Чтение 16–й страницы книги ~Память льда~

Майб посмотрела верх из-под седых, спутанных волос.

Карга сидела на верхушке шеста, сложив крылья и поблескивая темными глазами.

— Мне не чуждо горе, моя дорогая — никому не рассказывай, что видела меня в порыве любви. Как тебя утешить?

Майб качнула головой, каркнув: — Ты не сможешь.

— Она более твоя, чем чья-либо иная — Парус, и Ночной Стужи, и Т'лан Имассов…

— Ты видишь меня, Карга? Ты на самом деле меня видишь? — Майб перевернулась, встала на колени, потом села и уставилась на Великого Ворона. — Я только кости и сухая кожа, я лишь бесконечная боль. Иссушена как щепка, о Духи родные — каждый момент жуткой жизни, ужасного существования двигает меня ближе к краю… к… к… — она поникла головой, — к ненависти! — закончила она шепотом. Тело сотрясли рыдания.

— Так что ты умрешь сейчас, — сказала Карга. — Да, я поняла. Мать не должна ненавидеть рожденное ею дитя… но ты требуешь от себя слишком многого.

— Она украла мою жизнь! — взвизгнула Майб, так стискивая кулаки, что кровь потекла из-под ногтей. Ривийка уставилась на эти кулаки, вытаращив глаза, словно видела чужие кисти — сухие, как у скелета — на концах собственных конечностей. — О, Карга, — тихо зарыдала она. — Она украла мою жизнь…

Карга раскрыла крылья, покачнулась и стремительно упала на землю, сев рядом с Майб. — Поговори с ней.

— Не могу!

— Она должна понять…

— Она знает, знает, Карга. Что ты просишь у меня — умолить дочь прекратить расти? Река течет непрерывно…

— Реки можно заклясть. Реки можно… обратить вспять.

— Но не эту, Карга.

— Я не принимаю твоих слов, любовь моя. И я найду способ. Клянусь.

— Решения нет — не трать время напрасно, подруга. Юность моя ушла, и ее не вернешь ни алхимией, ни колдовством — Телланн неприступен, Карга. Что он вытребовал, не воротишь. Да и преуспей ты в остановке потока — что тогда? Оставишь мне десятилетия старости? Год за годом в ловушке старых костей? В этом нет милости — нет, это будет бесконечное проклятие. Нет, оставь меня, прошу…

Сзади зашуршали шаги. Мгновением спустя Корлат уселась рядом с Майб, положила на плечо заботливую руку, притянула к себе. — Идем, — прошептала Тисте Анди, — Идем со мной.

Майб позволила Корлат поднять себя. Она стыдилась своей слабости, но защита ее была прорвана, гордость разлетелась в клочья, в душе не было ничего, кроме беспомощности. Когда-то я была молодой. Какой смысл рыдать над потерями? Мои года утекли, все кончено. Жизнь внутри гибнет, тогда как жизнь вне меня процветает. Этой битвы не выиграть смертным, но где же, милые духи, ваш дар смерти? Почему вы не даете мне уйти?

Она неуверенно выпрямилась, держась за Корлат. Ну хорошо же. Раз вы прокляли мою душу — отнять у себя жизнь не будет особым страданием. Отлично, милые духи, я дам вамответ. Я разрушу ваши планы. — Веди меня в палатку, — сказала она вслух.

— Нет, — сказала Корлат. Майб повернулась, чтобы поглядеть ей в лицо. — Я сказала…

— Я слышу тебя, Майб, слышу даже больше сказанного. Ответ — нет. Я остаюсь на твоей т стороне, и я не одинока в моей вере…

Ривийка фыркнула: — Вере? Ты же Тисте Анди! Считаешь меня дурой, рассказывая байки о вере?

Корлат напряглась и отвернулась. — Возможно, ты права.

Ох, Корлат, как мне жаль — я возьму свои слова обратно…

— Тем не менее, — продолжала Тисте Анди, — я не оставлю тебя добычей отчаяния.

— Я привыкла к роли узницы, — снова рассердилась Майб. — Но берегись, Корлат. Предупреждаю вас всех — ненависть нашла во мне тучную почву. Своим сочувствием, своими благими намерениями ты питаешь ее. Я прошу, дай мне закончить все это.

— Нет, и ты недооцениваешь нашу решимость. Тебе нас не повернуть.

— Тогда ты поистине втянешь меня в ненависть, и ценой станет потеря всего хорошего, что было во мне, всего, что ты так одобряла.

— Ты хочешь обессмыслить наши усилия?

— Не своей волей, Корлат. Я говорю тебе, что потеряла возможность выбирать. Относительно дочери. Теперь — относительно тебя. Ты делаешь меня презренной тварью, и я вновь умоляю — если ты любишь меня, дай окончить это ужасное странствие.

— Я не дам разрешения на самоубийство, Майб. Если тебя станет питать ненависть — да будет так. Теперь ты под защитой — или надзором — Тисте Анди.

Побежденная ривийка обвисла на плече Корлат. Она старалась найти слова для своих чувств; от того, что получалось, веяло холодом.

Жалость к себе. Как низко я пала… Хорошо, Корлат, сегодня ты победила.* * *

— Бёрн умирает.

Каладан Бруд и Аномандер Рейк остались вдвоем в шатре. Вокруг все еще кружились вихри недавнего напряжения. Судя по звукам снаружи, маг Быстрый Бен преуспел в опускании массивного стола на землю. Теперь шла дискуссия о том, что с ним делать дальше.

Сын Тьмы снял перчатки, уронив их на днище фургона. Только потом он поглядел в глаза полководцу. — Что ты можешь сделать, если не считать того единственного, чего делать не должен?

Бруд покачал головой. — Старые споры, друг. Осталась, да и всегда оставалась, лишь одна возможность. Я — Теннес, садок самой Богини, и кто нападает на нее, нападает ина меня. Да, я могу разнести на куски цепи того, кто заразил ее…

— Увечного Бога, — пробормотал неподвижный, как камень, Рейк. — Он провел вечность, вскармливая свою злобу — он будет беспощаден, Бруд. Это старая история. Мы согласны — ты, я, Королева Снов — мы согласились…

Широкое лицо полководца как-то странно скорчилось. Он ударил сам себя, как бешеный медведь, крутанулся на месте. — Почти тысяча двести лет этой тягости…

— А если она умрет?

Он качнул головой. — Я не знаю. Ее садок умрет — это самое меньшее. Ведь он может стать для Увечного доступом во все прочие садки… тогда все они умрут.

— И с ними все волшебство.

Полководец кивнул, перевел дыхание, выпрямился. — Такая ли это плохая вещь, как думаешь?

Рейк фыркнул: — Ты полагаешь, этим кончится разрушение. Кажется, что не выбери, Увечный выигрывает.

— Так и получается.

— Ты, сделав свой выбор, подарил этому миру еще несколько поколений живущих…

— Живущих, умирающих, ведущих войны и склонных к резне. Мечты, надежды и трагический конец…

— Не по тому пути пошли твои мысли, Каладан. — Рейк подошел ближе. — Ты сделал, и продолжаешь делать, все, что требуется. Мы тогда должны были разделить твою ношу, но, как кажется — каждый из нас отступил, скрылся за собственными интересами… бросив тебя…

— Оставь это, Аномандер. Бесполезно. Есть более актуальные вопросы, чтобы использовать редкую возможность уединения.

Тонкие губы Рейка растянулись в улыбке. — И то верно. — Он оглянулся на вход в шатер. — Там… — и снова поглядел на Бруда, — твой вызов был блефом, учитывая зараженность Теннеса?

Полководец показал заточенные зубы: — Отчасти, но не полностью. Вопрос не в моей способности высвободить силу, а в том, что это будет за сила. Испорченная ядом, кишащая хаосом…

— То есть она могла быть бешенее обычного твоего мальстрима? Вот это действительно тревожит, Бруд. Каллор знает об этом?

— Нет.

— Лучше так и держать, — буркнул Рейк.

— Да, — согласился полководец. — Так что постарайся быть сдержаннее в следующий раз, Аномандер.

Тисте Анди пошел налить себе вина. — Вот странно. Я готов поклясться, что таким и был.

— Теперь надо поговорить о Паннион Домине.

— Поистине загадка, Бруд. Куда более коварная, чем мы воображали. Слои сил, одна скрыта под другой, и еще глубже. В сердцевине садок Хаоса — так подозреваю я, и Великие Вороны тоже.

— Слишком близко к путям Увечного Бога, чтобы быть простым совпадением. Ведь яд Скованного исходит из Хаоса.

— Да, — усмехнулся Рейк. — Забавно, не так ли? Думаю, нет вопроса, кто кого использует…

— Может быть.

— Дело с Домином может оказаться великим вызовом.

Бруд скривился: — Как и настаивает ребенок, нам понадобится помощь.

Сын Тьмы нахмурился. — Объясни, пожалуйста.

— Т'лан Имассы, друг. Армии неупокоенных подходят.

Тисте Анди потемнел лицом: — Это вклад Даджека Однорукого?

— Нет. Девочки, Серебряной Лисы. Она Гадающая на костях из плоти и крови, первая за долгое, долгое время.

— Расскажи о ней.

Полководец говорил долго. Когда он окончил, в шатре повисло молчание.* * *

Вискиджек ходил около шатра, украдкой поглядывая на Парана. Юный капитан трясся, словно подхватил лихорадку, лицо побелело и покрылось потом. Быстрый Бен как-то смог опустить стол на землю; но магия все еще блуждала над ним мечущими молниями и, кажется, не желала уходить. Колдун скрючился рядом, по отрешенному выражению его лица командор понял: он в магическом трансе, исследует, пробует…

— Вы дураки.

Командор повернулся, услышав стальной голос. — Тем не менее, Каллор…

Высокий седоволосый человек холодно улыбался. — Ты еще оплачешь свой позыв защищать дитя…

Вискиджек дернул плечом и продолжил свой обход.

— Я еще не закончил! — прошипел Каллор.

— Но я закончил, — спокойно ответил малазанин, не сбавляя шаг.

Теперь перед ним был Паран. Вытаращенные глаза капитана выражали непонимание. Позади него Тисте Анди расходились по палаткам, призрачные, равнодушные к тому, что их вождь уединился в командном шатре с Брудом. Вискиджек поискал взглядом Корлат, но не нашел; также нигде нет и Майб, сообразил он через миг. Серебряная Лиса стояла в нескольких шагах от Парна, наблюдая его взглядом Парус.

— Никаких вопросов, — буркнул Паран, когда командор подошел ближе. — У меня нет для вас ответов — ни что здесь произошло, ни кем я становлюсь. Может быть, вам лучше переложить командование Сжигателями на кого-то другого…

— Нет оснований, — сказал Вискиджек. — К тому же я не люблю менять мнение о ком-либо, капитан.

К ним присоединился Быстрый Бен. Он усмехался. — Быстро управился, а?

— Что же это? — спросил Вискиджек, кивая на стол.

— Как раз то, чем видится. Новая Свободная карта в Колоде Драконов. Ага, это Свободный всех Свободных. Смотрите, на столе вся Колода. — Колдун оглянулся на Парана. — Капитан на пороге восхождения, как мы и подозревали. Это значит: все, что он сделает — или решит не делать — возымеет глубочайшие последствия. Для всех нас. Кажется, Колода Драконов обрела Владыку. Джен'исанд Рул.

Паран отвернулся, явно не желая вступать в обсуждение.

Вискиджек хмуро смотрел на Бена. — Джен'исанд Рул. Мне думалось, это имя имеет отношение к его… похождениям в некоем оружии…

— Точно. Но раз имя появилось на карте, кажется, что двое соединились в одно. Каким-то образом. Если капитан блуждает во тьме, как и все мы… я должен хорошенько подумать, что может означать такая связь. Конечно же, — добавил он, — капитан может знать достаточно, чтобы помочь моим раздумьям. Если захочет.

Паран открыл рот, видимо, чтобы отвечать, но Вискиждек заговорил первым: — Он не даст нам ответов… прямо сейчас. Мне кажется, нам придется тащить этот смехотворный стол с собой в поход?

Быстрый Бен медленно кивнул: — Лучше бы так, по крайней мере пока я не изучу его хорошенько. Посоветую оставить стол, когда войдем на территорию Панниона. Трайгалл Трайдгилд сможет его доставить к алхимику в Даруджистан для безопасного хранения.

Послышался чей-то голос: — Карта не покинет нас.

Трое обернулись и увидели подошедшую Серебряную Лису. Позади нее дюжина ривийских воинов поднимала крышку стола.

Быстрый Бен нахмурился, глядя, как невысокие темнокожие мужчины уносят стол. — Рискованно нести объект такой силы в битву, девчонка.

— Нам нужно принять этот риск, Маг.

Вискиджек буркнул: — Почему?

— Потому что карта принадлежит Парану, и она ему понадобится.

— Ты можешь объяснить?

— Мы сражаемся не с одним врагом; так я вижу.

— Я не хочу эту карту, — рявкнул Паран. — Лучше нарисуй ей новое лицо. Во мне кровь Гончей. Я помеха — почему вы не видите этого? Я вижу, знает Худ!

Лязг доспехов предупредил о появлении Каллора.

Вискиджек скривился: — Ты не участник этой беседы.

— Никогда не участник, но часто объект обсуждения… — Улыбка Каллора вышла кривой.

— Не в этот раз.

Запавшие серые глаза Верховного Короля уцепились за Быстрого Бена. — Колдун, ты спаситель душ. А я тот, кто их освобождает. Могу ли я разрубить твои цепи? Легкое дело — оставить тебя беззащитным.

— Еще легче, — отвечал Быстрый Бен, — сделать дырку в земле.

Каллор скрылся из вида — под ним провалилась земля. Залязгали доспехи, раздался яростный рев.

Серебряная Лиса вздохнула, широко раскрыла глаза.

Колдун пожал плечами: — Ты права, мне не важно, кто или что этот Каллор.

Вискиджек подошел к краю провала, заглянул в него: — Он выкарабкивается… неплохо для старика.

— А так как я не глуп, — торопливо перебил Быстрый Бен, — я удаляюсь. — Колдун сделал жест и как будто покрылся пятнами, прежде чем исчезнуть.

Повернувшись спиной к яростно бранящемуся Каллору — его тощие руки уже показались на краю ямы — Вискиджек сказал Парану: — Возвращайтесь к Сжигателям, капитан. Если все пойдет гладко, встретимся в Капустане.

— Так точно, командор. — Паран зашагал прочь.

— Предлагаю, — сказала Серебряная Лиса, наблюдая попытки самовытаскивания Каллора, — нам тоже покинуть это самое место.

— Согласен, девочка.* * *

Шлепнувшийся в седло Вискиджек наблюдал, как колонны Армии Однорукого покидают Крепь. День выдался жарким, во влажном воздухе висело предвкушение грозы. Черные Моранты на кворлах кружились на двойным лагерем. Их было меньше обычного — ведь Достигающий, Закрут, отбыл вместе с Сжигателями мостов капитана Парана четыре дня назад, а восемь из одиннадцати Летунов ночью отправились в Горы Видений, к северо-западным границам Домина.

Командор вымотался. Боль в ноге крала сон, а каждый день полнился заботами о снаряжении, детализацией маршрутов, бесконечными визитами вестников, приносящих отчеты и приказы и с ними же отбывающих. Он спешил поскорее начать марш через полконтинента, только чтобы найти ответы на тысячи стоящих перед ними вопросов.

Позади Вискиджека молча сидел Быстрый Бен. Лошадь мага тревожно дергалась.

— Твоя лошадь отражает состояние твоих мыслей, Быстрый, — сказал командор.

— Да.

— Тебе интересно, когда же я ослаблю поводок, чтобы ты отыскал и догнал Парана и Сжигателей, а заодно удалился от Каллора. Ты также желаешь удалиться так далеко от Серебряной Лисы, как только сможешь.

При этом заявлении Быстрый Бен покосился на него и вздохнул: — Да. Мне же казалось, что я не сумел скрыть беспокойство. По крайней мере не от тебя, это уж ясно. За время нашего пребывания здесь девочка выросла на пять лет или даже больше. Вискиджек, сегодня я видел Майб. Корлат делает что может, и все ривийки тоже… но Лиса высосала из старухи почти все жизненные силы. Худ знает, почему та еще жива. Да и раздумья о прибывающих Т'лан Имассах меня не веселят. И еще Аномандер Рейк — он хочет выведать обо мне все, что только можно…

— Он предпринимал еще попытки?

— Пока нет, но зачем его искушать?

— Ты мне еще понадобишся, — сказал Вискиджек. — Скачи вместе с моими порученцами — мы будем держаться как можно дальше от Рейка. Тем наемники в Капустане заглотили твою наживку?

— Они дергают ее.

— Тогда подождем еще неделю. Если не будет вестей, отправишься сам.

— Да, командор.

— Теперь, — протянул Вискиджек, — почему бы не рассказать мне, что ты еще затеял, Быстрый Бен?

Маг моргнул с невинным видом. — Командор?

— Маг, ты посетил в Крепи все храмы и всех прорицателей. Истратил целое состояние на гадания по Колоде. О Худ, мне донесли, что ты приносил в жертву козла на вершине могильника! Что во имя Бездны с тобой творится, Быстрый?

— Ну хорошо, — еле вымолвил маг, — тот козел был приступом отчаяния. Признаю, меня занесло.

— И что тебе рассказали пропащие духи под могильником?

— Ничего. Там, гм… там никого нет.

Вискиджек подобрался: — Никого нет? Это же ривийский курган?

— Один из последних оставшихся в округе, да. Он был, гм, вычищен. Недавно.

— Вычищен?..

— Кто-то или что-то собрало их, командор. Никогда о таком прежде не слыхал. Страннейшая вещь. Ни одной души в тех курганах не осталось. Интересно, где они?

— Ты меняешь тему, Быстрый Бен. Очень ловко.

Маг поморщился: — Я проводил расследование. Ничего не смог сделать, и все это ни с чем не связано. К тому же официально мы теперь в походе, а? Я же ничего не могу сделать в середине нигде, а? К тому же меня проследили, командор. Эти плененные духи… кто-то их забрал, и мне это интересно.

— Когда сообразишь, дай мне знать.

— Конечно, командор.

Вискиджек стиснул зубы и замолчал. Я же слишком давно знаю тебя, Быстрый Бен. Ты влез во что-то, и это что-то заставляет тебя скакать поджав хвост, как горностая. Жертвоприношение козла, помоги Худ!

Войско Однорукого — почти десять тысяч ветеранов Генабакисской компании — двигалось от Крепи на соединение с армиями Каладана Бруда. Марш начался — на войну против врага, о котором они почти ничего не знали.

Глава 6

Куда ни пойдут они — следом кровь…

Видение Кальбурата,Хорал Тюм (р. 1134)

Салтоанские Закатные Ворота заканчивались широким крытым переходом через канал. И мост, и сам канал давно нуждались в починке — известь рассекали и пересекали длинные, извилистые трещины, достигавшие фундаментов. Салтоан, один из старейших городов на Равнине Видений, раньше стоял на Нож-реке, богатея и разрастаясь от внутриконтинентальной торговли. Но одной необычайно щедрой на дожди весной река изменила течение, уйдя от городских стен. В попытке восстановить доходное сообщение с рекой был вырыт Корселанский канал, а также четыре глубоких пруда — два из них в самом старом русле — для разгрузки и ремонта судов. Мелиорация имела лишь частичный успех, так что последующие четыре столетия стали свидетелями медленного, но неизбежного упадка.

Грантл ухмыльнулся как-то особенно криво, введя лошадь на крытый мост и завидев толстые и низкие стены Салтоана. На их скошенных боках виднелись коричневые пятна. Капитан каравана уже чуял запах нечистот. На стенах виднелось множество людей, но лишь немногие их них были стражниками или солдатами. Город послал свою хвастливую Городскую стражу на север, в войска Каладана Бруда — сражаться с Малазанской Империей. Те, что остались, не стоили ваксы для своих сапог.

Он оглянулся на повозку своего нанимателя, катившуюся по неровной брусчатке перехода. Сидевший на месте кучера Харлло махнул ему рукой. Рядом сидела и держала вожжи Стонни; Грантл мог видеть, как шевелятся ее губы, извергая поток жалоб и проклятий. Но вскоре подружка Харлло утомилась.

Грантл вернулся к Закатным Воротам. Стражников впереди не видно. Массивные створки распахнуты и выглядят так, словно уже давно не закрывались. Настроение капитанаеще ухудшилось. Он замедлил лошадь, так что фургон его обогнал.

— Мы едем прямо, да? — спросила Стонни. — Прямо через Закатные Ворота, да?

— Так я предлагал, — ответил Грантл.

— Какой прок в нашем опыте, если хозяин не слышит советов? Ответь мне, Грантл!