Чтение 34–й страницы книги ~Сады Луны~

— Краткость! Как же несчастному Крюппу не хватает краткости!

Затем он продолжил чтение:

«… Итак, хромым и привязанным к земле оказался бог, и это породило осторожность в проявлении им своих сил и возможностей. Но все же осторожность Хромого бога оказалась недостаточной, и силы земли в конце концов одержали верх. Не стоит забывать, он был привязан к земле, и это послужило причиной его гибели. На бесплодной равнине, приковавшей к себе Хромого бога, многие собрались, дабы заполучить себе часть его могущества. И был среди них Клобук — этот серый странник смерти; был также и Дессембрий — тогда еще воин Клобука, хотя на той самой равнине Дессембрий сломил оковы, наложенные на него Клобуком. А еще были среди собравшихся…»

Крюпп зашелестел страницами. Перечень имен собравшихся казался бесконечным. Едва ли он мог отыскать среди них имя своей бабушки. Наконец, пролистав полдюжины страниц, толстяк нашел-таки нужные имена.

«… Среди собравшихся были те, кто пришел из-под купола серебристых небес, — тистеандии — дети Тьмы, царствовавшей прежде Света, пять черных драконов. Сказывают, что вместе с ними явился и краснокрылый дракон по имени Силана… и все они пришли из-под купола серебристых небес, оседлав Клык Тьмы…»

Крюпп удовлетворенно кивал. Несмотря на витиеватость повествования, он было достаточно понятным. Клык Тьмы — да ведь это не что иное, как Дитя Луны! Разве не там обитают пять черных драконов и один красный? Толстяк даже вздрогнул. И откуда Колль знает об этом? Разумеется, он не всегда был забулдыгой. Впрочем, и тогда, занимая высокое положение в обществе, Колль не обладал пытливым разумом ученого. Тогда кто же вложил слова о драконах в эти уста, пропахшие дешевым вином?

— Что ж, — вздохнул Крюпп, — придется дожидаться ответа. Главное — Колль своим пьяным голосом прорычал неоспоримую истину, и она имеет самое прямое отношение к нынешним событиям.

Толстяк закрыл фолиант и встал. Сзади послышались шаги.

— Я принес тебе травного чая, — сказал Мамот, входя в свой крошечный кабинет. — Ну как, дорогой Крюпп? Чтение «Краткого повествования об устройстве миров» Алландарта было для тебя благотворным?

— Вполне благотворным, — ответил Крюпп, принимая из рук старика глиняную кружку. — Крюпп лишний раз убедился, как ему повезло, что он живет сейчас, а не в древности. Длинные и напыщенные фразы, свойственные тогдашним ученым, для Крюппа — сущее проклятие.

— Согласен, читать древних и впрямь несколько затруднительно, — вежливо согласился Мамот, глядя в сторону. — А позволь полюбопытствовать, что именно ты искал у Алландарта?

Крюпп сощурился.

— Сущий пустяк, дорогой Мамот. Я рассчитывал найти упоминание о своей бабушке.

Мамот нахмурился, затем кивнул.

— Вот оно что. Я не стану спрашивать, сопутствовала ли твоим поискам удача.

— Лучше не спрашивать, — поддакнул ему Крюпп. — Удача нынче — весьма ненадежная спутница, которая так и норовит завести неведомо куда. Думаю, мой уклончивый ответ не обидел вас.

— Ни в коем случае, — взмахнул рукой Мамот. — Я не намеревался вторгаться в твои изыскания. Так уж получилось. Любопытство книжного червя.

Крюпп благосклонно улыбнулся и отхлебнул чай.

— А может, нам лучше перейти в большую комнату и удобно устроиться перед очагом? — предложил Мамот.

Они так и сделали. Подвинув стул поближе к огню, Крюпп с наслаждением вытянул ноги.

— Как подвигается написание пятого тома? — вежливо спросил он хозяина.

— Медленно, что не должно вызывать удивления. Подобные труды не пишутся с легкостью, — ответил старик.

Крюппу показалось, что Мамот ищет повода о чем-то его спросить, и потому ждал, лениво шевеля пальцами ног. Прошло еще несколько минут. Старик откашлялся и наконец спросил:

— Крюпп, ты часто видишь моего дорогого племянника?

Толстяк многозначительно закатил глаза.

— Давным-давно Крюпп пообещал одному человеку, которого судьба оставила единственным родственником шаловливого мальчишки, что примет участие в судьбе этого ребенка, вопреки дядиным надеждам его юный племянник предпочел Жизнь даруджистанских улиц, а не пыльные фолианты трактатов. Мальчишка бредил сражениями в темных переулках, поединками ради спасения чести принцесс и иными подвигами такого рода.

Закрыв глаза, Мамот молча кивал.

— Крюпп целиком погрузился в исполнение упомянутого обещания, поскольку и он сам полюбил этого сорванца. Он постарался научить мальчишку нелегкому искусству выживания в жестоком и беспощадном мире, далеком от мальчишеских грез. И для этого Крюпп, образно говоря, взял его под свое шелковое крылышко. Могу без лишней скромности сказать — небезуспешно.

Мамот улыбался, продолжая кивать.

— А теперь Крюпп ответит на вопрос почтенного дядюшки: да, он видит его племянника и довольно часто.

Мамот подался вперед и внимательно поглядел на Крюппа.

— Ты не заметил никаких странностей в его поступках? Может, он задает тебе непривычные вопросы? Или просит о чем-то странном?

Крюпп сощурился и сделал несколько шумных глотков.

— Откровенно говоря, есть некоторые странности. Например, он попросил меня вернуть ему драгоценности, изъятые из одного богатого дома. Когда я полюбопытствовал зачем, ваш племянник ответил, что у него есть причины личного характера. Крюпп тогда удивился и не перестает удивляться и сейчас. Искренность побуждения… нет, пожалуй, непривычная настойчивость Крокуса весьма похвальна.

— Целиком с тобой согласен! А что ты скажешь о внезапно проснувшемся в нем желании учиться? Сколько сил я потратил, пытаясь убедить Крокуса в преимуществах, какимиобладает образованный человек. Думаю, все это не просто так. Мальчишка что-то крепко вбил себе в голову.

— В таком случае, Крюппу следовало бы принять в этом живейшее участие.

— Спасибо тебе, — облегченно вздохнул Мамот. — Я очень хочу знать причину столь неожиданной перемены, случившейся с Крокусом. Ни с того ни с сего — и вдруг лавиначестолюбивых замыслов. Столько огня! Если мы не найдем, чем питать этот огонь, он может быстро затухнуть.

— Целиком с вами согласен, — сказал Крюпп. — В жизни есть занятия поинтереснее мелких краж.

— Мне несколько странно слышать такие слова из твоих уст, Крюпп, — усмехнулся Мамот.

— Пусть это останется между нами. Я уверен: Муриллио кое-что известно о причинах неожиданной перемены, случившейся с Крокусом. Я это понял по его словам, когда вечером мы ужинали в «Фениксе».

— Как Муриллио?

— Пока неплохо. Могу добавить, что невидимая сеть вокруг Крокуса остается прочной, — улыбнулся Крюпп. — Раллик Ном на удивление серьезно относится к своим обязанностям. Возможно, помнит свою загубленную юность и не хочет, чтобы Крокус повторил его судьбу. Но скажу по правде — истинная природа Раллика недоступна пониманию Крюппа. В частности, он по-отечески опекает одного известного нам человека и предпринимает столько усилий, чтобы выправить его жизнь, что все вокруг просто диву даются. Разумеется, за исключением Крюппа. И вместе с тем Крюпп часто задается вопросом: не ледяная ли вода течет в жилах Раллика?

Лицо Мамота стало отрешенным.

Крюпп сжался. В воздухе ощутимо запахло магическим присутствием. Толстяк внимательно глядел на Мамота. Кто-то вел с ним беседу. Крюппу был знаком магический Путь, биением которого была заполнена комната.

Крюпп ждал. Неожиданно Мамот вскочил со стула.

— Мне нужно вернуться к своим изысканиям, — сказал он, дабы выпроводить Крюппа. — А тебя, Крюпп, немедленно желает видеть господин Барук.

— Значит, я не ошибся и верно распознал присутствие нашего великого алхимика, — проворчал Крюпп. — Ничего не поделаешь: мы живем в такие времена, когда ночи являются поистине судьбоносными. До встречи, дорогой Мамот.

— Всего хорошего, Крюпп, — не особо дружелюбно произнес старый книжник.

Забыв о госте, он прошел в свой кабинетик, где Крюпп недавно читал трактат Алландарта. Крюпп подтянул рукава плаща. Уж если что-то поколебало всегдашнюю учтивость Мамота, события и впрямь принимали дурной оборот. Крюпп направился к двери, разговаривая сам с собой:

— Конечно, лучше не заставлять Барука ждать. Точнее, не заставлять его ждать слишком долго. С другой стороны, Крюпп не должен бежать к алхимику, забыв о чувстве собственного достоинства. И потом, Крюпп пойдет, а не полетит. Пока он будет идти, ему нужно многое обдумать, пересмотреть, внести надлежащие изменения в свои замыслы. На все это требуется время, так что Баруку придется подождать. Первейшая задача — разузнать о той юной особе, которая шла за ним по пятам до самой таверны и которая убила беднягу Шерта. Более того, эта девица догадалась, что Крокус заметил кровь у нее на руках, а также с первого взгляда распознала в Раллике Номе ассасина. Возможно, с ней так или иначе связана разгадка очень многих загадок. Прибавим к этому странное поведение монеты. Вскоре мы поймем, чего нам ждать: благ или бедствий.

Крюпп взялся за дверную ручку.

— А теперь Крюппу самое время покинуть жилище Мамота.

Он бросил прощальный взгляд на дверь кабинета. Оттуда доносился шелест быстро переворачиваемых страниц. Крюпп облегченно вздохнул и ушел.

Старуха топорщила перья и возбужденно прыгала по полу. Куда запропастился этот алхимик? Ночь коротка, а у нее впереди еще тысячи дел (правда, она так и не могла вспомнить каких). Старуха очень не любила, когда ее заставляли ждать.

Наконец дверь кабинета отворилась и вошел Барук, запахивая халат на своем грузном теле.

— Прошу меня извинить, Старуха. Я неважно себя чувствовал, вот и прилег.

Старуху окутали незримые магические волны, исходящие от Барука. И он еще говорит, что неважно себя чувствовал! Люди никак не могут без лжи.

— Мой господин Аномандер Рейк велел рассказать тебе обо всем, что приключилось со мною, когда я летела над Ривийской равниной.

Старуха успела взгромоздиться на стол с картами. Взглянув на ее опаленные перья, Барук покачал головой:

— Вижу, тебе досталось.

— Гордость меня заела. Могла бы и не ввязываться. Теперь слушай.

Запальчивость Большого Ворона оставалась прежней, но настроение ведьмы в птичьих перьях было весьма мрачным. Алхимик приготовился слушать.

— С севера к Даруджистану движется небольшая деревянная кукла. Она несет в себе чью-то душу, утратившую прежнее тело. Куклу питает и движет Путь Хаоса. Эта деревяшка наделена изрядной силой, противостоящей вашему миру. Даже Большие Вороны не смогли справиться с нею. Кукла то появлялась из портала Пути Хаоса, то скрывалась в нем, и за это время успела погубить многих моих сородичей. Истребление Больших Воронов явно доставляло ей наслаждение.

Старуха сердито щелкнула клювом.

— Добавлю, что мои сородичи случайно попались на глаза этой паршивой деревяшке. Она преследовала какого-то неизвестного противника, тоже наделенного значительной магической силой. Противник сумел скрыться внутри Гадробийских холмов — в этом мы с моим господином единодушны. Но мы здесь чужаки, и потому мой господин велел обо всем рассказать тебе, алхимик. Аномандеру Рейку желательно знать, что за силы столкнулись на Гадробийских холмах и почему они столкнулись.

Барук побледнел. Он медленно дошел до кресла и сел, после чего спрятал лицо в ладонях, словно загораживаясь от услышанного.

— Малазанская империя ищет то, с чем ей не совладать. Предмет ее поисков действительно погребен среди Гадробийских холмов. Пока я ничего не могу сказать о противнике деревянной куклы. Возможно, и он тоже из малазанцев. Правда, искать — еще не значит найти, а найти — еще не значит овладеть.

— Довольно загадок, алхимик! — прошипела Старуха. — Кто там погребен?

— Джагатский тиран, которого туда заточили сами джагаты. Многие поколения ученых и магов пытались разыскать его курган, но никому не удалось найти даже намека.

Барук отнял руки. Лицо его было встревоженным.

— В Даруджистане живет человек, собравший все доступные сведения о месте погребения. Я должен передать ему твой рассказ. А своему господину скажи вот что. Среди Гадробийских холмов есть указующий столб. Я точно знаю его местонахождение. Столб почти невидим — из земли торчит лишь его потрескавшаяся верхушка длиной в половину человеческой руки. Остальные двадцать футов скрыты под землей. Вокруг полно заросших ям, некогда выкопанных искателями кургана. Я уже говорил, все попытки найти самкурган были бесплодны. И еще: столб является лишь начальной точкой, но не входом в курган.

— А где же тогда вход?

— Этого я тебе не скажу. Сперва я должен посовещаться со своими собратьями. Возможно, после этого я смогу раскрыть кое-какие подробности. Возможно, и нет. Но способ проникновения внутрь кургана все равно останется в тайне.

Старуха недовольно захлопала крыльями.

— Нам от этого никакой пользы. Мой господин…

— Знаю, — перебил ее Барук. — Твой господин необычайно могуществен. Пусть мы союзники, но его намерения скрыты от нас. Вы — небесные кочевники. Что вам Даруджистан? А между тем силы, погребенные в кургане, способны сровнять наш город с землей. Я ничего не скажу Рейку о том, как проникнуть внутрь кургана. Ищите указующий столб сами. А теперь ответь мне, Старуха: ты уверена, что эта деревянная кукла кого-то преследовала?

Старуха обиженно зыркнула на него блестящим глазом.

— Я бы не стала болтать попусту. Кукла то прячется, то появляется. Она явно за кем-то гонится. Но с чего ты решил, что и кукла, и ее противник — оба малазанского происхождения?

Барук невесело усмехнулся.

— Малазанцы давно мечтают захватить Даруджистан. Ради этого они готовы на все. Завоевав немало генабакийских городов, они получили доступ к богатейшим библиотекам. Ведь история погребения джагатского тирана никогда не была тайной. Рассуждаем дальше. Ты говоришь, кукла и ее противник двигались с севера, а оттуда могут явиться только малазанцы. Почему кукла вынуждена прятаться — этого я не знаю, хотя догадываюсь. Соперничество. Любое крупное государство немыслимо без соперничающих партий. Как бы там ни было, но все они угрожают Даруджистану, да и твоему господину тоже. Таковы мои соображения.

Старуха явно ждала большего.

— Ты будешь знать обо всем, что происходит на Ривийской равнине, — сухо пообещала она. — Мой господин решит, стоит ли ему вмешаться раньше, нежели кукла и ее противник достигнут Гадробийских холмов.

Сердитый черный глаз так и сверлил Барука.

— Пока что мой господин получал мало помощи от своих союзников. Смею надеяться: когда мы встретимся снова, положение изменится к лучшему.

Алхимик неопределенно пожал плечами.

— Моя первая встреча с Аномандером Рейком оказалась не более чем обыкновенным знакомством. Чтобы помогать друг другу, мы должны общаться. — Голос алхимика зазвучал резче. — Передай своему господину: мы, как и он, тоже недовольны таким положением вещей.

— В последнее время мой господин был занят совсем другими делами, — каркнула Старуха, вспархивая на подоконник.

— Занят? — рассерженно переспросил Барук, — Какими еще «другими делами»?

— Не все сразу, алхимик, — сказала на прощание Старуха и улетела.

Барук послал ей вслед затейливое проклятие. Махнув рукой, он закрыл окно и шумно захлопнул ставни. Обычным способом все получалось быстрее и тише, но он привык пользоваться магией даже в мелочах. Ворча себе под нос, алхимик прошел к очагу. Там он налил себе вина из стоявшего на полке графина. Полчаса назад он вызвал демона. Демонпонадобился ему, чтобы шпионить. Внутренний голос подсказывал Баруку: скоро, очень скоро он призовет на помощь куда более опасных создании. Старик поморщился и наполовину осушил бокал.

— Мамот, ты мне нужен, — прошептал Барук, открывая свой магический Путь.

Перед мысленным взором появилась комната книжника, в которой помимо Мамота сидел Крюпп.

— Вы оба мне нужны, — сказал Барук.

Быстрый Бен смотрел на приближавшегося зверя: крупного, мускулистого, покрытого белой шерстью. Глаза его тоже были белыми, лишенными зрачков. Зверь остановился в нескольких шагах и сел.

Быстрый Бен поклонился.

— Ты — гончая, именуемая Слепой, подруга Барэна и мать Геары, — сказал он. — Я явился сюда без злых намерений. Мне нужно поговорить с твоим хозяином.

За спиной мага послышалось угрожающее рычание. Преодолевая оцепенение, он медленно повернул голову. Почти рядом с его правой ногой разлеглась другая гончая. Ее шерсть представляла собой мозаику бурых и темно-бронзовых пятен; глаза поджарого, покрытого шрамами зверя застыли на его белой подруге.

— А вот и ты, Барэн, — стараясь говорить спокойно, произнес маг.

Услышав рычание третьей гончей, Быстрый Бен сразу ее узнал. У нее была черная блестящая шерсть и красные глаза, похожие на две головешки.

— Приветствую тебя, Шан, — сказал маг и снова обратился к Слепой: — Зачем вы все здесь? Чтобы разорвать меня в клочья или чтобы препроводить к вашему хозяину?

Барэн молча встал. Его голова оказалась вровень с грудью Быстрого Бена. Слепая тоже поднялась и отбежала влево. Остановившись, гончая оглянулась. Маг услышал двойное рычание — своеобразное приглашение отправляться дальше.

Дороги как таковой не было. Быстрый Бен шел по равнине, двигаясь вслед за гончими. Местность вокруг почти не менялась; что-то исчезало, скрывалось в тени, потом появлялось опять. Магу показалось, что они идут на север (если, конечно, в этом мире был север). Впереди виднелся холм, поросший серым лесом. Холм упирался во что-то непонятное, похожее на стену. Она уходила ввысь, в самое небо. Стена казалась обманчиво 6лизкой, хотя до нее было еще несколько лиг пути. Может, это магическая преграда, опоясывающая мир Тени? Трудно сказать; привычные ощущения здесь не действовали. Вот и серое небо над головой: кажется, протяни руку и упрешься в него. Но это тоже обман; достаточно было взглянуть на недосягаемо высокие черные облака.

Откуда-то появилась четвертая гончая — темно-серый самец. Его левый глаз был голубым, а правый — желтым. Гончая держалась на некотором расстоянии, но Быстрый Бен узнал и ее. Доана. Она родилась первой у Клыка — вожака стаи — и его тогдашней подруги Бледной.

Вначале Доана бежала рядом со Слепой, а когда они достигли подножия невысокого холма, рванулась вперед. С вершины открывался вид на Замок Тени. Быстрый Бен сразу узнал его громаду; таким замок представал на изображениях в храмах Тени: огромный кусок черного матового стекла, местами вспученный и изогнутый, усеянный трещинами и сколами.

Окон в замке не было, их заменяли блестящие полупрозрачные участки, сквозь которые изнутри пробивался желтоватый свет. Ворот или какого-то подобия дверей тоже не было. Не увидел Быстрый Бен и подъемного моста.

Когда они подошли к замку, Слепая нырнула прямо в стену и исчезла. Быстрый Бен в нерешительности остановился. Барэн сзади подтолкнул его, не оставляя времени на раздумья. Обхватив руками голову, маг шагнул внутрь камня. Все оказалось проще, чем он думал, и в следующее мгновение Быстрый Бен уже стоял в коридоре.

Короткий, без малейших признаков роскоши, коридор упирался в двойные двери. Слепая и Доана разлеглись по обе стороны от них, после чего двери распахнулись сами собой.

Быстрый Бен вошел в зал с куполообразным потолком. На невысоком подиуме стоял простой обсидиановый трон. Тускло поблескивающий пол не устилали ковры. Стены также были совершенно голыми, если не считать факелов. Быстрый Бен насчитал их сорок штук, однако в зале все равно царил сумрак, и колеблющееся пламя факелов словно пробивалось сквозь завесу теней.

Магу показалось, что трон пуст, но он ошибался. Сделав еще несколько шагов, Быстрый Бен разглядел фигуру сидевшего. Она состояла из тончайших теней. Видом своим сидевший напоминал человека, облаченного в плащ с капюшоном. Глаза оставались скрытыми, и все же Быстрый Бен почувствовал, что бог пристально его разглядывает. Маг едва подавил дрожь.

— Шан сообщил мне, что ты знаешь имена всех гончих, — неспешным, внятным голосом произнес Повелитель Теней.

Быстрый Бен остановился и склонил голову.

— Властитель, когда-то я был служителем в одном из твоих храмов.

Бог умолк, затем сказал:

— Разумно ли признаваться в этом, маг? Или ты забыл, что я беспощаден к тем, кто уходит от меня? Напомни-ка мне, как о таких говорили жрецы, обучавшие тебя.

— Вступившего на Путь Тени и затем сошедшего с него ожидает встреча с Веревкой.

— И как ты понимаешь смысл этих слов?

— За мной охотятся и жаждут убить все, кто идет твоим путем, господин.

— Однако ты стоишь передо мной живым и невредимым. Как у тебя хватило наглости явиться сюда?

Быстрый Бен снова поклонился.

— Я пришел заключить с тобой сделку.

Бог отрывисто засмеялся и поднял руку.

— Погоди, дорогой Шан. Ты успеешь его растерзать.

У Быстрого Бена ноги приросли к полу. Черная гончая прошла мимо него, поднялась к трону и улеглась возле хозяина.

— А ты знаешь, маг, почему я допустил тебя сюда?

— Да, господин.

Повелитель Теней подался вперед.

— Шан требует, чтобы ты не ограничивался односложным ответом.

Быстрый Бен выдержал взгляд пылающих красных глаз гончей.

— Повелитель Теней любит заключать сделки.

Бог вздохнул и откинулся на спинку трона.

— Что ж, ответ достоин служителя, хотя и бывшего. Говори, маг, пока ты еще способен говорить.

— Но прежде я должен задать один вопрос, господин.

— Спрашивай.

— Геара жива?

Глаза Шана вспыхнули; зверь приподнялся, но рука хозяина заставила его снова лечь.

— Не ожидал я такого вопроса, — признался Повелитель Теней. — Тебе удалось то, что крайне редко удается смертным. Ты разбудил мое любопытство, маг. А на твой вопрос я отвечу так: да, Геара жива, хотя еще не полностью оправилась от ран.

— Господин, я готов передать в твои руки того, кто покусился на жизнь Геары.

— Не много ли ты на себя берешь, маг? Тот смертный находится под покровительством опоннов.

— Речь не о нем, господин. Я хочу указать тебе главного зачинщика, по вине которого твоя гончая явилась в наш мир. Этот негодяй хотел завладеть душой Геары и, возможно, завладел бы, если бы не оружие смертного человека.

— И что ты хочешь взамен?

Быстрый Бен молча выругался. Бесстрастный тон Повелителя Теней не позволял угадать возможный исход событий, что существенно осложняло дело.

— Взамен я хочу свою жизнь, господин. Я хочу, чтобы Веревка вычеркнул мое имя из списков преследуемых.

— Это все?

— Нет, господин. Я хочу сам выбрать время и место, иначе тот, о ком речь, нырнет в портал Пути Хаоса и скроется от твоих гончих. Только я могу ему помешать, поэтому выбор времени и места должен стать одним из условий сделки. Пусть твои гончие будут наготове. В нужное время я дам знать и укажу местонахождение твоего врага. Остальное зависит от гончих.

— А ты хитро все придумал, маг, — сказал Повелитель Теней. — Твоя уловка не позволяет мне одновременно расправиться с этим негодяем и с тобой. Хвалю тебя за выдумку. И как же ты намерен сообщить мне? Едва ли ты решишься появиться здесь снова.

— Господин, ты непременно узнаешь. Это я тебе обещаю. Но как — пока сказать не могу.

— А если я воспользуюсь своими способами дознания? Как тебе такой поворот, маг? Что, если я выколочу из твоих жалких мозгов и правду, и ложь? Чем ты мне помешаешь?

— Чтобы я ответил на твои вопросы, господин, вначале ты должен ответить на мое предложение.