Чтение 82–й страницы книги ~Память льда~

Целитель прошел несколько ступеней вниз, до поворота. Деторан уже оттеснила нападающих на нижний пролет. За ней целитель увидел не менее шести сирдоминов в

доспехах, с тяжелыми двойными топорами в руках. Деторан держала длинный меч в правой руке, а левой вытаскивала кинжал. Одного врага она уже убила. Без колебаний переступила через поверженного сирдомина, сойдя на площадку.

На нее бросились остальные.

Мимо напанки было невозможно протиснуться. Колотун с руганью вложил меч в ножны и поднял арбалет. Стрела уже лежала в прорези, придерживаемая кожаной петлей. Целитель отстегнул ее. Не отвлекаясь на вопли и лязг оружия, наложил тетиву на крючок, потянул назад.

Наверху, за поворотом, Ходунок затянул заклинание, прерванное зловещим визгом Дергунчика. Вниз закапала свежая кровь, темная от примеси желчи.

Колотун искал просвет над плечом Деторан.

Напанка вонзила кинжал в подбородок сирдомина. Лезвие прошло через челюсть. Вместо того, чтобы вытащить лезвие, Деторан толкнула его, посылая сирдомина и свое оружие под ноги двум другим врагам. Размахнувшись мечом в правой руке, она отогнала второго сирдомина на почтительное расстояние. Он пытался отклонить ее лезвие своим более коротким мечом и подобраться ближе, однако Деторан заставляла тяжелое оружие порхать и вращаться, словно рапиру дуэлянта.

Колотун сосредоточился на двух встающих сирдоминах. Третий оттаскивал павшего приятеля. Целитель прицелился и нажал на крючок. Самострел дернулся в руках.

Один из сирдоминов завопил — стрела вонзилась ему в грудь, пробив щитки из акульей кожи. Он упал на спину.

Не успел Колотун перезарядить, как его сбило с ног катящееся тело. С проклятиями целитель уперся спиной в стену, начал отталкивать ногами труп, одновременно ощупьюища стрелу. И увидел, что толкает Дергунчика. Еще живого, хотя грудь потемнела от крови. Судя по звукам сверху, Ходунок с боем отступал вниз по лестнице.

Он повернулся, услышав крик Деторан. Та присела, сделала круговой выпад, отчаянно отбиваясь от сирдомина. Ухитрилась вонзить кончик меча ему под шлем, прорезав шею.Секира второго описала крутую дугу, направленную в голову напанки.

Она подставила левое плечо.

Брызнула кровь. Посыпались звенья кольчуги. Топор взмыл вверх, неся на себе куски мышц Деторан.

Она осела. Брызнула кровь. Однако солдат тут же поднялась и бросилась на оставшихся сирдоминов.

Ближайший к ней метнул топор.

Напанка отбила его, ударила влево — мужчина с трудом отбил ее выпад. Деторан подскочила к нему, бросая меч и впиваясь пальцами в щели забрала. Сила толчка заставилаее перелететь через врага. И сломать ему шею.

Колотун почти слышал треск позвонков. Он как раз перезарядил арбалет. Поднял его и…

Сверкнула секира последнего сирдомина.

Правая рука Деторан была перерублена в локте. Предплечье все еще висело на шлеме сирдомина.

Вторая секира вонзилась ей между лопаток. Женщина полетела на стену, ударившись лицом.

Сирдомин шагнул, чтобы вытащить вторую секиру.

Стрела Колотуна исчезла у него под мышкой. Воин дернулся и с грохотом упал на пол.

Целитель вставил в прорезь еще одну стрелу, подобрался к лежащей лицом к стене Деторан. Кровь вяло текла из ее ран.

Ему не нужно было дотрагиваться, чтобы понять: женщина мертва.

Сзади затопали сапоги. Целитель обернулся и увидел выбегающего на площадку Штыря. Тот получил удар по своему круглому шлему — налобник перекосился, выпали заклепки. По щеке течет кровь. Глаза дико выпучены.

— Сверху еще двадцать, Колотун! Ходунок держит их всех…

— Проклятый дурак! — Целитель закончил натягивать тетиву, наклонился над Дергунчиком. — Найди себе другой шлем и идем!

— Что с Дергуном?

— Еще поживет. Спеши, чтоб тебя!

Вся лестница до верхнего пролета была полна трупами.

Колотун подоспел как раз на путь валящегося сверху клубка — сирдомины и среди них Ходунок, задевая за стены, катились на целителя кучей плоти. Лезвие меча Баргаставонзилось Колотуну в плечо, потом выскользнуло, когда все падающие врезались в твердые ступени. Топоры, мечи, кинжалы, перчатки, шлемы и латы доставляли сцепившимся людям множество ран. Наконец их остановил поворот лестницы.

Ходунок высвободился первым, пинаясь, ударяя по куче кулаком и ножом. Колотун с проклятиями отскочил, спасаясь от ярости Баргаста. Плечо горело.

Еще миг — и на площадке слышалось только тяжелое дыхание.

Целитель повернулся, понял, что сзади стена, и тяжело оперся на нее. Уставился на Ходунка. — Ты поранил меня, урод!

Едва он договорил это, как слова замерли у него в горле. Высокий воин нес на себе столько ран, что Колотун не поверил бы, если бы сам не видел. Его порубили в куски. Тем не менее он даже не шатался. Ухмыльнулся целителю: — Поранил тебя? Отлично!

Колотун скривился: — Я понял, синезубая овчарка. Решил повеселиться без нас?

— Да. Где Дергун, Дета и Штырь?

— Лежат внизу. Дета мертва. Дергунчика придется нести. Судя по стуку, Штырь все ищет новый шлем.

— Они все слишком большие, — буркнул Ходунок. — Нужно найти кухню и стащить чашку.

Целитель оторвал себя от стены. — Отличная идея. Пойдем. Только учти — повара здесь злые.

Истекающий кровью Баргаст двинулся мимо целителя.

— Ходунок.

Тот помедлил. — Что?

— Штырь сказал, двадцать.

— Да.

— Все мертвы?

— Может, половина. Остальные убежали.

— Ты их так напугал?

— Думаю, это все власяница Штыря. Идем, целитель.* * *

Голова Тука качалась, как и видимые им стены коридора. Тоол куда-то нес его. Он переступил через пару трупов.

Мой брат. Он так назвал меня.

У меня нет брата.

Только мать.

И бог. Провидец, где ты? Ты не придешь за мной? Волк умирает. Ты победил. Освободи меня, Повелитель Всего. Пусти через врата Худа.

Они дошли до арки двери. Сама дверь лежала на полу. Доски с торчащими медными гвоздями заскрипели под ногами Тоола. Перед ними предстала большая — двадцать шагов —комната. Когда-то ее заполняли странные механизмы — орудия для палачей — но все было превращено в труху. Части валялись вдоль стен, словно сломанные кости зверя.

Жертва гнева… была ли это работа Тоола? Этой неупокоенной, лишенной эмоций… вещи?

Внезапный лязг мечей со стороны противоположной двери.

Т'лан Имасс остановился. — Я должен положить тебя.

Вниз. Самое время.

Тук согнул голову, когда Тоол осторожно положил его на пол. В проеме двери встала фигура — воин в белой эмалевой маске с двумя рубцами. В каждой руке по мечу. О, я егознаю. Или нет?

Человек не шевелился, просто смотрел, как Тоол отступает от Тука. Изрубленный Т'лан Имасс снял двуручный меч с крючка. — Мок, Третий среди сегуле, когда ты покончишь со мной, ты заберешь Тука Младшего из этого места?

Лежащий на боку Тук увидел, как маскированный воин согласно кивнул. Мок, проклятый дурак. Ты готов убить моего друга… моего брата.

Смазанное движение — воины сошлись слишком быстро, чтобы Тук мог уследить. Сталь зазвенела о камень. Искры озарили стены комнаты и сломанные пыточные машины — вспышки озарения, танцующие на металле и дереве всполохи. Туку казалось, что это освобождены все вобранные этими механизмами за несчетные годы мучения.

Этими искрами.

Этими воинами… и всем, что таится в их темных душах.

Свободны, извиваются, пляшут как укушенные пауком, дерзают ответить…

Ответить…

Где-то внутри — битва продолжалась, маскированный теснил Т'лан Имасса все дальше — зашевелился волк.

Ловушка. Его согнутый, но не сломанный механизм, клетка ребер… Он все ближе видел разбитый остов… чего-то. Массивный брус, его конец закован в черную твердую бронзу. Покрыт клочьями кожи и меха.

Клетка, клетка.

Тук Младший сунул под себя сломанную руку, уперся в камни гноящимся, изуродованным плечом, почувствовал, как рвется плоть, когда он поворачивается, подтягивает ноги, чтобы встать на колени. Затем руки, сжать кулаки, упереться в плиты. Встать, перенести вес на бедра — они скрипят и грозят подломиться. Мышцы и сухожилия истончились.

Он снова уперся руками, поднял колени, вставая на узловатые штуки, что когда-то называл ногами.

Равновесие. Сейчас. И потом.

Дрожа, покрывшись потом под неузнаваемыми обрывками туники, Тук медленно выпрямился. Голова кружилась и готова была отключиться. Но он стоял.* * *

Крюпп задохнулся, поднимая ее, кладя ее руку себе на шею. — Ты должна коснуться, подруга. Этот мир — он сделан для тебя. Понимаешь? Дар — есть те, кого нужно освободить.

Освободить.

Да, она понимает это слово. Она жаждала его, молилась ему, склоняла голову перед его алтарем. Свобода. Да, это имеет смысл.

Как и эти ледяные воспоминания, падающие и падающие на нас.

Освободить… напитать землю…

… высвобождение смысла, эмоций, дар истории — земля под ногами. Ее слои, так много слоев…

Напитать землю.

Что это за место?

— Протяни руку, дражайшая Майб. Крюпп умоляет тебя! Коснись…

Она подняла трясущуюся руку…* * *

Прямо.

Чтобы увидеть, как Тоол склоняется под ударами, его кремневый меч движется все медленнее с каждым рушащимся ударом.

Прямо. Шаг. Один шаг. Сойдет.

Клетка, шевелящийся волк, волк, жаждущий вздохнуть — невозможно…

Он потянулся к балке, ее торчащему бронзовому концу.

Один шаг и осесть.

Вперед, высоко подняв руки — правильно — брус, казалось, сам потянулся ему навстречу. Встретил грудь — ребра — кости разлетелись во взрыве боли…

Касание…

Клетка. Сломана! Свобода!

Волк вздохнул. И завыл.* * *

Молот высоко взлетел в дрожащих руках Бруда. Железо замерло…

Когда вой Бога всколыхнул воздух, нарастающий вой, зов…

И ответ.

Перед стенами возникали из праха Тлан Ай. Звери ринулись молчаливой серой волной, прорываясь через К'чайн Че'малле — разрывая неупокоенных рептилий, валя их вниз. Бронированные твари исчезли под этим потоком.

Другие Охотники К'эл повернулись и побежали к воротам. Волки за ними.

Высоко вверху кондоры оторвались от смертельного танца с двумя драконами, поспешив назад, в крепость. Корлат и Орфанталь следовали за ними; за их спинами — тысячи и тысячи Великих Воронов…

И что — то происходило за крепостью…* * *

Удерживая потерявшую сознание Майб, Крюпп отскочил, когда Тогг выбрался из сломанной клетки. Вой разорвал воздух.

Поток градин прекратился. Сразу. Небо потемнело.

Давление, сила, древняя, жестокая. Растет.

Тогг, громадный, одноглазый, в серебряной шкуре — воет.

Бог — волк, восставший с силой катящегося камня. Его крик, казалось, заполнил небо.

И на крик ответили. Со всех сторон.* * *

Паран присел еще ниже под внезапным явлением ошеломляюще тяжелой, холодной, мрачной силы.

Сзади застонал и зашипел Быстрый Бен. — Друг, это он, Куральд Галайн. Я могу использовать — перенести через стену — мы должны увидеть…

— Увидеть что? Боги! Меня раздавило!

Давление внезапно ослабло. Руки схватили его за ремень, подтащили кверху, заскрипел металл, натянулась кожа мундира. Вверх и через низкую стену, на другую сторону.

Тьма продолжила свое сверхъестественное наступление. Солнце превратилось с серый, видимо дрожащий диск.

Кондоры закричали сверху…

… в этих криках дикий ужас…

Паран перегнулся через парапет, чтобы рассмотреть происходящее. В тридцати шагах во дворе сгорбилась фигура, которая — капитан инстинктом понял это — была Провидцем. Человеческая кожа скинута, явив Джагута, голого, окруженного туманным облаком ледяных кристаллов. В руках Провидца стиснуто яйцо размером с долбашку. Рядом громадный, бесформенный К'чайн Че'малле. Нет, Матрона. Исходящая от нее эманация наполнила Парана страхом и жалостью. Она безумна, ее душа порвана на части, наполнена такой болью, какую — он знал это — она сама не может осознать. Единственная оставшаяся милость.

Два Охотника К'эл в тяжелых доспехах поддерживали мать. Но сейчас они, подняв клинки, двигались через крышу к лестнице шагах в пятидесяти от Парана. Оттуда показались двое. В масках, покрытые кровью с ног до головы, они выбирались с лестницы, все ступени которой забиты мертвыми сирдоминами и урдоменами.

— Возьми нас Худ! — выругался Быстрый Бен. — Сегуле!

Но Паран почти не обратил внимания на битву сблизившихся сегуле и К'чайн Че'малле. Так долго громоздившаяся над городом туча разорвалась, распалась, почти исчезла во тьме. Что-то грядет, понял он с содроганием.

— Капитан! За мной!

Быстрый Бен с руганью бежал вдоль стены, направляясь к обращенной к гавани стороне.

Паран побрел за магом. Они остановились там, откуда видны были вся гавань и Ортналский залив.

Покрытый льдом залив взрывался, по всем направлениям поднимались белые облака вздыбленного снега.

Вода гавани стала стеклянно — неподвижной под темным, замершим воздухом. Пересекавшие ее канаты — в их узлах виднелись лачуги и высохшие тела — неожиданно задрожали.

— Во имя Худа, что…

— Шшш! О Бездна! Смотри!

И он смотрел.

Стеклянная вода гавани… взволновалась… вспучилась… выросла горбом.

Непостижимо раздалась в стороны.

Черное, огромное НЕЧТО поднималось из глубины.

Море содрогнулось. Во все стороны пошло кольцо пены. По парапету ударил кулак ледяного ветра, все здание покачнулось и зашаталось.

Зазубренный, израненный утес — Худом клятая гора! — поднимался из гавани, сдирая вершиной ее сеть.

Гора росла, расширялась, от нее волнами шла тьма.

— Они открывают Куральд Галайн! — крикнул сквозь ревущий ветер Быстрый Бен. — Все сразу!

Паран смотрел.

Отродье Луны.

Поднимается.

Он спрятал ее…

— О Бездна! Рейк спрятал — таки ее!

Вода потоками лилась с неровных боков горы, создавая туман у ее основания. Гора все росла.

Залив. Ортнал — эта бездна…

— Смотри! — прошипел Быстрый Бен. — Эти трещины…

Теперь он сам видел цену хитрости Рейка. Поверхность Отродья Луны покрывали длинные проломы, трещины, из которых все еще выливались потоки воды.

Поднимается.

Уже на две трети вышла из волнующегося моря.

Медленно поворачивается, постепенно являя взору уступ на одной из сторон…

Где стоит одинокая фигура.* * *

Воспоминания… ушли. Пробудились десятки тысяч душ. Тишина.

Ко мне, сейчас я возьму вашу боль. — Ты смертный. — Я смертный. — Ты не вынесешь нашу боль. — Смогу. — Не сможешь… — Должен. — Итковиан…

Вашу боль, Т'лан Имассы. Сейчас же.

Она поднялась над ним волной необозримой вышины, поднялась, нависла и накрыла с головой. И все увидели радостную улыбку Итковиана.* * *