Чтение 55–й страницы книги ~Память льда~

— Это верно; однако сущность, ответственная за отравление всех садков, нет сомнения, личность выдающаяся — если не бог, то кандидат в боги.

— В любом случае, — сказал с улыбкой Бен, — я не соперничаю с богами.

— Мудрое решение.

— Но иногда я бью их на их собственном поле.

Бочелен внимательно поглядел на мага и откинулся в кресле. — Я нахожу вашу компанию привлекательной, Быстрый Бен. Меня нелегко увлечь, но вы поистине скрасили собой эту ночь, за что я благодарен.

— И вы для меня желанный гость.

— Мой компаньон, Корбал Броч, увы, постарается убить вас.

— Это никого не порадует.

— Весьма точно подмечено. Он не любит смущаться, а вы его смутили.

— Пусть лучше остается на каминной полке, — спокойно предложил Быстрый Бен. — Я не великая угроза для пернатых.

Бочелен поднял бровь.

Внезапно слева от Бена выросла тень крыльев — Корбал Броч соскочил с полки, начав меняться еще в полете.

Малазанин поднял левую руку. Волны многослойной магии понеслись через пространство и ударили некроманта.

Получеловек, полу растрепанная ворона, Корбал Броч не завершил свое перетекание в обычную форму. Его потоки силы еще только разворачивались. Некромант был поднят в воздух, пойман чужым колдовством на пике своих чар. Магия Быстрого Бена пронесла получеловеческое тело к стене и с размаху его о нее ударила.

Цветная штукатурка осыпалась, подняв тучу пыли. Стена задрожала, прогнулась в месте, куда ударился Броч — и проломилась в соседнее помещение. Быстрый Бен в последний раз увидел некроманта — точнее, его башмаки — и пляшущие щупальца силы заволокли стену.

Снаружи раздался звук тяжелого шлепка, вероятно, в коридоре. Далее тишину нарушали лишь шлепки падающей на камин штукатурки.

Быстрый Бен медленно уселся в свое кресло.

— Еще вина? — спросил Бочелен.

— Пожалуй. Спасибо вам. Извините за беспорядок.

— Не важно. Никогда еще не видел, как шесть… или семь… садков открывались одновременно, столь сложно и необычно связанные вместе. Вы искусник, сир. Корбал Броч оправится?

— Я же ваш гость, Бочелен. Было бы невежливо убивать вашего компаньона. Ведь, строго говоря, я и его гость тоже.

Комната медленно заполнялась дымом, так как каминный дымоход завалило камнем.

— Точно, — признал Бочелен. — Хотя, как я уже — с сожалением — говорил, он готовился убить вас.

— Не нужно сердиться, — отвечал малазанин. — Я не испытал особых трудностей.

— Именно это я нахожу самым удивительным. В вашей магии не было привкуса хаотического яда. Вы можете вообразить полноту расспросов, которые я готов предпринять.

Из коридора послышалось ворчание.

— И, сознаюсь, — продолжал Бочелен, — любопытство — поистине моя навязчивая черта, зачастую приводящая к жестокому насилию над объектом расспросов, особенно когда он или она не столь предсказуемы, как мне бы хотелось. Итак, шесть, семь садков…

— Шесть.

— Шесть садков — сразу — и вы называете это усилие не вызывающим особых трудностей. Считаю это бравадой. Поэтому заключаю, что вы истощили силы или, скажем так, выдохлись.

— Вы даете понять, что гостеприимство окончилось, — ответил Быстрый Бен, со вздохом опуская кубок.

— Не обязательно. Только скажите мне все, и мы продолжим цивилизованную беседу.

— Боюсь, это невозможно, — сказал малазанин. — Тем не менее я сообщаю вам, что отравитель садков — это Увечный Бог. Вам лучше бы взлелеять планы… отмщения… относительно него. И советую — займитесь этим поскорее.

— Спасибо. Не отрицаю, что впечатлен искусством шести садков, Быстрый Бен. Впоследствии вы восстановите контроль по крайней мере над половиной своих садков. — Он начал вставать.

— Но, Бочелен, — ответил колдун, — я уже восстановил.

Диван и человек на нем сопротивлялись объединенному удару полудюжины садков немногим лучше, чем Корбал Броч некоторое время назад.

На полпути к выходу Быстрый Бен встретил в задымленном коридоре Эмансипора Риза. Лакей обернул лицо тряпкой. Его глаза заблестели, встреча взор мага.

— Ваши хозяева нуждаются во внимании, Риз.

— Они живы?

— Конечно. Хотя вдыхание дыма…

Лакей оттолкнул Быстрого Бена в сторону. — Да что не так со всеми вами? — пролаял он.

— Что вы имели в виду? — спросил малазанин ему вслед.

Эмансипор повернул голову. — Разве не ясно? Когда вы сбиваете осу на землю, вы потом используете пятку, так? Иначе вам угрожает жало!

— Вы побуждаете меня убить ваших хозяев?

— Вы Худом клятые идиоты, вот вы кто! 'Очисти это, Манси! Соскреби то! Закопай в саду! Упакуй эти туловища — мы спешим! Таково мое проклятие — никто их не убивает! Думаешь, я люблю свою работу? Идиот! Думаешь…

Старик все орал, когда Быстрый Бен выбрался из имения.

Талемендас ожидал на пороге. — Он прав, знаешь ли…

— Тихо, — бросил ему колдун.

Все находившиеся во дворе неупокоенные упали со стен и башен и кучами валялись на земле. Однако они уже обретали способность двигаться. Дергались ноги и руки. Словно перевернутые на спину бронированные жуки. Лучше убраться отсюда. Ибо теперь я действительно выдохся.

— Знаешь ли, я почти что подошел к той стене, которую ты разрушил.

— Вот было бы несчастье, — ответил Быстрый Бен. — Забирайся — мы уходим.

— Наконец хоть какая-то мудрость!* * *

Глаза Бочелена открылись. Над ним склонилось лицо Эмансипора Риза.

— Мы в саду, хозяин, — сказал лакей. — Я вытащил вас и Корбала. И огонь потушил. Сейчас открою все окна…

— Отлично, Эмансипор, — не сразу пробормотал седобородый некромант. — Эмансипор, — позвал он, когда слуга стал уходить.

— Хозяин?

— Прзнаюсь в… некотором… смущении. В нас есть хронический порок?

— Господин?

— Недооцен… ох, не важно, Эмансипор. Займитесь своими делами.

— Да, хозяин.

— Ах, вы заслужили поощрение за эти усилия. Чего пожелаете?

Лакей несколько ударов сердца взирал на хозяина, потом замотал головой. — Все идет как надо, господин. Часть моей работы. Пойду займусь ей.

Некромант поднял брови, наблюдая, как старик трусит в дом. — Что за скромник, — вздохнул он. Оглядел свое израненное, грязное тело и еще раз прерывисто вздохнул.

— Интересно, что творится в моем гардеробе?

Насколько он мог предугадать — вспоминая недавние происшествия — ничего хорошего.* * *

Снова укутавшись тенями, Быстрый Бен продолжил путь по заваленной улице. Большинство очагов пожара было потушено или угасло само собой, и ни в одном уцелевшем домене пробивался между ставнями свет. Но, хотя городом правила тьма, в небе царили звезды.

— Чертовски жутко, — прошептал Талемендас.

Колдун слегка опустил голову. — Удивительно слышать такое от существа, проведшего поколения в погребальной урне посреди кургана.

— Ну, бродягам вроде тебя не понять, — фыркнул древопойманный.

Прямо впереди небо заслонил темный силуэт Трелла. Угасающие факелы на площадке перед главным входом бросали на окрестности угловатую тень здания. На ведущем к агоре проспекте им встретилась первая группа Баргастов, окруживших разожженный из мебели костерок. Натянутые между домами навесы живо напоминали о рыночных улицах Семиградья. Дальше по всей длине проспекта лежали спящие воины, хотя многие Баргасты бодрствовали, стоя на страже.

— Постарайся пройти через этот пресс незамеченным, — пробормотал Талемендас. — Лучше бы нам идти кругом, но ты все еще не отказался от нелепого желания играть в мышку в кошачьей хижине. Если ты забыл, это же моя родня…

— Спокойно, — тихо прошипел Быстрый Бен. — Считай это новым испытанием своих способностей и садков.

— Мы пойдем прямо?

— Точно.

— Какой садок? Пожалуйста, не Д'рисс… эти булыжники…

— Нет, нет, мы не станем купаться в стылой крови. Мы не пойдем под мостовой, Талемендас, мы пойдем поверху. Итак, Сере, Путь Неба.

— Я думал, ты выдохся в том поместье.

— Я и выдохся. Почти. Нам придется попотеть.

— Я не потею.

— А давай проверим? — Колдун раскрыл садок Сере. Сцена перед ними претерпела небольшие изменения. Затем, когда глаза мага приспособились, он обнаружил течения воздуха, слои холода и тепла, льющиеся параллельно земле, спирали, восходящие в небо над навесами, следы проснувшихся людей, жаркую память камня и дерева.

— Неважная картина, — пробурчал древопойманный кудесник. — Ты поплывешь по этим потокам?

— Почему бы нет? Мы почти так же невесомы, как воздух перед нами. Я могу взлететь, но трудно будет удержаться в воздухе. Ты прав — у меня нет резервов. Так что давай ты.

— Я? Ничего не знаю о Сере.

— Я и не прошу тебя учиться. Все, что нужно — твоя сила.

— Вот она.

Древопойманный завозился на плече Быстрого Бена. — Вытягивая мою силу, ты ослабляешь даваемую мной защиту от яда.

— И нам надо найти эту грань, Талемендас. Я должен знать, сколько смогу взять из тебя в опасной ситуации.

— В такой дрянной ситуации, какая случится при твоем конечном столкновении с Увечным? — спросил древопойманный. — Это твой тайный план — не удивлюсь, если он и останется тайным!

— Могу поклясться, ты недавно предлагал себя в качестве жертвы. Так что же ты сейчас дергаешься?

— От твоего безумия! Рассчитывай на меня, колдун!

Быстрый Бен усмехнулся: — Расслабься! Я не готовлю для тебя погребальный костер. И у меня нет планов вызвать на бой Увечного Бога. Вот так прямо. Однажды я столкнулся с ним лицом к лицу, и этого хватило. И все же мне важно определить порог. Ну, выталкивай пробку, шаман, и поглядим, на что мы способны.

Шипящий от злости Талемендас неохотно согласился. Быстрый Бен поднялся над землей, скользнул в ближайший поток, плывущий вниз по улице. Холодный воздух пошел вниз под навесами. За миг до падения маг толкнул себя вверх, в спиральное течение над костром. Они понеслись ввысь, как ядро баллисты.

— Черт побери! — вскрикнул Быстрый Бен, подпрыгивая и крутясь на тепловом столбе. Стиснув зубы, маг потянулся к силе древопойманного — и обнаружил то, о чем подозревал с самого начала.

Худова. Вся целиком. От баргастских богов — едва ли капля соленой мочи. Проклятые новички не умеют далеко тянуться. Как же брать у них энергию? В Колоде, в Доме Смерти, есть уже очень давно не используемая карта — Маг. Думаю, она обрела лицо — нарисованное на дурацком желуде. Талемендас, ты совершил ужасную ошибку. А вам, боги Баргастов, здесь открывается мудрость. способная помочь в будущем. Не одалживайте ваших слуг другому богу, ибо они ненадолго останутся вашими слугами. Вместо этого другой бог обратит их в оружие… направленное в ваши спины.

Милые боги Баргастов, вы в мире хищников, гораздо худшем, чем виданный вами в прошлом. К счастью для вас, я здесь.

Он грубо потянул эту силу.

Древопойманный завертелся, судорожно схватился тонкими пальцами за плечо и шею мага.

Действуя в своем разуме, Быстрый Бен сомкнул жестокий захват на силе Повелителя Смерти. И потянул.

Иди ко мне, ублюдок. Надо поговорить.

В его сжатой ладони оказалась грубая ткань. Она дергалась и натягивалась. Над колдуном пронеслось дыхание Смерти — неоспоримое присутствие ее Бога, полного ярости.

И совершенно беспомощного в руках смертного.

Быстрый Бен хрипло рассмеялся: — Итак, вот и порог. Хочешь союзничать со мной, Худ? Хорошо, я даю согласия, невзирая на твой обман. Но ты должен раскрыть мне все свои замыслы.

— Проклятый глупец! — Голос Худа отдался громоподобным и болезненным эхом в черепе мага.

— Потише! — заскрежетал зубами Быстрый Бен. — Или я вытяну тебя из шкуры и не только Фенеру придется играть на равных.

— Дом Цепей должен быть отвергнут!

Колдун моргнул, сбитый с толку заявлением Худа. — Дом Цепей? Этот тот яд, который мы должны убрать? Лихорадка Бёрн — зараженные садки…

— Нужно убедить Владыку Фатида, смертный. Дом Увечного Бога нашел… поборников…

— Минутку. Поборников? Среди пантеона?

— Да, предателей. Повелительница Чумы Полиэль приняла роль Супруги в Доме Цепей. Был… нанят и Глашатай. Один древний воин взыскует титула Разбойника; Дом нашел себе и Смертного Меча в далекой стране. Маври совмещает сразу трех — Хромого, Прокаженного и Дурака, которые соответствуют Пряхе, Каменщику и Солдату. Что хуже всего, вокруг последней из ужасных карт вьется древняя сила… Смертный, Владыка Фатида не должен остаться слепым к угрозе.

Быстрый Бен скривился: — Капитан Паран не из слепых и недогадливых, Худ. Напротив, он видит вещи яснее тебя — по крайней мере, гораздо бесстрастнее. Что-то мне говорит, что для решения нужен холодный расчет. В любом случае, Дом Цепей — твоя проблема, как отравление садков — моя. Это, и случившееся с Бёрн.

— Неверное направление, Колдун — ты заблудился. В Паннион Домине ты не найдешь ни ответа, ни решения, потому что Провидец — сердце совсем иной истории.

— Я и сам догадался, Худ. В любом случае я намерен расправиться с ублюдком и его силой.

— Это ничего не даст.

— Ты так думаешь, — усмехнулся Бен. — Я еще призову тебя, Худ.

— А зачем мне отвечать? Ты не внял моему слову…

— Да, но учти вот что, Повелитель. Боги Баргастов могут быть слабыми и неопытными, но это ненадолго. Ведь юные боги — опасные боги. Нанеси им увечье — и они не забудут нападавшего. Тебе предлагают помощь, так что, Худ, лучше прими ее.

— Ты смеешь угрожать…

— Так кто тут 'не внимает'? Я не угрожаю тебе, я предостерегаю. И не только насчет баргастских богов. Трич нашел себе достойный Смертный Меч — разве ты его не чуешь? Я здесь, в тысяче шагов от него, между нами не менее дюжины каменных стен — и я могу чувствовать этого человека. Он обернулся в боль смерти — кого-то близкого, чью душу ты ныне удерживаешь. Он не друг тебе, Худ, этот Смертный Меч.

— Думаешь, я не приветил всех, кого он мне послал? Трич обещал мне души, и его смертный слуга обеспечил их появление.

— Иными словами, Летний Тигр и боги Баргастов исполнили свою часть сделки. Тебе лучше поступить так же, в том числе освободить Талемендаса в положенное время. Держись духа договора, Худ… или ты не сделал выводов из ошибки с Дассемом Альтором?

Колдун ощутил кипящую в Повелителе Смерти злобу; но бог промолчал.

— Да, подумай над этим. А пока выдели мне силу, чтобы пролететь над толпой Баргастов на ту площадь пред Треллем. Потом можешь отступить, оставив Талемендасу положенную ему свободу. Таись за его нарисованными глазками, если хочешь, но ближе не подходи. Пока я не решу, что ты мне нужен.

— В один прекрасный день ты будешь моим…

— Не сомневаюсь, Худ. А пока насладимся предвкушением. — С этими словами колдун ослабил хватку на мантии бога. Божественное присутствие поблекло.

Однако сила текла без остановки. Быстрый Бен и прижавшийся к его плечу древопойманный летели над верхами баргастских палаток.

Талемендас зашипел: — Что случилось? Я, гм… пропал на миг.

— Все отлично, — пробурчал маг. — Хорошо ли идет сила, Талемендас?

— Да, хорошо. Это я могу использовать.

— Рад слышать. Теперь спустимся на площадь.* * *

Тонкая прослойка старого дыма заставила поблекнуть звезды над головой. Капитан Паран сидел на широкой ступени у входа в Трелл. Прямо перед ним, в начале широкого проспекта, виднелся домик привратника. За ними сквозь раскрытые ворота тускло светили в надвигающемся тумане костры Баргастов.

Малазанин устал, но сон не спускался к нему. За два часа, прошедшие после встречи с Кафалом, его мысли прошли бесчисленными путями. Кудесники все еще трудились в погребальной комнате, разбирая каноэ, извлекая древнее оружие. Все остальные помещения Трелла казались пустынными и безжизненными.

Вид пустых залов и коридоров неотвратимо неотвратимо вызывал у капитана видения родного поместья в Анте — каким оно может быть сейчас, когда отец и мать мертвы, Фелисин прикована к каторжной цепи в далеких рудниках, а дорогая сестрица Тавора нежится в двух десятках роскошных палат дворца Лейсин.

Дом, оставленный наедине со своими воспоминаниями, разграбленный слугами, стражей и уличными крысами. Проезжает ли Адъюнкт мимо него? Обращаются ли ее мысли к немупосреди полного заботами дня?

Она не их тех, кто уделяет время сантиментам. Холодные глаза, грубая рациональность, прагматизм с тысячью острых граней, готовых порезать всякого, кто подойдет поближе.

Императрице очень понравится ее новый Адъюнкт.

А как ты, Фелисин? Что с твоей широкой улыбкой и смеющимися глазами? В Отатаральских рудниках нет снисходительности, нет ничего, заслоняющего от худших сторон человеческой природы. Тебя уже прибрал под крыло какой-нибудь сутенер или головорез.

Цветок, раздавленный сапогом.

Однако твоя сестра решит отыскать тебя, насколько я ее понимаю. Она вполне могла бросить на каторгу хранителя — или двух — посланных блюсти тебя.

Но она не сумеет спасти дитя. Уже нет. Никакой улыбки, и в глазах вместо смеха некая суровость. Ты поспешишь найти для себя иной путь, сестра. Боги, лучше бы вы убили Фелисин сразу — это было бы милосердием.

И теперь, теперь я боюсь, что однажды ты заплатишь сторицей… Паран покачал головой. Моей фамилии не позавидуешь. Она разорвала себя своими руками. И теперь мы, брат и сестры, выбираем себе отдельные судьбы. Когда — нибудь невозможно будет поверить в наше родство.

Вытертые ступени под ним покрылись тонким слоем пепла, словно единственным выжившим в городе был камень. Сгустилась тихая, горестная тьма. Все окрестные звуки казались призрачными. В такую ночь чувствуешь приближение Худа…

Одна из тяжелых дверей за его спиной распахнулась. Капитан оглянулся, кивнул: — Смертный Меч. Вы выглядите… отдохнувшим.

Верзила скривился. — Я чувствую себя раздавленным пальцем размером в жизнь. То есть женщиной.

— Я часто слышал, как мужчины говорят такое о своих женщинах, и всегда в этом кроется попытка вызвать жалость. Как и сейчас.

Грантл нахмурился: — Да, вы правы. Забавно.

— Ступени широкие. Садитесь, если хотите.

— Я не хочу нарушать ваше одиночество, капитан.

— Пожалуйста, я только приветствую это нарушение. Слишком много темных дум окружали меня в одиночестве.

Смертный Меч подошел и осторожно сел рядом с Параном. Его потрепанные расстегнутые доспехи забренчали и зазвенели. Он положил руки на колени, пошевелил пальцами в перчатках. — У меня то же проклятие, капитан.

— Тогда удачно, что вам подвернулась Хетан.

Мужчина фыркнул: — Проблема в том, что она ненасытна.