Чтение 5–й страницы книги ~Война мага. Конец игры~

— И это всё? Больше ничего? Никаких доказательств?

— Салладорец искусно подгадал так, чтобы удар его птенцов совпал со штурмом Аркина имперским флотом, — начал было Фесс.

— Это азбука стратегии, — перебивая, пожал плечами Сфайрат. — И отлично укладывается в теорию, что сам Эвенгар — всего лишь марионетка Западной Тьмы.

— Птенцы и флот Клешней не пытались помочь друг другу. Они не взаимодействовали. Каждый был сам по себе. Атлика уничтожила Арвест, когда ничто не могло помешать ало-зелёным взять город и двинуться дальше.

— Ну, и что? Допустим. Разве это доказывает, что Салладорцем движет нечто большее, чем желание поспособствовать «великой трансформе»?

— Если бы он должен был просто завладеть Ключом, ему не потребовались бы никакие птенцы, — возразил Фесс. — Эвенгар просто появился посреди сражения, произнёс несколько выспренних фраз и исчез, мгновенно перенесясь именно туда, где хранился Ключ. Спрашивается, что ему мешало сделать это раньше, тихо и бесшумно, не привлекая к себе внимания?

— Он говорил о том, что Аркин хорошо защищен, — напомнил инквизитор. — И птенцов следовало принести в жертву, чтобы открылась дорога…

— Я бы не верил этому так безоглядно. Что, Курия немедленно бы обнаружила Эвенгара, приблизься он к стенам Святого города?

— Ну, а вдруг? — не отступал Этлау. — Вдруг всё так и есть?

— Мне такая магия неизвестна. А драконам?

Сфайрат покачал головой.

— Моя память крови молчит.

— Моя тоже, — подала голос Рыся.

— Вне зависимости, какая половина Ключа у него в руках, Салладорец от второй не отступится, — стоял на своём и Фесс. — Если ему нужно просто открыть дорогу Сущности, то хватит и половины.

— Да, но как узнать, какая осталась у нас? — задумался Сфайрат. — Ты говорил, тебе потребуется моя помощь, некромант?

— Если многомудрый Хранитель позволит зачерпнуть силы непосредственно у доверенного ему Кристалла Магии, я, наверное, смогу это сделать, — Фесс взглянул прямо в глаза дракону.

Все так и обмерли.

— Ты понимаешь, о чём просишь, человече? — с трудом справился с яростью Сфайрат. — Кристалл…

— Один из восьми оставшихся источников магии Эвиала…

— Да, но не «источник»! То, что преобразует, трансформирует, то, что…

— Какая разница! — резко перебил некромант. — Я возьму многое, тут малым не обойдёшься, но иначе никак не получится.

— Ты знаешь, что станешь делать, Неясыть? — Эйтери осторожно коснулась его рукава. — Тебе ведомы формулы, прописи, рецепты?

— Нет, — честно признался Фесс. — Ничего такого мне не ведомо. Только наитие, Сотворяющая. Но разве ты не изобретала собственных эликсиров? Разве ты всегда следовала лишь записанному в книгах?

— Нет, но…

— Вот и я тоже. Слушайте все! Если у нас та половина Ключа, что откроет дорогу Сущности на восток, — то можно кричать «осанна!» и «аллилуйя», я ничего не спутал, Этлау? — и мы можем спокойно ждать визита Салладорца. Ну, а если у нас то, что откроетнамдоступ к Западной Тьме… тогда, опять же, ждём Эвенгара в гости, если я всё правильно предположил. Хотя тут, признаюсь, возникает неопределённость.

— А если нет? Если Эвенгар не станет марать руки о такую мелочь?

— Соберём драконов. Воззовём к Тёмной Шестёрке. И будем драться — до последнего издыхания. Постараемся опередить Тёмного мага, едва ли он может в единый миг оказаться там, на дальнем западе…

— То есть по Старому Свету он прыгать может, как хочет, а к Ней — ни-ни? Я б на такое не слишком надеялся…

— Больше нам ничего не остаётся, Этлау.

— А Эвенгар не может определить, что за половина Ключа попала к нему в руки?

— Не знаю, Эйтери. Может, сумеет. Может, нет. Но для этого ему тоже потребуется Кристалл Магии. Салладорец оставит нас в покое, только если Сфайрат прав, и весь «план»Эвенгара — это освободить Сущность, и в руки ему попала именно та часть Аркинского Ключа, что нужно. В любом случае, ждать нам осталось недолго, и мешкать я не намерен. Многомудрый, могу ли я воспользоваться Кристаллом, — обратился Фесс к дракону. Сфайрат угрюмо молчал, и когда некромант уже отчаялся дождаться его согласия, вдруг кивнул — действуй, Кэр Лаэда.

— Папа! — Рысь вдруг кинулась ему на шею. — Папа, не надо. Папа, ну, пожалуйста, не надо!..

По щекам драконицы катились крупные слёзы.

— Почему, дочка, почему? — шепнул Фесс ей на ухо, обнимая за плечи. — Что тут такого?

— Кристалл не выдержит, я боюсь, — так же шёпотом ответила она.

— Выдержит, дочка. Я постараюсь, — он осторожно отстранился. — Рыся, милая моя, ступай, я…

Она только покачала головой.

— Я буду рядом.

— Глупая. А если со мной что-то случится? Хочешь, чтобы у Эйтери оказалось разом двое пациентов? Нет, иди, иди, пожалуйста. Будь рядом с Сотворяющей. И… помоги ей, если что.

Фесс выпустил худые плечики Аэсоннэ и решительно повернулся к ней спиной.

Всё, больше ничего нету. Ни пещеры, ни скал вокруг, ни всей разношёрстной компании. Даже Рыси, Аэсоннэ, дочки — и той нету. Остались только он и Кристалл. Да ещё чёрные кубики Ключа. Сфайрат не прав — человеческим рукам такого не создать.

Пальцы сами вновь сомкнулись на тяжёлом шестиграннике.

Чёрная башня всегда со мной, но сейчас она должна немного подождать.

Кристалл ярился в небывалом бешенстве. Волны пламени катились из глубины, бились изнутри в отполированные грани, и Фессу казалось, что исполинский камень вот-вот лопнет, взорвётся, раздираемый сошедшимися в смертельной схватке силами.

Некромант осторожно протянул руку; чёрные кубики Аркинского Ключа коснулись поверхности кристалла; магический камень был горяч, словно под ним кипел жидкий подземный огонь.

Фесс отступил на два шага, крепче сжал в левом кулаке заветный шестигранник истока. Сдавил его, морщась от боли, и уже не удивился стремительно изменяющемуся миру вокруг.

Пещера становилась библиотечным залом Чёрной башни; тянулись вдаль галереи книжных полок, прогибающихся под тяжестью массивных томов. Однако на сей раз прямо посреди пола, раздробив тёмную плиту, возвышался полыхающий кристалл; его сила борола мощь вынесенного из Башни амулета. Чудом удерживаясь на вершине, чернели кубики заветного Ключа; рвущееся из Кристалла пламя, казалось, пронзает их насквозь.

Искать подходящие заклятья среди этих бесчисленных инкунабул? Безнадёжное занятие.

Фессу казалось, что решение вот-вот придёт само, вынырнет из глубины памяти, он чувствовал это, подобно стоящему на пороге человеку, готовому сделать следующий шаг.

Но вместо этого с одной из полок вдруг сорвалась книга и, трепеща страницами, точно диковинная стрекоза, зависла в воздухе прямо перед ним. Изумлённый, Фесс уставился в раскрывшийся том.

Написано на непонятном языке, похоже на иероглифы Синь-И, хотя откуда в восточной державе могли знать хоть что-то об Аркинском Ключе?

А прямо посредине желтоватой страницы оказался начертанный тёмно-красным рисунок: череда странных сцепленных кубиков на вершине кристалла. И это как две капли воды походило на реальность — именно так положил Фесс доставшуюся ему половину артефакта. Иероглифы поплыли, срываясь со своих мест, точно осенние листья в ручье.

— Делай, как я говорю, — прозвучал тот самый грудной голос, что благодарил некроманта за освобождение, в том самом видении, где поури и ещё шестеро странных сущностей крушили Чёрную башню. — Окропи Ключ кровью, смотри, она у тебя уже течёт…

— Я сам! — выдавил из себя некромант. — Я… должен… сам…

— Ну, конечно, конечно, гордость человеческая, — вздохнул голос. — Окропи Ключ, не мешкай. У нас мало времени.

— Кто ты?!

— Ещё не понял? Тогда и говорить не стану, незачем зря раскачивать Весы. Торопись, некромант, ради всего для тебя святого, торопись!

Фесс шагнул к пылающему Кристаллу, вытянул подрагивающую руку. Сквозь сжимающие шестигранник пальцы сочились быстрые тёмные струйки.

Ключ вспыхнул ослепительно-белым, едва его поверхности коснулась первая капля. Вторая разбилась роем мгновенно сгоревшей пыли, ударившись о горящий камень магии.

Иероглифы тем временем продолжали свой танец, и теперь они уже не казались бессмысленными. Повинуясь смутному наитию, некромант потянулся к Кристаллу, словно окунаясь в раскаленную купель, зашипел от боли. Взор застилало яростное сияние, и среди него — белый росчерк пылающего нестерпимым, слепящим светом Ключа. Поток силы — несдерживаемый, неостановимый — подхватил Фесса, швырнул его к стене Чёрной башни, словно норовя вырвать из-под горных корней, вновь унести туда, к последнему пределу, где от неба до земли поднялась непроницаемая стена, стена не-мрака и не-тьмы, стена не из этого мира, преграда, воздвигнутая нечеловеческими силами, сплетавшимися в диких плясках ещё когда не было ни самого Эвиала, ни иных, куда более древних миров, когда не было вообще ничего, один только Хаос, великий, беспредельный, не имеющий начала, но — могущий встретить свой конец: это пронеслась вдруг искажённая яростью морда козлоногого.

…Однако камни Башни выдержали. Человеческое тело тупо ударилось о них, рухнуло на пол, застонало, попыталось подняться.

Там, где был Кристалл, крутился тугой огненный вихрь, в нём плавал сияющий Ключ; со стороны надвинулась тёмная завеса, простроченная пламенными нитями; цепочка полыхающих кубиков, куда больше похожая на детскую игрушку, чем на могущественный артефакт, поплыла ей навстречу, слилась с ней, и…

Медный звон басовитого колокола. Тёмная завеса разлетелась тысячами острых осколков, а следом за ней хлынуло Нечто, то самое, описать кое не удалось бы никакими словами. Некроманта вторично сбило с ног, однако он удержался на одном колене; перед его глазами словно развёртывалась невиданная битва — Кристалл Магии тоже взорвался, алые брызги смешались с чёрными, и огонь схлестнулся с серой мглой, прорезал её, опрокинул и погнал вспять.

— Наш Ключ… наш… — вырвалось у некроманта.

Эта половина Аркинского артефакта, похоже, отпирала именно ту часть барьера, что не допускала никого к Западной Тьме, оставляя в неприкосновенности преграду, удерживавшую саму Сущность.

Фесс почувствовал, как из глаз покатились слёзы.

Им повезло. В кои веки, после стольких неудач судьба улыбнулась им.

Окровавленные пальцы разжались, шестигранник выскользнул и покатился по полу; Чёрная башня послушно стала таять, рассыпаясь лёгким туманом.

Он вновь оказался на холодном полу сфайратовой пещеры, и к нему с воплем мчалась Рысь. И… он смотрел на мир нечеловеческими глазами.

Некромант разом видел всё, и спереди, и сбоку, и сзади. Шевельнулся — по камню что-то заскрежетало, словно драконья чешуя.

Ужас резанул острой бритвой по внутренностям, готовый расплескаться вокруг слепым безумием, но чудовищное наваждение уже проходило, глаза вновь, как и положено, смотрели прямо перед собой, и тело вновь облекала кожа, а не подвижная костяная броня.

Рысь на миг замерла как вкопанная, а потом бросилась поднимать Фесса.

— Папа, пап, что это было? Что с тобой? Ты в кого превращался?..

— Ни в кого я не превращался, — некромант заставил себя улыбнуться. — Это морок, отражение от заклятья. Со мной всё в порядке, дочка.

— Д-да? — Рысь, похоже, не слишком ему поверила. — А то тут такое вместо тебя появилось, у-у-у, страх один, да и только!

— Что, дракон?

— Если бы! Кабан — не кабан, но что-то вроде. Клычищи — во! Сфайрат бы обзавидовался. Лапы — что две моих шеи, когда я — не Рысь, а Аэсоннэ.

— Всё прошло, — повторил некромант. — Мало ли что привидится, когда такие заклятья в ход идут…

Он скосил глаза — половина Аркинского Ключа, целая и невредимая, по-прежнему возлежала на вершине пламенеющего Кристалла. Черные кубики, прочерченные огнём грани.

— Нам удалось, дочка, — Фесс с трудом поднялся, опираясь на руку драконицы.

— Что удалось?.. Ой, пап, да ты ж весь в крови!

— Не преувеличивай, всего-то ладонь порезал… — он поспешил подобрать заветный шестигранник.

— Эйтери! Эйтери-и! — заверещала негодная драконица, но Сотворяющую не требовалось подгонять, она уже была рядом, на бегу раскрывая заветную сумку со снадобьями и эликсирами.

— Опять! — всплеснула руками гнома. — Теперь левую, эвон, искромсал?.. Держи его, Аэ, а то у меня кровоедка жгучая…

Подоспели и Сфайрат с Этлау.

— Вот именно так ты, мэтр Лаэда, и перекидывался там, в Аркине, — проворчал инквизитор. — Смотри, нас не сожри ненароком. А то, не ровен час, и ты, словно волколак…

— Я не волколак и даже не верволк, — фыркнул некромант, морщась от боли в порезанной ладони: Эйтери не жалела снадобья, и впрямь оказавшегося жгучим, точно пламя. — Это просто отдача, ну, после заклинания…

— Не хотел бы я с тобой схватиться, если это и впрямь — превращение, — покачал головой Сфайрат. — Но…

— Мне удалось, — предвосхищая вопросы, быстро проговорил Фесс, меняя тему. — Ключ откроет нам дорогу к Западной Тьме, но не выпустит Её на свободу.

Его слова встретил дружный вздох облегчения.

— Повезло. Что тут говорить, повезло, — покачал головой Этлау. — Услыхал Он мои молитвы… — преподобный осёкся, втянул голову в плечи и даже зажал себе рот ладонью. — Если, конечно, успеем…

— Будет тебе, «Отступник», — усмехнулся Сфайрат. — Ну что ж, Фесс, всё как ты говорил — если ты прав, то Эвенгар явится за недостающей половиной, ну, а если не явится…

— Надо послать весть остальным драконам. На случай, если не явится.

— Уже давно сделано, Фесс. За кого ты меня принимаешь? Все мои… и Аэсоннэ, конечно, тоже, — быстро поправился он, — сородичи уже спешат сюда. Спешат изо всех сил.

Рысь как-то не шибко уверенно поправила волосы.

— Ничего, не бойся, милая моя, — Эйтери обняла юную драконицу за плечи. — Я не я буду, если ты не произведёшь среди них настоящего фурора…

— Какого ещё фурора?! — рявкнул Сфайрат. — Сотворяющая, оставь эти глупости. Нарядами и притираниями займётесь после… если мы, конечно, уцелеем.

— Уцелеем, уцелеем, конечно же, уцелеем, — закивала Эйтери. — Все уцелеем, всё будет хорошо…

— Так, может, не мешкать? — Этлау беспрерывно потирал руки от нетерпения. — Зачем нам дожидаться Салладорца, которому, быть может, всё это и не нужно? Может, он уже на западе, может, уже готовится… начать трансформу, убереги нас от этого… кто-нибудь!

— Не «кто-нибудь», а мы сами, — мрачно поправил его Сфайрат. — Но нам всё равно надо дождаться остальных драконов. Только когда нас девять, мы способны обогнать само время.

— Эвенгар придёт, — убеждённо повторил некромант. — А нам ещё ведь предстоит разобраться с Империей Клешней.

— А чего с ними разбираться? — искренне удивился инквизитор. — Слуги Западной Тьмы, пропащие души, предавшиеся, гм, самой разнузданной некромантии, какая только возможна. Боюсь даже себе представить силу, потребную, чтобы двигать брошенные на Аркин орды этих зомби…

— Мне вот донельзя интересно, зачем им вообще понадобился этот штурм Святого города?

— Как это «зачем понадобился!» — фыркнул инквизитор. — Аркин — твердыня Церкви, опора духа. Думаешь, ничья вера не пошатнётся, когда весть о падении Аркинского понтификата разойдётся по Старому Свету? Думаешь, после этого Клешням не станет легче?

Фесс покачал головой.

— Это не обычная война. Вспомни Арвест, преподобный отче. Разве это был просто налёт? Тогда против нас ещё шли живые воины, обычные люди. Но как они себя вели?.. Разве Клешни пытались закрепиться на западных берегах? Ведь Арвест был не первый.

— Верно, — кивнул Сфайрат. — Драконы помнят. Клешни время от времени высаживались в Семиградье, почему-то именно там. Дворцовые многодумцы Эбина считали, что Империя пытается захватить там портовый город, откуда начнёт планомерное завоевание Старого Света.

— Не нужен им Старый Свет, — убеждённо проговорила вдруг Эйтери. — Ничего им не нужно, они все уже сами там мёртвые, мертвые правят, мёртвые ходят, мёртвые воюют…

— Поэтично, но едва ли верно, — едко проговорил Сфайрат. — Не стоит, однако, отходить далеко в сторону. Да, Клешни — очень странны. Род драконов не помнит ничего подобного в Эвиале. Но что из этого следует, Фесс? Мне всегда казалось, что Империя — просто орудие Западной Тьмы, отсюда и все странности.

— Верно. Орудие. Но кто им повелевает? Сущность или Салладорец?

— Одно другого стоит, — буркнул Сфайрат. — Не вижу большой разницы.

— Есть разница, — проговорил некромант. — Одно дело, если набег придумали там, на Клешнях, и совсем другое, если это дело рук Эвенгара.

— А он не мог просто использовать обстоятельства?

— Уж слишком точно попал. Словно знал, где и когда будет нанесён удар.

— Эвенгару не откажешь в, гм, проницательности, — признался Сфайрат. — Мог и провидеть, прознать… недоступными для нас средствами.

— Мне же кажется, что весь этот штурм, от начала до конца — его идея, — покачал головой Фесс. — Я, если честно, только сейчас начал понимать, с кем мы имеем дело. Один его удар — и все в Аркине легли мёртвыми, голыми скелетами, всю плоть словно огнём спалило.

— А вы уцелели, — Сфайрат только руками развёл. — Теряюсь в догадках, Фесс.

— Я ведь уже говорил…

— У меня с головой порядок, инквизитор. Я отлично помню, что ты говорил. Но, еслитыпомнишь, я тебе ответил, что сказки меня не интересуют.

— Посмотрим, — обиделся Этлау, — как ты запоёшь, когда Он сюда начнёт спускаться.

— Если «Он» начнёт спускаться, — передразнил преподобного дракон, — мой род исполнит свой долг. До конца, как и положено драконам.

— Я тебя не понимаю… — начал инквизитор, но Сфайрат только махнул рукой.

— И не поймёшь, а я тебе всё тут растолковывать не намерен, мы не в воскресной школе. Как скоро Эвенгар может оказаться здесь, Фесс?

— Я же говорил — к вечеру.

— Нет. Как скоро он сможетдобратьсядосюда?

…В этот миг где-то далеко-далеко, в заоблачной выси прокатился далёкий гром, и пол в пещере ощутимо вздрогнул. Эйтери невольно ойкнула, а Сфайрат в единый миг принял свой истинный облик.

— Кажется, на твой вопрос уже ответили, о многомудрый дракон, — вздохнул Фесс.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Мельин в руках узурпатора Брагги. Клавдий исполняет свою роль. Но самое главное — бароны остановили-таки козлоногих. Остановили, несмотря ни на что. Той самой магией крови, от которой он, Император, отмахивался и отпихивался. А бароны — ничего, руки испачкать не побоялись. Точнее, конечно, не «бароны», а «мятежная Радуга».

Время утекает стремительнее, чем вода из худой баклаги. Если он, Император, не покончит с этой пирамидой в самое ближайшее время, им с Тайде будет просто некуда возвращаться.

Но магия крови!.. Зарезанные дети!..

А, может, это твоя собственная память мешает тебе и толкает под руку, Император? Память о детях-Дану на посыпанной песком арене, их впитывающаяся кровь, иззубренный меч в твоей руке, почти разорвавший жертве шею? Ты до смерти боишься возвращения этих воспоминаний, потому что они — квинтэссенция того, что пытались вложить в тебя воспитатели, та же Сежес? И сейчас ты прикрываешь красивыми словами собственную трусость? Разве ты колебался, когда отдал тот, самый первый приказ, бросив легионеров на подворья Орденов Семицветья? Разве ты думал о том, что случится с городом и горожанами, сколько осиротеет тех же детей, сколько их сгорит в почти неизбежном пожаре? Ведь и то сказать — не счесть малышей, сгинувших в Чёрном Городе, малышей, что не бежали, а в ужасе забивались под лавки или столы, наивно надеясь укрыться от жгучего пламени? Они ведь тоже погибли, и притом — безо всякой пользы. Да, конечно, легионы пришли в ярость. Да, простые обыватели мстили магам, и мстили безжалостно, но решающей победы ты тогда так и не достиг.

Так, может, «для блага государства» действительно следовало послушать советов Сежес и Сеамни? Сделать своими руками то, что сейчас проделали Радуга и бароны?..

Император тяжело усмехнулся.

Если уж вспоминать уроки его наставников до самого конца, то он, напротив, оказался в выигрыше. Грязная работа сделана чужими руками, ему остаётся лишь с умом воспользоваться её плодами. Пусть народ и легионы проклинают тех, кто забирает у них детей. Это неплохо. Это даже очень хорошо. Узурпатору будет не на кого опереться, кроме баронских дружин. Но, чтобы перехватить удачу, ему, Императору, нужна его собственная победа — здесь, у коричневой пирамиды.

У пирамиды, один вид которой заставляет бледнеть и дрожать даже самых закалённых центурионов.

…Солнце едва поднялось над восточным горизонтом и попыталось дотянуться пока ещё неяркими лучами-копьями до цепи угрюмых пирамид, а Серебряные Латы с гномьим хирдом уже стояли в боевых порядках и старый легат Сулла привычно рявкал на чуть замешкавшихся легионеров, вставших в строй на секунду позже соседей.

Император не собирался рисковать.

Сеамни не отходила от него ни на шаг, ни днём, ни ночью, вот и сейчас, в простой кольчуге и высоком островерхом шлеме, сидела на резвой кобылке, не сводя с пирамиды застывшего, прозревающего нечто невидимое прочим взора.

Рядом с Императором держалась и Сежес со своими помощниками: те едва не падали — ночь выдалась неспокойной, призраки тянулись бесплотными лапами к выложенной линии оберегов, отступали нехотя, щеря чёрные провалы пастей. Сежес велела не тратить на них силы — не станет пирамиды, не придётся заботиться и о её бестелесных стражах.

Наступали по всем правилам. Рассыпавшиеся цепью велиты, манипулы в сомкнутом строю, прикрывшись щитами, готовые огрызнуться пронзающим ливнем пилумов. Прямоугольник хирда казался тараном, что, не заметив, снесёт любую преграду, опрокинет любого врага — вот только где он, этот враг?

…Осталась позади незримая черта, образованная амулетами и оберегами, теперь вся надежда на чары волшебников, если призраки рискнут-таки выползти под яркие солнечные лучи.

Но нет — коричневые стены приближались, а вокруг — тишина и бездвижность. Охватив пирамиду полукольцом, небольшое войско Императора продолжало наступать, угрюмые легионеры невольно горбились да выше поднимали щиты, словно ожидая ливня встречных стрел.

Здесь, вблизи от Разлома, землю выгладило, содрав с неё нежную кожу родящей почвы и оставив один голый камень — словно нарочно приглашая легион к наступлению.

До пирамиды оставалось два полёта стрелы, и манипулы невольно стали сходиться теснее, почти наваливаясь боками друг на друга.

Император опустил руку в седельную сумку, туда, где, обмотанная бычьей кожей и ремнями, лежала белая костяная печатка.

Последнее средство, если дело повернётся совсем уж скверно.

…Как всегда, «такое», если и случается, то исключительно внезапно. Против Императора не стояло могучей армии, как на Ягодной гряде, не мчалась в атаку неистовая семандрийская конница — одна лишь пирамида, за которой, как доносили разведчики, никто не прятался, да и много ли там спрячешь, если в полусотне шагов пролег край Разлома?

Но по коричневым скатам внезапно прошла короткая судорога, а над пропастью взметнулся высоченный и широкий «зонтик» белесой мглы, накрывший пирамиду, словно плащом.

Серебряные Латы разом остановились, не требуя команды.