Чтение 26–й страницы книги ~Война мага. Конец игры~

— Но твоя-то никуда не делась, — попытался пошутить Анэто.

— А Разрушитель с Отступником? — только покачала головой Мегана. — Последний ведь на Пике Судеб, а вот первый?

— Разрушитель летел на спине дракона. И этот дракон был не один. Они направлялись на Пик Судеб. Но Вейде говорила…

— Что уже поздно? — рывком поднялась волшебница. — Верь ей больше! Во всяком случае, это лучше, чем просто сидеть тут и ждать неведомо чего. То ли мора, толи той самой «последней битвы»… Ты сможешь открыть туда тропу?

— Разумеется, Мег, но…

— Никаких «но», — глаза у неё вновь блестели, но теперь уже не от слёз. — Ненавижу умирать со связанными руками. Давай, Ан, давай, пока я… пока я ещё… — она вдруг всхлипнула и уткнулась ему в плечо. — Я бою-у-усь… а что, если я тебя… как Эфраим…

— Мег, ну какое это теперь имеет значение? — мягко отстранился Анэто. — Спаситель здесь, в Эвиале. Согласно Писанию, у нас остались недели. А если священное предание ошибалось… то, может, часы. Пусть их, всех этих разрушителей, отступников, заступников, переступников и прочих персонажей хроник. Просто побудем вместе. Хоть один раз.

Мегана остановилась. Удивлённо взглянула:

— Ты… хочешь со мной? Я ж как живой труп нынче. Нет, Ан, не могу. Всей душой бы… но нет. Давай уж лучше на Пик Судеб; убивать — иного мне и не осталось.

Маг покачал головой.

— Будь по-твоему, Мег. Но разве ты забыла, что такое этот Пик? Забыла о гномах? О неупокоенных в его недрах? Думаешь, мы пробьёмся там с тобою вдвоём?

Волшебница опустила голову.

— Может, и не пробьёмся. Может, сложим головы. Но уж лучше так, чем… — она кивнула на ночное небо.

— А мне, ты знаешь, даже интересно, — вдруг признался Анэто. — Отрыжка мага-исследователя, наверное… интересно, как оно всё будет. Как Он явится. Что за волшебство пойдёт в ход. Понимаешь?

— «Смерть — последнее великое приключение», — грустно кивнула Мегана. — Вы, мужчины, никогда не изменитесь.

— А стоит ли?

— Нет, в том-то всё и дело…

Они замолчали. Стояли близко-близко, осторожно и бережно касаясь друг друга, словно совсем юные, неумелые любовники, боящиеся неверным движением разрушить соединившее их волшебство. Недвижны звёзды; ни звука, ни огонька вокруг, в распростёршейся по всему Эгесту великой ночи. Что там на юге, в Аркине, захваченном «Тьмою торжествующей», как сказано в Писании? Что там на западе, где бурлит и кипит чёрная преграда, разделившая мир от моря до неба? Какая разница — двое держат друг друга в объятиях, и никакой вампирий яд их уже не разъединит.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Нам в Империи Клешней делать больше нечего, — повторил тот, кому взбрело в голову назваться Кицумом. — Достаточно жертв. Пусть капитан Уртханг собирает добычу и отваливает, дуотты опомнились, и скоро тут будет не продохнуть от зомби. Клара, Райна, Ниакрис! Ты, Бельт! Шердрада! Отсюда надо убираться.

— Это понятно, ве… Кицум, — поклонилась Клара. Перед странной и холодной силой, укрывшейся под личною старого клоуна, она всё ещё робела. — Но куда дальше?

— Х-ха, достойная чародейка, решила, что я сюда явился думать за неё? — усмехнулся Кицум, шагнув к выходу из галереи подземного храма. — Нет, даже и не надейся. Пасти других — не моя забота. Вы сами выбираете свой путь. Я могу лишь помочь самостоятельно на него вставшим.

— Изуверство, — мрачно проговорила насупленная Ниакрис. — Вы, великие, всё равно не можете без нас. Постоянно вмешиваетесь, а когда требуется слово того, кто знает неизмеримо больше всего рода человеческого, — уходите в тень, юлите и изворачиваетесь, словно вам доставляет удовольствие следить, как мы барахтаемся!

— Справедливо сказано, — серьёзно и без тени усмешки ответил Кицум. — Ты права, Лейт. По-настоящему живёте только вы, смертные. А мы… мы только следим за вами. Без вас мы — ничто, пустые оболочки, заполненные слепой мощью. Вы порождаете нас, вы делитесь с нами вашим сознанием и способом мыслить. Можно знать всё, но это безумная скука, которую мы тоже позаимствовали у вас…

— Мы? — напирала дочь некроманта.

— Согласен. Не «мы». «Я», хотя, как ты понимаешь, у меня нет права так говорить. Настоящее «я», стоящее за этой личиной, как и за множеством иных, таинственно и непознаваемо даже для меня.

— Ты — аватара, — Клара вспомнила подходящее слово. — Аватара кого-то из могущественных начал, которые…

— Можешь сказать и так. Я — лишь часть единого. Ограниченная часть. Не все возложенные на истинное мое «я» ограничения действенны для меня, но и не все возможности единого мне дарованы.

— А как появился «клоун Кицум»? — невольно оробев, подала голос Тави.

— Он лучше всего подходил для моей миссии, — пожал плечами Кицум. — Старик был непрост, он слыл одним из лучших в Серой Лиге — ты знаешь, кто это такие, Тави, да и ты, Клара, наверное, тоже. Единое послало меня; осталось только выбрать нужный момент и слиться с ним. Когда пришёл бы мой черёд уходить, настоящий Кицум словно пробудился бы ото сна, найдя в себе мои богатые дары — они остались бы с ним до конца; однако он погиб, погиб на поле брани вместе с Сильвией, когда они вдвоём пытались овладеть Алмазным и Деревянным Мечами, — там, ещё в Мельине. Мне пришлось оживить и его, и девочку… до срока, приходится признать. Ну, чего замолчали? Поняли, к чему я? Достаточно расспросов, шире шаг, дорогие мои! Прочь отсюда — и к кораблям!.. Похож я на какого-нибудь ярла или тана, а, Райна?

— Очень похож, — заверила его валькирия. — Мы готовы идти за тобой, великий.

— Не за мной, — поморщился Кицум. — Вот за нею, — он кивнул на Клару. — Я только помогу вам следовать по вами — и только вами! — избранному пути.

…Пожары в столице Клешней упрямо не занимались. Орки, как поняла боевая волшебница, тоже отступали к морю, поджигая за спиной всё, могущее гореть; но толстые каменные стены успешно противостояли пламени, оно не вздымалось могучим валом, разделяя враждующих; удальцам капитана Уртханга не удавалось отгородиться от преследователей.

Маленький отряд Клары не терял времени даром. Улицы кишели живыми мертвяками, то и дело приходилось прорубать себе дорогу; Кицум не вмешивался, однако спутники боевой волшебницы справлялись и без него. Сама Клара щедро раздавала подарочки из своего богатого арсенала — подступавших зомби ломало, плющило, давило рушащимися стенами и внезапно низринувшимися с небес камнепадами, под их ногами трескалась мостовая и оттуда вздымались языки испепеляющего пламени; от Клары не отставала Тави,вспомнив, что она не только воительница, прошедшая школу Вольных. Её заклинаниям не хватало мощи и размаха, зато разили они точнее и наповал.

…Из столицы они вышли, считай, без особых приключений. В самом деле, не считать же за таковые сотню-другую стёртых в порошок мертвяков? Алмазный и Деревянный Мечи тоже оставались в ножнах, как и заветная петелька клоуна Кицума.

…У кораблей их ждали. Сами «длинные» лениво покачивались на тёмных волнах предутреннего прилива; на песке осталась лишь небольшая горстка орков во главе с самим Уртхангом.

— Наконец-то! — вырвалось у орочьего предводителя. — А то мы уж…

— Собрались уплывать? — поддела его Тави.

— Уплывать?! — оскорбился зеленокожий мореход и аж оскалил клыки. — В уме ль ты, воительница? Когда воины Волчьих островов оставляли своих на поживу этим трупоходам?

— Как добыча, капитан? — окликнула его Клара.

— Хвала ветрам, поживились, — ухмыльнулся орк. — Хватит и на гульбу, и на гостинцы. Парни мои довольны, кирия Клара. Говорят, ты принесла нам удачу и тебе следует выделить двойную долю в добыче.

— Перестань, — отмахнулась чародейка, запрыгивая в лодку. — Всё своё ношу с собой, а уж от Клешней мне и тем более ничего не нужно. Пусть их золото вам лучше послужит.

— Куда ж оно денется! — хохотнул капитан. — Ну, гребите, бокогреи! Утро что-то запаздывает, но со светом, не сомневайтесь, тут окажется половина их флота. Кто хочет снова увидать Громотяг — гребите, да спин не жалейте!

Впрочем, понукать орков и так не требовалось. Вёсла трещали в сильных лапищах, вздувались бугры мышц, и струился пот.

Вскоре «длинные» хищными тенями скользнули прочь от берега, оставив за собой рассеянные огоньки пожаров.

— Эх, не удалось должную огневую потеху устроить, — посетовал Уртханг, останавливаясь рядом с Кларой, замершей возле высоко взнесённого кормового украшения. — Плохо горит там всё, кирия Клара, оттого и вернуться раньше пришлось.

— Не беда, — рассеянно отозвалась чародейка. — Будет тебе ещё потеха, капитан, и совсем скоро.

— Не сомневаюсь, — осклабился орк. — Вот и пришёл спросить, кирия, — где теперь веселиться станем?

Клара подавила невольное желание взглянуть на Кицума. Нет, посланник на попятную не пойдет. Надо выбираться самим.

Восемь «длинных». Несколько сотен верных и лихих мечей, вырвавшихся из местами горящей, местами разорённой столицы Империи Клешней; они пойдут за ней, Кларой, даже в самую Западную Тьму.

Куда, собственно говоря, она всё это время и собиралась.

Невольно она вспомнила своё первое появление в Эвиале, пустынный берег, странную крипту, железные плиты, разрубленную проклятой Сильвией скрижаль… Теперь-то она знает — именно с этого начался натиск Западной Тьмы на восток, именно она, Клара, вольно или невольно, но открыла дорогу заклятому врагу всего сущего.

Настало время вернуть долги.

Рука чародейки невольно коснулась эфесов — холод Драгнира, тепло Иммельсторна. Две противоположности, обречённые на схождение, на боевое братство; мало кто из магов Долины мог даже представить такую мощь.

Хотя, конечно, «сила есть — ума не надо», как не уставал ворчливо напоминать мессир Архимаг. Что сделает Клара Хюммель, когда от воды до неба перед ней воздвигнется великий предел, сотканный из квинтэссенции мрака? С размаху рубанёт сразу и Алмазным, и Деревянным Мечами?

— Если кирия Клара позволит, я бы осмелился напомнить об одном острове… — негромко и почтительно проговорил Бельт, вдруг оказавшийся рядом.

— Острове? Каком острове?

— Кирия Клара размышляет, как именно она нанесёт Западной Тьме последний удар, верно? Но, если я правильно помню рассказы кирии, она ведь побывала на Утонувшем Крабе?

— Каком ещё Крабе? — Клара наморщила лоб.

— Крипта, — Бельт ещё более понизил голос. — Крипта и разрубленная скрижаль. Это ведь там, на проклятом острове… И они там не случайно!

— Ну и что? — всё ещё недоумевала чародейка. — Да, мы там побывали, ещё с Сильвией. Насилу вырвались, надо сказать… А девчонка разрубила своим фламбергом стальную скрижаль, которая…

— Именно, — прищёлкнул пальцами старый некромант. — Разрубила скрижаль, одну из многих, что сдерживали Западную Тьму. Не знаю, кто подучил её это сделать, но…

— Да никто не учил! — отрубила Райна. — Просто иначе нам было не выбраться, вот и всё. А у Сильвии ум короток, что мешает — покрошить в капусту, чтобы не маячило, и готово дело. Кирия Клара не должна себя корить…

— Должна, Райна, должна, — хмуро отозвалась чародейка. — Я не имела права…

— Вы, уважаемые, такие вещи тут заворачиваете, что я и половины не понимаю, — фыркнул капитан Уртханг. — Скажите мне лучше — там добыча как? А войско? Но это неважно,если можно добрых зипунов набрать.

— Речь истинного орка, — рассмеялась обычно мрачная Ниакрис. — С тобой, капитан, поспорить смогли б разве что поури…

— А что? Бравые парни, по слухам; не отказался бы иметь их в команде, — не стушевался предводитель орков.

— Ближе к делу, господа, — чуть повысил голос Бельт. — Кирия Клара не уверена, что её следующий удар окажется гибельным для всеобщего врага. Наш долг — дать кирии добрый совет.

— Так, кроме тебя, никто ничего и не скажет, — пожала плечами Тави. — Я здесь вообще гость, как и сама кирия или Райна.

— Я скажу, — кивнул старый некромант. — Если где-то у Западной Тьмы и есть уязвимое место, так это там, где Она просачивается на восток.

— Ты думаешь, мы сумеем восстановить крипту? — засомневалась Клара. — Но я понятия не имею, как строились сдерживающие Западную Тьму чары, откуда в закрытом мире брались для этого силы…

— Утонувший Краб слыл местом великого зла и столь же великого ужаса ещё в мои времена, — покачал головой старый некромант. — Среди посвященных ходили самые дикие слухи. Даже поури… что-то учуяли.

— И что? — не поняла Клара. — Пусть это «место ужаса». Что нам там делать?

— Это последнее место в Эвиале, где можно противостоять Западной Тьме, оставаясь под привычным небом, — ответил некромант.

— А, может, для этого надо просто стереть с лица земли Империю Клешней?

— Нет, — вдруг вмешался Кицум. — Я достаточно просидел на Левой Клешне. Это странное место, дикое место, несомненно, орудие мести, там правят бал дуотты, но могущество Западной Тьмы основано не на нём. Империя Клешней — выкормыши тех, у кого хватило ума воспользоваться Западной Тьмой в своих интересах; ну, и Она, конечно, тоже своего не упустила, обратив Клешни в своё послушное орудие. Можно перерезать нити, связывающие кукловода с его марионеткой, но разве затронет это самого кукольника?

— А Утонувший Краб — затронет? — осведомилась Клара.

— Не знаю, — ядовито ответил клоун. — Сами решайте. На то вы и люди со свободной волей.

— Слышали, слышали… — проворчала Райна, неодобрительно косясь на Кицума. — Ты, великий, мне странен. Мои боги поступали прямо и открыто. Шли ли войной, заключали лимир. Внимали молитвам верящих в них, помогали. А ты, не в обиду тебе и твоему единому будь сказано, всё больше говоришь загадками да ссылаешься на Закон Равновесия. Помоги нам, раз уж прошёл такой путь! Помоги, не играй в эти игры!

Капитан Уртханг недоумённо воззрился на старого клоуна.

— Не обращай внимания, доблестный, — усмехнулся Кицум. — Почтенная Райна шутит. Я не могу указать вам путь, воительница. Его можете отыскать только вы сами.

Валькирия с горькой обидой покачала головой.

— Я не понимаю, великий. Я привыкла задавать прямые вопросы и получать прямые ответы. Я помню битву, нас разбили, но мы не покорились и не поклонились победителям; однако даже в те дни мои боги не виляли и не скрытничали. Они — наверное, все — погибли доблестно, с оружием в руках, сражаясь, как положено воинам. Почему ты избегаешьпрямого пути?

— Потому что Древние Боги были свободны, — холодно ответил Кицум. — Над ними не довлели многочисленные запреты Упорядоченного. Само Сущее позволяло им многое, но потом не забыло взыскать самую высокую плату. Цена моей помощи, Райна, может оказаться непомерной. Я не хочу этого. Какой бы путь вы ни избрали, это будет лучше, чем следовать моим указаниям.

— Будь по-твоему, великий, — сдержанно поклонилась Клара. — Что ж, Бельт, если ты настаиваешь… Капитан, хватит у тебя дерзости пощипать за мягкое подбрюшье сам Утонувший Краб?

— Гррр! — оскалился орк. — Ты, кирия, знала, чего попросить. Ни один из «длинных» ещё не заходил в его воды. Ни один не осмелился даже приблизиться. Ты многое просишь,кирия Клара! Но — хороша ли там добыча? Что я скажу моим удальцам?

— Скажи им, — решительно перебил Кицум, — что они найдут там богатства, какие им не по силам даже вообразить. Всё, что они называют «добычей», покажется содержимым нищенской сумы по сравнению с тем, что их ожидает на Утонувшем Крабе. Столетиями на этом острове копили золото, самоцветы и вообще всё, что возвеселит душу истинноговоина. Но драка предстоит жестокая. Это так же верно, как и то, что меня зовут Кицум.

— Х-ха! Мы не испугаемся! — гордо бросил Уртханг. — «Длинные» ещё не бросали якорей на рейде Краба, это так. Но всё когда-нибудь делается впервые, правильно?

Кицум кивнул.

— Империя Клешней — на самом деле — управляется именно оттуда. Я понял это, пока оставался у них в «заложниках», хотя сидящие в столице дуотты и убеждены, что они совершенно независимы в своих решениях.

— Отлично, — пожал плечами орк. — Пусть управляются откуда хотят, лишь бы моим парням нашлось, чем поживиться. Мы, правда, не знаем тамошних вод, ни фарватеров, ни мелей, ни даже — где у них хранится казна!

— На этот счёт не волнуйся, — усмехнулся Кицум. — Если вы решите идти на Утонувший Краб, я помогу с навигацией.

— Для клоуна ты знаешь очень много, — Уртханг пристально взглянул на собеседника. — Может, мне следовало бы пасть перед тобою ниц и воздать почести, называя для начала хотя бы «великим», как доблестная Райна?

— Не стоит, — Кицум по-прежнему усмехался. — Свободные воители Волчьих островов не кланялись никому и никогда, разве не так?

— Так. Но к нам никогда и не заглядывали такие гости, кому не зазорным было б и поклониться.

— И всё равно — не стоит, — настойчивее повторил клоун. — Лучше поговорим о ветрах и фарватерах, капитан.
* * *

Огромная полярная сова летела прямо на запад. Ничего не значащие для Сильвии, родившейся в Мельине, слова «Утонувший Краб» стали плотью, запахом и звуком; неведомая сила словно указывала дорогу громадной птице, сжимавшей в когтях исполинский чёрный фламберг.

Смертный Ливень мало-помалу иссяк, излив в покорный океан свою ядовитую ярость; ничто не держало Сильвию на востоке, даже Игнациус. О мессире Архимаге она почти и не вспоминала. Куда ему теперь до неё, хозяйки несущих всеобщую гибель облаков! Достаточно лишь чуть-чуть изменить их путь… и возомнившему о себе старику придётся попрыгать.

Но сейчас перед нею Утонувший Краб. Что ж, враг ничуть не хуже прочих, а добыча может окупить всё и вся.

Белые крылья равномерно поднимались и опускались, внизу проносились тёмные волны Моря Надежд. Далеко впереди лежал пролив между Кинтом Дальним и Семиградьем, там горел памятный маяк, возле которого собирались армады Империи Клешней; мимоходом Сильвия подумала о судьбе чёрно-зелёных галер, спасшихся от Ливня.

Впрочем, какая разница. Она, последняя из Красного Арка, сметёт любого, кто встанет у неё на пути. Сильвия Нагваль не останется жутким чудовищем. Она вернёт себе свой облик. И завоюет достойное её место. Не в этом мире, так в другом, может, даже и не в Мельине, но обязательно завоюет. Ни для чего, просто так. Чтобы понять, на что она способна. Есть ли в ней вообще что бы то ни было, кроме наследства чародеев Арка и Хозяина Ливней. Может ли она обрести иной смысл существования, чем вечную войну всех против всех?

Золотой пайцзы с ней больше не было. Зловещая вещица сыграла свою роль, не то потерявшись, не то сгорев в пламени преображения. Да и к чему она, если Сильвия теперь твёрдо знает, кто она и откуда?

Правда, знание это лишь из прошлого. Куда важнее — кем она сделается, в тот день, когда вырвется из этой ловушки.

Несколько раз сова замечала медленно тянущихся над океаном странных существ, заключённых в красноватые сферы из призрачного пламени, чувствовала их смертное отчаяние, их несказанную муку — и могла лишь дивиться силе, втянувшей их в Эвиал. Знать бы ещё в точности, зачем…

…Сильвия миновала кинтский маяк, перед ней расстилалось Море Клешней, совсем недавно она уже пересекла его, правда, не на собственных крыльях, а на мачте имперскойгалеры, где по палубам бродили мёртвые солдаты в ало-зелёных шипастых доспехах.

…Однако как же всё изменилось! Хозяйка Смертного Ливня, оказывается, способна на такое, о чем Сильвия Нагваль и не мечтала. В том числе и перелететь море.

Она упрямо пробивалась сквозь ветер и дождь, когда жёсткие струи хлестали по броне из упругих перьев.

Сильвия летела.

…Одна в безбрежности. Солнце опустилось в воду, сгустились сумерки, угрюмо катились волны, от берега и до берега, скованные, вопреки кажущейся свободе. Она, Сильвия, сейчас тоже в темнице, несмотря на всю силу. Так всегда бывает — чем больше тебе открыто, тем в меньшем ты, оказывается, волен. Может, действительно, настоящая свобода — она не вовне, она внутри?..

Нет! Нет и ещё раз нет! — восставало всё в душе последней из Красного Арка. Свобода — она в том, чтобы я делала всё, что мне заблагорассудится, а остальные…

А остальные сделают всё, чтобы тебя остановить. И вот тут-то, как правило, начинается истинное веселье.

Храм Океанов остался далеко позади, но, странное дело — Сильвия по-прежнему словно чувствовала спиной устремлённые ей вслед три взгляда. Хранительница, Трогвар и эльфка-флейтистка. У них всё спокойно, и тёплые волны по-прежнему мягко накатывают на белоснежный мрамор поднимающихся прямо из моря ступеней. Пусть так всё и останется — маленький скрытый Храм, надежда и опора в печали, горе, отчаянии; грязную и кровавую работу сделает она, Сильвия Нагваль, наследница Смертного Ливня, единственная законная владелица чёрного фламберга; сейчас она испытывала даже нечто вроде горькой гордости. Она вновь сражается не за себя и нельзя сказать, чтобы ей это уж так не нравилось.

Взмах белого крыла, ещё один и ещё, равномерный ритм убаюкивает, Сильвии кажется, что ещё немного — и она сможет спокойно заснуть в воздухе, а тело так и будет стремиться всё дальше и дальше, уже помимо её собственной воли. Круглые жёлтые глаза совы невольно смежаются, закрываются, и…

Она словно налетела на незримую стену, перья встопорщились, Сильвия едва удержалась над волнами; хорошо ещё, не выпустила от неожиданности чёрный меч.

Что это? Что такое? Почему с востока в спину вдруг задул ледяной ветер, несущий обрывки поистине великого заклинания? Сова закувыркалась, пытаясь удержаться, — злой вихрь так и норовил прижать её к пенным гребням волн и без долгих рассуждений утопить.

Напрягая все силы, она взмыла вверх, подальше от предательского моря. Ветер сделался ещё яростнее, он трепал огромную птицу, словно ребёнок мягкую игрушку; кто-то спустил стихию с узды, и что теперь…

Внизу под Сильвией прокатилась исполинская волна высотой в несколько крепостных башен, поставленных одна на другую. Так, значит, и вода тоже. Следует ли ожидать огненных извержений и сотрясений земной тверди?

Сотворено небывалое чародейство, поняла Сильвия. Сотворено эльфами, и… оно из некромагического арсенала. Поднимающее мёртвых и… и что-то ещё, вроде как призывание какой-то великой сущности…

Сова покрутила головой — совсем по-человечески.

«Кажется, я начинаю опаздывать, — подумала Сильвия. — Игра началась… вернее сказать, она заканчивается. Совершены последние ходы, и каждая из сторон может поставить мат другой, и всё висит на волоске.

Скорее, скорее, скорее!»

Кое-как справившись с ветром, сова с чёрным фламбергом вновь полетела на запад, но теперь уже куда быстрее.
* * *

Что ж, Игнациус. Вот и всё. Настало время отправляться в путь. В Ордосе осталось завершить последнее, совсем маленькое дельце, на котороетамможет не хватить секунды, когда придётся (если придётся!) драться не на живот, а на смерть.

Артефакты. Те самые, вручённые Сильвии. Проклятой девчонке они не пригодились, но мессир Архимаг рассчитывал не только на такое их применение.

Ему они тоже не окажутся лишними.

Разумеется, будучи так давно в его владении, вещи не могли не получить соответствующие наговоры, позволяющие Игнациусу, когда нужно, доставить их к себе хоть с другого края мира. Лишь бы — того же самого мира, где и он сам.

Последнее условие выполнялось.

«…А особенно мне пригодится, — думал Игнациус, тщательно упаковывая драгоценную добычу, — вот этот череп-черепок. Если, конечно, я не ошибаюсь.

Но я же не ошибаюсь, правильно?..»
* * *

Наступила ночь, когда достопочтенный Игнациус, мессир Архимаг, дождался-таки Динтры, сидя в полутёмной трактирной зале. «У Белого мага» считалось приличным заведением, и для щедрого гостя даже в эти тревожные времена поддерживали огонь в камине, на столе красовались нарядные тарелки со снедью и внушительный кувшин подогретого вина.

— Мой дорогой друг, — Игнациус сделал вид, что ничуть не удивлён, когда заспанный мальчишка-прислужник угодливо распахнул дверь перед дородным лекарем, сжав в тощем кулаке увесистую монету. — Я, признаться, уже беспокоился. Ведь мы же договорились…

— Я знал, что найду вас здесь, мессир, — Динтра грузно плюхнулся на лавку, протянул руки к огню, словно с мороза. — Единственное пристойное место, где ещё пускают постояльцев.

— Так всё просто? — Игнациус поднял бровь. Мол, знаем-знаем, где собака зарыта…

— Именно так, — раздражённо кивнул целитель. — Мессир, если вы хотите действовать, то, честное слово, настала пора. Эвиал катится неведомо куда, и остановить это падение, боюсь, можете только вы.

— Выпейте, друг мой, — Игнациус плеснул вина в серебряный кубок, протянул его Динтре. — И расскажите мне толком, с самого начала, что же натолкнуло вас на этот вывод?

— Я пользовал раненых («Неудивительно», — подумал архимаг), среди них оказался один… дуотт по имени Даэнур. Волшебник, между прочим. Некромант, и не из последних. Он рассказал… кое-что достойное внимания. О некоем острове под названием Утонувший Краб. Вам ничего не говорит это название, мессир?

— Нет, — покачал головой Игнациус. — Признаюсь вам, друг мой, мне случилось побывать в Эвиале… очень, очень давно. Многое поменяло названия, иными сделались и языки, так что…

Разумеется, он слышал об Утонувшем Крабе. Далеко не старый в те годы Игнациус любил дальние походы и рискованные дела (разумеется, рискованные только до определённого предела). Закрытый мир (даже в ту далёкую пору) не мог не возбудить его любопытства. Тем более что закрытый-то он закрытый, однако кое-что наружу всё-таки просачивалось, слабые отзвуки и колебания незримых струн Упорядоченного. Игнациус не поленился, потратив немало времени и сил на «незаметный спуск» — Игнациус на собственной шкуре узнал, что закрытый мир почти всегда равнозначен надписи «Злая собака!» на воротах богатого купеческого дома.

Эвиал понравился ему. Ещё больше понравились, если можно так выразиться, загадочные Кристаллы и не менее загадочные их Хранители. Драконов Игнациус недолюбливал, перенеся на них немалую толику детского страха перед змеями. В сущности, кто они такие, как не змеи с крыльями, умеющие, к сожалению, метко плеваться огнём?

Архимаг Игнациус уже тогда прекрасно понимал, что с силой, способной творить подобные артефакты, ссориться не стоит, во всяком случае — без нужды. Кристаллы следовало изучить, лучше всего — в его собственной уютной и оборудованной всем необходимым лаборатории. Идеальным было бы прихватить с собой целый кристалл, поскольку его скол, конечно, обладать свойствами целого не может.

Драконов Игнациус не принимал всерьёз. В разных мирах и под разными солнцами они не раз оказывались у него на дороге — и ни разу не смогли помешать ему достичь задуманного. Архимаг самонадеянно отправился к ближайшему Кристаллу, надеясь без помех «элиминировать» его Хранителя и спокойно удалиться с драгоценной добычей.

Он жестоко ошибся.

Драконы очень быстро поняли, что явился к ним в гости явно не обычный чародей их собственного мира. Возле Пика Судеб Игнациуса встретили все девять старших Хранителей и ещё десятка три молодых драконов, не достигших полной силы.

Мессир Архимаг небрежно встал в позицию, грозно направил посох (тогда он ещё любил подобные театральные жесты) — и в этот самый миг драконы ударили. Внезапно, за считанные мгновения составив в воздухе сложную магическую фигуру: кольцо из девяти Хранителей, обвитое, словно венком, всеми младшими драконами.