивил гром. Вместо привычных басовых раскатов из-за холмов долетал совсем другой звук. Грозовые облака почему-то были не темно-лиловыми, а ярко-охристыми. Они тоже двигались к Даруджистану.

— Когда мы отсюда уйдем? — спросила Апсалара.

— Сейчас. Уже достаточно стемнело.

— А если Шалисса опять тебя предаст? Ты что-нибудь придумал? — допытывалась Апсалара.

В сумерках он едва видел лицо девчонки и не мог понять, решила ли она над ним поиздеваться, или ее это действительно заботит.

— Не предаст, — ответил Крокус, стараясь говорить спокойно и убедительно. — Можешь мне верить.

— Я тебе верю, — ответила Апсалара.

Крокус вздрогнул. Клобук накрой эту девчонку, ну почему у нее все так легко и просто? Он сам не слишком верил в то, что сейчас говорил. Он ведь почти не знал Шалиссу. Они и виделись всего только раз, и разговор тогда у них получился странный. А если Шалисса и впрямь позовет стражу? Нужно сделать так, чтобы с Апсаларой ничего не случилось. Он схватил девчонку за руку.

— Слушай, — нарочито жестким и суровым голосом начал Крокус. — Если со мной что-то случится, беги в таверну «Феникс». Поняла? Разыщешь там Мизу, Ирильту или моих друзей Крюппа и Муриллио и все им расскажешь.

— Да, Крокус.

— Надеюсь, ты запомнила, — сказал он, выпуская ее руку. — Жаль, фонаря у нас нет. Не сверзиться бы со ступенек.

Крокус осторожно шагнул в темноту, выставив вперед руку. Апсалара взяла его за другую руку.

— Я вижу в темноте и помогу тебе спуститься. Ты только держись за мою руку.

Крокус не имел ничего против ее руки, но мозоли… Мозоли на маленькой, почти детской руке. Крокус знал, откуда они, и ему становилось не по себе. Но он не умел видеть втемноте и потому послушно пошел вслед за Апсаларой, сжимая ее руку.

Капитан караульных, ведавших охраной особняка госпожи Симталь, придирчиво разглядывал Бурдюка и его взвод.

— А я-то думал, вы все баргасты, — разочарованно произнес он.

Он остановился перед Ходунком и ткнул тому пальцем в грудь.

— Слушай, Ниганга, ты же мне говорил, что у вас все такие, как ты.

Из плотно сжатых губ Ходунка послышалось угрожающее рычание. Капитан попятился и схватился за рукоятку своего короткого меча.

— Если бы мы все были баргасты, — начал Бурдюк. Вытянутое, напоминающее собачью морду лицо капитана повернулось к нему.

— Так вот, если бы мы все были баргасты, мы бы предпочли славно повеселиться в этот вечер, а не торчать на посту, — с натянутой улыбкой сказал сержант.

Он взглянул на Ходунка. Ну и имечко себе придумал!

— Кстати, капитан, Ниганга — мой первый помощник. А теперь давайте о деле. Где вы нас расставите?

— За фонтаном, — ответил капитан. — Будете стоять спиной к саду. Сад у нас подзапущен, в нем и заблудиться недолго. А нам совсем ни к чему, если кто-то из гостей заблудится. Вот вы и будете смотреть, чтобы никто далеко от дома не уходил. Если кого увидите, вежливо так заворачивайте назад. Понятно? Вежливо — значит вежливо, без разных там солдатских словечек. Кто из гостей к вам обратится — салютовать, а потом уже отвечать. Это тоже понятно? Если где какой спор заметите, сами не вмешивайтесь, зовите меня. Да, забыл представиться: капитан Стиллис. Я буду делать обходы, но вам любой караульный скажет, где меня найти.

— Все понятно, господин капитан.

Бурдюк оглядел свой взвод. За спиной Ходунка топтались Скрипач с Ежом, оба похожие на мальчишек, задумавших пошалить. Быстрый Бен и Колотун о чем-то переговаривались. Похоже, взводного мага больше волновала надвигавшаяся гроза, ибо он вздрагивал от каждого раската грома.

Отдав последние распоряжения, капитан Стиллис удалился. Бурдюк подождал, пока тот скроется в дверях особняка, потом шагнул к Быстрому Бену.

— Что случилось? Грозы никогда не видел?

Быстрый Бен что-то пробормотал, продолжая вслушиваться в раскаты. Вид у него был испуганный.

— Гроза-то непростая, сержант, — сказал лекарь. — Это и не гроза вовсе. Выходит, Паран не соврал.

— Тогда у нас мало времени. А адъюнктесса так и не показала носа. Как ты думаешь, не дернула ли она отсюда со сверканием пяток?

Колотун пожал плечами.

— Все серьезнее, чем вы думаете, — вступил в разговор Быстрый Бен.

И куда только подевалась его привычная уверенность? Бурдюк не помнил, чтобы маг так дрейфил. Даже в Крепыше.

— Джагат там с кем-то сражается. Это битва магов. Я не знаю, кто ему противостоит, только остановить тирана он не в силах. Джагат приближается к городу. Перевес сейчас на его стороне, а это значит…

— Плохи наши дела, — договорил за него Бурдюк. — Но паниковать не будем. Главное, мы попали туда, куда нужно. Бен, ты уверен, что Калам с Параном найдут нас?

— Я же им подробно объяснил, как идти. Не маленькие, — отмахнулся Быстрый Бен.

— Тогда вперед. Как говорят, в глаза не бросаться, но все подмечать.

— У меня такое ощущение, что он проспит еще несколько дней, — сказал Калам, глядя на храпящего Колля.

Паран тер воспаленные глаза.

— Она наверняка с ними что-то сделала, — устало сказал он. — Они и не заметили как.

Калам покачал головой.

— Говорю тебе, нет. Все следили. За ребят можешь не волноваться. Кстати, и нам туда пора.

Паран с трудом поднялся. Он чувствовал себя совершенно разбитым и не хотел быть дополнительной обузой для взвода.

— Если она не вернулась к вам, нужно ждать ее появления на том празднестве.

— Верно, — согласился Калам. — А для чего еще мы с тобой туда идем? Адъюнктесса высунет нос, мы ее и сцапаем. Ты ведь этого хочешь?

— В таком виде, как я сейчас, толку от меня мало. Я могу лишь ошеломить Лорну своим появлением. На несколько секунд она растеряется.

Он заглянул в темные глаза Калама.

— И за эти секунды, капрал, ты должен все успеть.

— Так точно, господин капитан, — усмехнулся Калам. Оставив Колля храпеть, они вышли из комнаты и спустились в зал. Беззубый встретил их опасливым взглядом. Поймав его взгляд, Калам вдруг подскочил к стойке и схватил трактирщика за воротник. Беззубый испуганно завопил. Калам стал выдергивать его из-за стойки, пока их лица не оказались почти рядом.

— А теперь слушай! Мне надоело ждать. Ты запомнишь все, что я тебе сейчас скажу, и передашь мои слова тому, кто распоряжается вашей гильдией ассасинов. Если гильдия хочет получить деньги, какие ей и не снились, пусть ее человек сегодня вечером подойдет к задней стене сада госпожи Симталь. Ты все запомнил? Мне наплевать, каким образом мое послание дойдет до нужных ушей. Хоть залезай на крышу и кричи оттуда. Но если только я узнаю, что гильдия его не получила, я сюда вернусь, и разговор у нас с тобой будет совсем другой.

Паран слишком устал, чтобы удивляться словам капрала.

— Мы теряем время, — напомнил он Каламу.

Калам еще сильнее впился в воротник рубахи трактирщика.

— Так вот, не заставляй меня терять время и возвращаться сюда.

Он поднял Беззубого в воздух и одним движением усадил на стойку. Затем швырнул туда горсть серебряных монет.

— Тебе за хлопоты.

Паран нетерпеливо махнул рукой. Ассасин понимающе кивнул, и они вышли.

— Взвод до сих пор выполняет приказы императрицы? — удивленно спросил капитан, когда они очутились на улице.

Калам хмыкнул.

— Нам велели предложить местной гильдии сделку. От имени императрицы. Если они примут предложение Ласэны и начнут подрезать верхушку, императрице в любом случае придется раскошеливаться. А объявят нас вне закона или нет — какое это имеет значение?

— Значит, Дуджек с его армией войдут в город, у которого за счет императрицы будут вспороты кишки. Не думаешь ли ты, что Ласэна задохнется от жадности?

— И думать не хочу! Не хватало мне только ее забот.

Будто не замечая праздничной толпы, по улицам все так же бесшумно двигались «серолицые». Они взмахивали факелами на длинных шестах, оставляя за собой цепочку зажженных газо-652-вых фонарей. Кое-кто из горожан, разгоряченный выпивкой, лез к ним обниматься и поздравлял с наступлением Нового года. «Серолицые» сдержанно кланялись и шли дальше. Калам остановился.

— Капрал, за столько времени можно бы привыкнуть к газовым фонарям, — укоризненно сказал ему Паран. — Неужели они тебя до сих пор удивляют?

— Не знаю, капитан. Сам не могу понять, почему я на них глазею. Это как-то связано с «серолицыми», но как — хоть убей, не знаю.

Черная лакированная карета, запряженная парой мышастых лошадей, ехала совсем медленно. Впереди, вклиниваясь в галдящую толпу, шли караульные Барука. Там, где не помогали крики и ругань, они брались за ножны, но оружия оттуда не вынимали.

Внутри кареты было совсем тихо. Особые заклинания гасили уличный шум. Бархатная обивка пахла пылью. Алхимик сидел на мягких подушках, опустив голову на грудь. Глаза Барука были полуприкрыты. Он следил за тистеандием, сидевшим напротив. Рейк появился в его доме за считанные минуты до выезда. Все это время тистеандий молчал. Алхимик тоже молчал.

У Барука дергалась голова, словно они ехали по тряской дороге. К востоку от города, за холмами, полыхала магическая битва, и ее волны ударяли по каждому из магов Даруджистана. Алхимик прекрасно знал, кем порождены эти волны. На Даруджистан двигался пробудившийся джагатский тиран. Воины Аномандера Рейка бились с ним, пытаясь удержать. Мамот, скорее всего, ошибся. В их распоряжении оставались не дни, а считанные часы.

Вопреки схлестнувшимся магическим Путям, вопреки тому, что сила джагатского тирана превосходила силы магов Рейка, здесь можно было бы назвать еще с полдюжины причин. Хозяин базальтовой крепости невозмутимо восседал на бархатном сиденье, вытянув по обыкновению ноги и сложив на коленях ладони. Его маска лежала рядом, жутковатая и необычайно совершенная. В иное время Барук наверняка спросил бы Рейка об искусном ремесленнике, сумевшем сделать такое чудо, но сейчас ему было не до расспросов. Алхимик подозрительно посматривал на маску. В ней скрывался какой-то секрет, однако Барук не мог его разгадать.

Ястребиная голова — такую маску избрал себе Турбан Орр для нынешнего празднества Геддероны. Сановник остановился на широких ступенях крыльца и еще раз поправил тесемки. В это время к воротам подъехала очередная карета. Орр повернул голову. Сзади раздались негромкие шаги. Из дверей вышла госпожа Симталь.

— Сановник, вы меня компрометируете, — жеманно посмеиваясь, произнесла хозяйка празднества. — Теперь я вместо дворецкого должна препроводить вас в зал.

Они обнялись.

— Подожди-ка, — остановил ее Орр, продолжая следить за черной каретой. — Да это же карета Барука. Но тот, кто оттуда вылез, вовсе не похож на почтенного алхимика.

— Тогда кто же он? — с любопытством спросила Симталь.

— Гость Барука, — сухо ответил сановник.

Ее длинные ногти впивались Орру в запястье.

— Ах да, у именитых гостей есть привилегия взять с собой кого-то еще. Скажи, а прежде ты видел этого человека?

— Откуда я могу знать? — пожал плечами Орр. — Он ведь в маске.

Госпожа Симталь сощурилась.

— У тебя что, так много рослых знакомых? И все они разгуливают с громадными двуручными мечами? — язвительно спросила она. — А эти седые волосы? Как ты думаешь, это парик, дополняющий маску?

Сановник не ответил. Вслед за незнакомцем из кареты грузно вывалился Барук. Алхимик ограничился старомодной полумаской — черной с серебряным окаймлением, — которая прикрывала лишь глаза.

«Не хочет, чтобы его с кем-то спутали, — подумал Орр. — Можешь играть в эти игры с другими, а я прекрасно знаю, каким влиянием и властью ты обладаешь на самом деле».

Орр вновь перевел взгляд на незнакомца. Тот избрал себе маску черного дракона. Умело вкрапленные серебряные блестки придавали драконьей морде странное, равнодушно-насмешливое выражение.

— Послушай, дорогой мой, — не выдержала госпожа Симталь. — Мы так и простоим здесь целый вечер, разглядывая гостей? Кстати, я же просила тебя явиться с женой. Где она?

— Ей сегодня нездоровится, — уклончиво ответил сановник и улыбнулся. — По-моему, нам стоит познакомиться с гостем алхимика. Да, я совсем забыл сказать тебе, как меня восхищает твой праздничный наряд.

— Я думала, ты вообще не вспомнишь, — капризно ответила Симталь.