Чтение 86–й страницы книги ~Память льда~

Колдун улыбнулся. — Ты и я, Провидец. Нам нужно придти к соглашению. — Он медленно поднял Финнест. — Сила Матроны… обитает в этом яйце. Правильно? Сила, не способная почувствовать себя, но тем не менее живая. Оторванная от занимаемого ей раньше тела, она, вероятно, не чувствует боли. Просто существует здесь, в этом Финнесте. Любой может ее использовать. Любой.

— Нет, — прошипел Джагут, в страхе выпучивая глаза. — Финнест настроен на меня. На меня одного. Ты, тупой…

— Хватит оскорблений, Провидец. Не желаешь выслушать мое предложение? Тогда нам с Параном просто отойти и отдать тебя в нежные коготки Гадающей?

Черноволосая женщина подошла к нему. — Что ты задумал, маг?

Быстрый Бен оглянулся. — Договор, Гадающая. Выигрыш для всех.

Она оскалилась: — Никто не выигрывает. Никогда. Оставь его мне.

— Для тебя так важна Клятва Т'лан? Не думаю. Ты во плоти и крови — ты не участвовала в том ритуале.

— Я не признаю никаких обетов, — сказала женщина. — Я действую ради брата.

— Брата? — спросил Паран, убирая меч.

— Онос Т'оолан. Он знал смертного и звал его братом.

— Воображаю, насколько такая честь… редко встречается, — признал Паран. — Но при чем тут Провидец?

Она взглянула на связанного Джагута. — Чтобы ответить за смерть Тука Младшего, брата Оноса Т'оолана. Я должна убить тебя, Провидец.

Паран уставился на нее, не веря своим ушам.

Джагут мрачно оскалился, показав клыки. — Тебе надо было убить нас уже тогда. Да, помню тебя. Твоя ложь…

— Тука Младшего? — спросил Быстрый Бен. — Из Войска Однорукого? Но…

— Он потерялся, — ответил Паран. — Хохолок забросил его в хаотический садок…

Колдун поморщился. — И тот выпал прямо в лапы Провидца? Это кажется…

— Он появился здесь, — вмешалась Имасса. — В Морне. Провидец прервал его путь на север, к своему народу. Он делил этот путь с Оносом Т'ооланом. Провидец пытал его, уничтожил его.

— Тук мертв? — В голове Парана завертелись обрывки мыслей.

— Да, я видела его тело. А теперь доставлю Джагуту такую же боль.

— Разве ты уже не сделала этого? — зашипел Провидец.

Лицо Гадающей замкнулось.

— Подожди, — сказал Бен, смотря то на нее, то на Парана. — Слушай меня. Прошу. Я тоже знал Тука и скорблю о его смерти. Но это ничего не меняет — здесь и сейчас. — Он снова обратился к Провидцу. — Ты знаешь, что она все еще там.

Джагут дернулся, сверкнул глазами.

— Не понимаешь? Матрона взяла лишь одного. Тебя.

— Нет…

— Твоя сестра еще там. Запечатывает рану. Так исцеляются садки, это не позволяет им свободно втекать друг в друга. Сначала там была Матрона К'чайн Че'малле. Пришло время послать ее обратно, Провидец. Худ знает, достаточно ли одного Финнеста — если ты освободишь его, пошлешь в этот разрыв…

Джагут вымученно улыбнулся. — Освободить сестру? Зачем? Ты дурак. Слепой, тупой дурак. Спроси Гадающую — сколько сестра проживет в этом мире? Т'лан Имассы сразу же начнут охоту. Освободить сестру — для чего? Короткая жизнь в бегстве — я помню, смертный. Помню! Бегство. Не хватало времени для сна. Несущая нас мать вязнет в грязи… — Он слегка повернул голову. — Я отлично помню тебя. Ты послала нас в эту рану — ты…

— Я ошибалась, — буркнула женщина. — Я думала… я верила, что это портал в Омтозе Феллак.

— Лжешь! Ты можешь быть из плоти и крови, но в ненависти к Джагутам ты сродни твоим немертвым родичам. Нет, ты придумала для нас участь хуже смерти.

— Нет. Я верила, что спасаю вас.

— И никогда не поняла истины? Вообще не думала?

Паран видел, как женщина замкнулась, как погасли ее глаза. — Я не видела способа переделать сделанное.

— Трусость! — взвизгнул Провидец.

— Хватит! — прервал их Быстрый Бен. — Давайте все уладим. Верни Матрону в Дыру. Достань сестру.

— Зачем? Зачем это мне? Увидеть, как нас рубят на куски Т'лан Имассы?

— Он прав, — сказала женщина. — Но даже это, Джагут, лучше вечности боли, в которой пребывает твоя сестра.

— Мне нужно только ждать. Однажды, — шипел Провидец, — какой-нибудь дурак пройдет мимо, полюбопытствует, ступит в портал…

— И совершит обмен?

— Да! Т'лан Имассы не увидят и не узнают…

— Малое дитя, — сказал Быстрый Бен. — В пустыне. У меня есть идея получше.

Джагут молча оскалил клыки.

Маг не спеша сел рядом с Провидцем. — Омтозе Феллак. Ваш садок под осадой, не так ли? Т'лан Имассы давно проломили в него путь. Теперь, едва он открывается, они узнаютоб этом. Знают, где, и приходят…

Джагут сверкнул глазами.

Быстрый Бен вздохнул. — Суть в том, что я нашел место для тебя. Место, которое может остаться скрытым. Вне возможности обнаружения со стороны Имассов. Провидец, Омтозе Феллак сможет выжить и сохранить свою полную силу. Выжить и исцелиться.

— Лжешь.

Заговорил древопойманный на груди Джагута. — Слушай этого колдуна. Он предлагает милость, тобою не заслуженную.

Паран откашлялся. — Провидец. Ты знал, что тобой манипулируют? Твоя сила — это был не Омтозе Феллак. Ведь так?

— Я использовал то, что смог найти, — проскрипел Джагут.

— Садок Хаоса, о да. В котором заперт раненый бог. Скованный, сущность неизмеримой силы, сущность страдающая, желающая лишь уничтожения всего мира, каждого садка —включая Омтозе Феллак. Провидец, он равнодушен к твоим желаниям, и он использует тебя. Хуже того, яд его души — он говорил… через тебя. Питался болью и страданиями…через тебя. Разве Джагуты когда — либо стремились к простому разрушению? Даже Тираны правили не так жестоко, как ты. Скажи мне, Провидец, ты все еще чувствуешь себя столь извращенным? Ты все еще наслаждаешься мыслями о причинении боли?

Джагут долго молчал.

Боги, Быстрый Бен, я надеюсь, что ты прав. Надеюсь, что безумие Провидца не ему принадлежит. Что сейчас оно ушло — вырвано из него…

— Я чувствую, — проскрежетал Провидец, — пустоту. И все же почему я должен верить?

Паран поглядел на Джагута. — Освободи его, Быстрый.

— Как, стой…

— Пусть уходит. Нельзя говорить с пленником и ожидать, что он поверит твоим словам. Провидец! Место, которое имеет в виду Быстрый Бен — там никто, никто не сможет манипулировать тобой. Что еще важнее, ты можешь получить возможность отплатить Скованному за его наглость. И наконец, ты обретешь сестру — все еще дитя, которой нужно исцеление. Провидец, она нуждается в тебе.

— Ты слишком надеешься, что в этом Джагуте остались обрывки чести, целостности и способности сострадать, — провозгласила Гадающая. — Он избавился от всего этого— своей ли волей, чужой ли — он изуродует девочку по своему уродливому подобию.

Паран пожал плечами: — Счастье для девочки, что она и брат не будут чужды друг другу. И не одни.

Провидец прищурился: — Не одни?

— Освободи его, Быстрый Бен.

Колдун вздохнул и заговорил с оседлавшим Джагута существом. — Пусти его, Талемендас.

— Мы об этом пожалеем, пискнул древопойманный, но слез с груди. Магическая сеть замерцала и пропала.

Провидец вскарабкался на ноги. Недоверчиво поглядел на Финнест в руках Быстрого Бена.

— Другое место, — наконец прошептал он, взглянув в лицо Парану. — Где оно?

Ребенок — Джагут, девочка нескольких лет от роду, как потерянная вышла из раненого садка. Ее ручки были сложены на груди — манера, подсмотренная у давно мертвой матери. Малая деталь, но она придала ей разрывающее сердце достоинство. На глаза Парана навернулись слезы.

— Что она вспомнит? — прошептала Кайлава.

— К счастью, ничего, — ответил Бен. — Талемендас и я, мы вместе… гм, поработали.

Паран услышал тихие звуки, исходящие со стороны Провидца. Джагут дрожал, нелюдские глаза устремлены на приближающееся дитя — та уже увидела их, но очевидно искала кого-то другого. Она замедлила шаг.

— Иди к ней, — велел Паран Провидцу.

— Она помнит… брата…

— А теперь найдет вместо него дядюшку.

Однако он колебался. — Мы, Джагуты, не… нам не свойственно сострадание к кровным родичам…

Паран поморщился. — А нам, людям, свойственно? Не ты один сопротивляешься такому. Тебе много что нужно исправить, Паннион, начиная с самого себя, с того, чем ты стал. Так пусть девочка — сестра — станет твоим проводником. Иди, черт подери. Вы нужны друг другу.

Паннион шагнул, но снова заколебался. Развернулся, поглядел в глаза Парану. — Человек, то, что я сделал — твоему друг Туку Младшему — сейчас я жалею об этом. — Взглянул на Кайлаву. — Ты сказала, Гадающая, что у тебя есть родич. Брат.

Она кивнула, словно предвидя его следующий вопрос. — Он Т'лан Имасс. От Ритуала.

— Тогда мне кажется, что тебе тоже предстоит долгое путешествие.

Она склонила голову набок. — Путешествие?

— Путь к искуплению. Гадающая, знай, я еще не простил тебя. Пока.

— Как и я тебя.

Он кивнул: — Нам обоим есть чему учиться. — И отвернулся. Решительно пошагал к сестре.

Она узнала своего сородича, и она еще не была отрезана от любви и стремления к родной крови. И, прежде чем Паннион начал раскрывать объятия, она уже протянула ему руки.* * *

Волнистые, кривые стены пещеры сочились мутной водой. Паран уставился на ближайшего утыканного алмазами гиганта, на подпирающие потолок мускулистые руки. Казалось, он тает на глазах. Зараза в крови Спящей Богини стала уже очевидной — словно воспаленные полосы, расходящиеся из места прямо над их головами.

Гигант не одинок — по всей длине пещеры, насколько мог видеть глаз, в обоих направлениях стояли такие же громадные, однако похожие на детей служители. Если они и почувствовали прибытие чужаков, то никак этого не показали.

— Она спит, — прошептала Кайлава, — чтобы видеть сны.

Быстрый Бен метнул на нее взгляд, но промолчал. Казалось, маг чего-то ждет.

Паран поглядел на древопойманного, Талемендаса. — Ты прежде был Баргастом, правда?

— Им и остаюсь, Владыка Фатида. Наши новорожденные боги со мной.

Вообще-то в тебе гораздо больше от Худа, чем от этих баргастских богов. Но капитан просто кивнул. — Ты был причиной, по которой Быстрый Бен мог использовать свои садки.

— Да, но я нечто гораздо большее.

— Не сомневаюсь.

— А вот и она, — облегченно воскликнул Быстрый Бен.

Паран обернулся и увидел движущуюся по ветреному тоннелю фигуру. Древнюю, в лохмотьях, опирающуюся на две трости.

— Привет тебе! — крикнул Быстрый Бен. — Я не был уверен…

— Юным недостает веры, и ты, Пустынная Змея, не исключение. — Она оперлась на одну палку, пошарила в складках плаща и вскоре достала камешек. — Ты же оставил мне это? Твои призывы услышаны, Маг. А теперь — где наш павший Джагут? Ах, еще и Гадающая — Солтейкен. О, что за необычайная компания! Какая сказка сможет объяснить ваше схождение в одном месте! Нет, не начинайте рассказывать, мне не интересно. — Она остановилась перед Провидцем, поглядела на дитя в его руках, потом подняла острый взор на него самого. — Я старая женщина, — просипела она, — избранная Спящей Богиней помогать твоим заботам о сестре. Но для начала ты должен открыть свой садок. Холод поможет бороться с заразой. Холод остановит растворение, укрепит ряды служителей. Омтозе Феллак Джагутов. Освободи его. Сейчас. Здесь. И Бёрн примет тебя.

Паран скривился: — Не очень удачный выбор слова.

Старая ведьма хихикнула: — Но такого слова, какое он поймет, а?

— В том смысле, что ты хочешь его закопать в землю?

— Не будь педантом, солдат. Джагут, твой садок.

Провидец кивнул и открыл Омтозе Феллак.

Воздух сразу стал морозным, на стенах появились лед и иней.

Быстрый Бен ухмылялся. — Достаточно холода для тебя, ведьма?

Она снова хихикнула: — Я знала, что ты не дурак.

— По правде говоря, за понимание нужно благодарить Хватку. Ту ночь, в которую я пересекся с путем Увечного Бога. И твои намеки на холод.

Ведьма изогнулась, чтобы поглядеть на Кайлаву. — Гадающая по костям, — фыркнула она, — хорошенько запомни мои слова. Этот садок не будет осажден тобой или твоими собратьями. Ты никому не скажешь о последнем явлении Омтозе Феллака.

— Понимаю тебя, ведьма. Похоже, отсюда начинается мой путь искупления. Слишком часто я отвергала пути своего племени, чтобы беспокоиться об еще одном обмане. — Повернулась к Быстрому Бену. — А теперь, маг, я уйду. Ты выведешь нас из этого места?

— Нет, лучше пусть нас ведет Владыка Колоды — тогда не будет следов.

Паран моргнул: — Я?

— Сделай карту, капитан. В уме.

— Карту? Какую?

— Подумайте о чем-нибудь, — пожал плечами колдун.* * *

Солдаты положили три тела рядом, накрыв их форменными дождевиками. Грантл и Корлат стояли рядом. Корлат отвернулась.

Дарудж находился рядом с дорогой и мог видеть место, где лежал Итковиан. Неподвижный, проглоченный расстоянием.

Т'лан Имассы исчезли.

Уцелевшие Серые Мечи медленно окружали Итковиана, спешившись — все кроме Анастера. Тот сидел на своей кляче, явно нечувствительный к окружающему, даже к нависшей над парком и протянувшей через него длинную тень летающей горе.

На вершине холма стояли и взирали на темный город Каладан Бруд, Хамбралл Тавр, Хетан и Кафал.

Грантл увидел, что из северных ворот выходят оставшиеся в живых воины Даджека. Так мало их осталось. Ривийцы направили в город свои телеги, пустые, готовые к погрузке трупов. Тьма спустилась звон назад — ночь будет долгой.

Группа малазанских офицеров во главе с Даджеком взобралась на холм. Между ними сирдомин, представляющий капитулировавшие силы Домина.

Грантл пододвинулся поближе.

Верховный Кулак уже услышал весть — Смертный Меч понял это по его поникшим плечам, по тому, как часто он проводил единственной рукой по морщинистому лицу. Дух этого человека явно и непоправимо сломлен.

По правую руку Бруда открылся садок. Из него вышли шесть малазан и Артантос. Мрачные лица над сверкающими, выглаженными мундирами.

— Смертный Меч?

— Мы должны поднять Детское Знамя, Смертный Меч?

— Не здесь?

— Сир?

Грантл показал на поле перед стеной. — Та, среди наших павших.

— Сир, там тьма.

Он кивнул. — Да будет так. Поднимите его там.

— Слушаюсь, сир.

— И больше никаких титулов и величаний. Просто Грантл. Я караванный охранник, временно без работы.

— Сир, вы Смертный Меч Трейка.

Он сердито уставился на нее. Женщина поглядела на поле недавней битвы. — Титул, заслуженный кровью, сир.

Грантл моргнул и отвернулся. Заговорил лишь после долгой паузы. — Ладно. Но я не солдат. Ненавижу войну. Ненавижу убивать. И никогда больше не хочу оказаться на поле брани…

Она просто пожала плечами и вернулась к чахлому отряду.

Грантл продолжил наблюдение за встречей официальных лиц.

Артантос — Тайскренн представил новоприбывших. Посол Араган — высокий, украшенный боевыми шрамами мужчина (казалось, он страдает от головной боли) — будет говорить от лица Императрицы Лейсин об управлении Черным Кораллом. С ним несколько… прихлебал… помощников.

Бруд ответил, что формальные переговоры начнутся после появления Аномандера Рейка, которое вскоре ожидается.

Грантл перевел взгляд на только что подошедшего Даджека. Глаза Верховного Кулака не отрывались от Корлат и трех тел, лежащих в траве неподалеку. Все еще шел дождь, вонючая гарь пеленой повисла в воздухе.

Да, этот день кончится пеплом и дождем.

Пепел и дождь.* * *

Бег. Эхо воспоминаний о торжестве и радости. Он помнил бег, бегство от боли, от костяной клетки, от громадных липких рук, побег из лишенного света, ветра и тепла места.

От холодного мяса. Бледного вареного. Черного жареного. Он тупых кривых пальцев, совавших ему куски в рот. К каждому проглоченному куску примешивалась его собственная кровь. От холодного, жесткого, покрытого слоями человеческих испражнений камня.

Гниющая плоть, вонь…

Бегство…

Взрыв боли, внезапный рывок. Кровь в венах. Дыхание рваное — но глубокое, здоровыми легкими.

Он открыл глаз.

Тук огляделся. Сидит на большой лошади. Вокруг солдаты в сером, смотрят из-под поношенных шлемов.

Я… я цел.

Здоров.

Я…

Подошла женщина в доспехах. — Вы хотите оставить вашего бога, сир?