Чтение 57–й страницы книги ~Память льда~

Волки не обратили внимания на моряков, успевших подъехать к основанию холма.

— Становится жарковато, — сказала одна.

— Эт точно, — отвечала вторая.

— Хороший день для дележки кусков.

— Точно. Ну, меня ведь не особенно интересует битва с Тенескоури. Армия голодных — душераздирающее зрелище. Ходячие скелеты…

— Интересный образ, — заметил Крюпп. — И очень точный.

Моряки дружно замолчали, всматриваясь в него.

— Извините, что встреваю в вашу беседу, — сухо сказала Серебряная Лиса. — Пожалуйста, займите позицию позади меня. Спасибо. Еще немного кзади. Не меньше пяти шагов. Так, сойдет. Я бы предпочла обойтись без вашего вмешательства в происходящее.

Взор Крюппа — и, без сомнения, и взоры моряков — переместились ей за спину. На окружающих равнинах возникали кряжистые, иссохшие воины в мехах, вставали из мерцающей земной пыли. Неожиданное, жуткое колдовство.

Как прах, во всем…

Но прах обрел форму.

Неровные ряды, там и сям блеск каменного оружия на фоне серых, черных и коричневых тонов отполированной кожи. Шлемы — черепа, некоторые с рогами и пантами, сделавшие каждый склон костяным кладбищем или развороченной брусчаткой громадной площади. Не было ветра, чтобы пошевелить длинные и тусклые волосы, свисающие из-под шлемов, и свет солнца не мог разогнать тени под надбровными дугами, поглотившими впадины глазниц. Но все незримые очи были направлены на Серебряную Лису — тяжелые, серьезные взгляды.

Несколько ударов сердца — и равнина вокруг исчезла. Т'лан Имассы, в количестве десятков тысяч, неподвижно и безмолвно стояли на ее месте.

Т'лан Ай пропали из виду, оказавшись за спинами стопившихся легионов. Стражи. Родня. Отрекшиеся от Худа.

Серебряная Лиса подняла взор на Т'лан Имассов.

Тишина.

Крюпп содрогнулся. Воздух пропитался несмертью, студеными выдохами умирающего льда, колющим ощущением какой-то утраты.

Отчаяние. Или, после этой почти вечности, его пепел. Во всех нас есть древнее, неотрицаемое знание. Но, думал Крюпп, память ли это? Истинные воспоминания? О живой плоти, о ласке ветра, о детском смехе? Память любви?

Замерзшее между жизнью и смертью, в леднике промежутка, как могло выжить человеческое чувство? Даже не как эхо. Лишь ледяные воспоминания, всего лишь лед. Благие боги… сколько печали…

По склону к Серебряной Лисе взбирались Имассы. Безоружные, обтянутые шкурами давно вымерших зверей. Взгляд Крюппа выхватил одного — широкоплечего Гадающего, носящего перепачканную шкуру полярного песца и шлем с оленьими рогами. Дарудж потрясенно понял, что узнает этот призрак.

Ах, мы снова встретились, Пран Чоль. Прости меня, но мое сердце разрывается от твоего вида — от того, чем ты стал.

Рогатый гадающий первым обратился к Серебряной Лисе. — Мы пришли, — сказал он, — на Второе Собрание.

— Вы должны были придти, — проскрежетала Серебряная Лиса, — по моему призыву. — Гадающий медленно склонил голову: — Ты была создана давно, рукой Старшего Бога. Но сердцем Имассов. Все это струится в твоей крови с мига рождения. Ожидание было долгим, Призывающая. Я Пран Чоль из Т'лан Имассов Крона. Я стоял с К'рулом, ожидая твоего рождения.

Ответная улыбка Серебряной Лисы была горька. — Тогда ты мне отец, Пран Чоль? Если так, воссоединение произошло слишком поздно. Для нас обоих.

Крюппа затопило отчаяние. Это был старый гнев, долго удерживаемый, а теперь сделавший сам воздух холодным и хрупким. Ужасные слова, чтобы обозначить начало ВторогоСобрания.

Казалось, Пран Чоль увядает от ее слов. Сухое лицо задрожало, словно Гадающим овладел стыд. Нет, Лиса, как можно делать так? — Я не мог последовать туда, куда ты ушла потом, — прошептал шаман.

— Точно, — бросила она. — В конце концов, тебя ждал обет. Ритуал. Ритуал, превративший ваши сердца в пепел. Все ради войны. Но ради чего же война? Уход. Уход из дома. От ваших любимых — поистине, от самой возможности любви. Вы решились покинуть все это. Вы ушли ото всего. Вы покинули… — Ее речь внезапно оборвалась.

Крюпп на миг закрыл глаза, чтобы в уме закончить ее речь. 'Вы покинули… меня'.

Пран Чоль не поднимал головы. Наконец, он взглянул ей в лицо: — Призывающая, что мы должны сделать?

— Скоро мы до этого дойдем.

Тогда вперед выступил другой Гадающий по костям. Плечи его покрывала рваная шкура бурого медведя, и казалось — сам этот зверь таится за впадинами его глазниц. — Я Окрал Лом, — сказал он голосом, подобным далекому грому. — Перед тобой ныне стоят все Гадающие Крона. Агкор Чум. Бендал Дом, Ранаг Ильм, Брольд Чуд. И сам Крон, избранный Военным Вождем на Первом Собрании. В отличие от Прана Чоля, нам не важен твой гнев. Мы не играли роли в твоем создании и рождении. И все же ты цепляешься за заблуждения, Призывающая. Пран Чоль никаким образом не может считаться твоим отцом. Он стоит, принимая груз твоей ярости, потому что он таков. Если ты хочешь назвать кого-то своим отцом, ищешь лицо, в которое можно швырнуть свою ненависть, остановись, ибо такого среди нас нет.

Кровь медленно отливала от лица Серебряной Лисы, словно она не была готова к столь грубому отпору со стороны этого Гадающего. — Н… не среди вас?

— Твои души были сплавлены в садке Телланна, но не в далеком прошлом — прошлом, когда Пран Чоль был живым. По крайней мере, не вначале. Призывающая, открытый садок, о котором я говорю, принадлежал Оносу Т'оолану. Лишенный клана, он бродит один, и одиночество исказило его силу Телланна…

— Исказило? Как?

— Тем, чего он ищет, что лежит в сердце его желаний. — Серебряная Лиса покачала головой, словно стараясь отринуть сказанное Окралом Ломом. — И чего он ищет?

Гадающий пожал плечами: — Призывающая, ты вскоре узнаешь это, ибо Онос Т'оолан услышал твой призыв ко Второму Собранию. Увы, он опоздает.

Крюпп увидел, как Серебряная Лиса медленно отвела взор от Прана Чоля, который снова склонил голову.

Принимая ответственность за ее сотворение, этот Гадающий предложил ей дар — стал фокусом ее гнева, беззащитной жертвой. Я помню тебя по миру снов, Пран Чоль. Твое лицо, сострадание в глазах. Осмелюсь спросить: да был ли ты Имассом, как все эти?

Еще двое выступили из рядов. Среди молчания, последовавшего за речью Окрала Лома, шедший первым заговорил: — Я Ай Эстос, из Т'лан Имассов Логроса. — С плеч этого худого Гадающего свисали меха полярных волков.

Серебряная Лиса ответила почти безразличным тоном: — Привет тебе, Ай Эстос. Можешь говорить.

Т'лан Имасс поклонился, выражая благодарность. — Логрос послал на Собрание всего двух Гадающих по костям, и я сейчас объясню тебе причины. — Он замолчал, но так как Серебряная Лиса не ответила, продолжил: — Логрос Т'лан Имассы преследуют ренегатов — тех из нашего рода, что нарушили Обет. Свершены преступления, требующие воздаяния. Итак, я представляю весь клан Логроса.

Серебряная Лиса задрожала, с явным трудом отрывая взор от Прана Чоля. Испустила глубокий вздох, выпрямилась. — Ты сказал, — произнесла она без всякого выражения, — что присутствует и другой Гадающий от Логроса.

Одетый в волчьи шкуры Гадающий отступил на шаг. Стоявшая за ним женщина была громадной, широкоплечей; в чертах ее лица проглядывало что-то звериное. Плащ из чешуйчатой кожи свисал на землю позади ее ног. На плоской голове остались лишь несколько полосок кожи, и в каждой был клок сухих волос.

— Олар Этиль, — сказал Ай Эстос. — Первая среди Гадающих по костям. Элайнт, первая Солтейкен. Она не странствовала со мной, потому что Логрос дал ей другую задачу, уведшую далеко от клана. До сего дня мы много лет не встречали Олар Этиль. Элайнт, доложишь об успехе или неудаче в своих поисках?

Первая среди Гадающих склонила голову, обращаясь к Серебряной Лисе. — Призывающая. Когда я приближалась к этому месту, ты управляла моими снами.

— Да, хотя я не знала, кто ты. Обсудим это в другое время. Расскажи о задаче, возложенной на тебя Логросом.

— Логрос посылал меня на поиск других армий Т'лан Имассов, известных нам по Первому Собранию. Ифайле, Керульм, Бентракт и Оршан.

— И ты нашла их?

— Четыре оставшихся клана Бентракт Т'лан Имассов, похоже, на Джакуруку, но заперты в Садке Хаоса. Я искала и там, Призывающая, но безуспешно. Относительно Оршан, Ифайле и Курульм — докладываю о тщетности поисков. Ни следа. Из этого следует, что мы должны заключить: их больше нет.

Серебряная Лиса была очевидно потрясена словами Олар Этиль. — Так много… — прошептала она, — потеряно? — Но через миг Крюпп увидел, как она взяла себя в руки. — Олар Этиль, что побудило Логроса послать тебя за оставшимися армиями?

— Призывающая, Первый Трон нашел достойного владельца. Логрос выполнял указания этого владельца.

— Владелец? Кто же?

— Смертный, известный как Келланвед, Император Малаза.

Серебряная Лиса помолчала. — Понятно. Но он же больше его не занимает?

— Он не занимает его, Призывающая, но он его и не освободил.

— Что это значит? А, потому что Император не умер?

Олар Этиль кивнула. — Келланвед не умер. Он возвысился и занял Темный Трон. Умри он по — настоящему, Первый Трон оказался бы свободен. Раз нет, так нет. Мы в тупике.

— И когда это… событие… случилось, вы прекратили служение Империи, бросив Лейсин наедине с бедами первых, самых сложных лет правления.

— Это были времена неуверенности, Призывающая. Т'лан Имассы разделились внутри себя. Обнаружение выживших Джагутов в Джаг Одхане стало временным, слишком коротким отвлечением. Наши кланы потом вернулись на службу Малазу.

— И этот раскол ответственен за ренегатов, которых вы сейчас преследуете?

Ага, ее остро отточенная мысль вернулась сюда. К действительно важнейшим сведениям. Отступники среди Т'лан Имассов…

— Нет, Призывающая. Отступники нашли иной путь, остающийся скрытым для нас. Они каким-то образом использовали для бегства Садок Хаоса.

Хаос? Интересно, перед кем же преклоняются сейчас эти ренегаты? Нет, пока это не достойно интереса. Далекая угроза, полагает Крюпп. Всему свое время…

Серебряная Лиса спросила: — Какую форму Солтейкена ты принимаешь, Олар Этиль?

— Меняясь, я становлюсь двойником Тиам, праматери всех драконов.

Разговор оборвался. Тысячи Т'лан Имассов стояли тихо и неподвижно. Отсчитав двадцать ударов сердца, Крюпп кашлянул и пододвинулся к Серебряной Лисе. — Кажется, дорогуша, они ждут твоего приказа. Каков бы он не был. Впечатляющая решит…

Серебряная Лиса повернула к нему голову. — Прошу, — прошипела она, — без советов. Это мое Собрание, Крюпп. Оставь его мне.

— Конечно, дорогая. Всяческие извинения. Пожалуйста, продолжай свои колебания.

Она состроила кислую мину: — Недостойный ублюдок. — Крюпп улыбнулся.

Серебряная Лиса повернулась к имассам. — Пран Чоль, прошу извинить за недавние слова.

Он поднял голову. — Призывающая, это я должен молить о прощении.

— Нет. Окрал Лом был прав, осудив мой гнев. Мне кажется, я ждала этого собрания тысячи жизней — напряжение, надежды…

Крюпп откашлялся: — Тысячи жизней, Лиса? Вглядись повнимательнее в стоящего перед тобой…

— Спасибо, но достаточно, Крюпп. Поверь, я смогу наказать себя без помощи с твоей стороны.

— Конечно, — пробормотал дарудж.

Серебряная Лиса снова всмотрелась в Прана Чоля. — Я хочу задать тебе и твоим родичам один вопрос.

— Мы ждем, Призывающая.

— Остался ли хоть один живой Джагут?

— Из чистокровных мы знаем лишь об одном живущем в мире смертных. Не скрывшемся в услужении богам или в Домах Азата.

— И его можно найти в сердце Паннион Домина?

— Да.

— Управляющий неупокоенными К'чайн Че'малле. Как это возможно?

Крюпп заметил нерешительность в ответе Прана Чоля. — Мы на знаем, Призывающая.

— А когда он будет уничтожен, тогда что, Пран Чоль?

Гадающий по костям, казалось, был захвачен врасплох. — Призывающая, это твое Собрание. Ты во плоти и крови — в наших, возрожденных плоти и крови. Когда сражен последний Джагут…

— Минутку, пожалуйста! — Крюпп сделал еще один шаг вперед. Лиса нетерпеливо шикнула, но дарудж продолжил: — Пран Чоль, ты припоминаешь достойного Крюппа?

— Да.

Достойного, мудрого Крюппа, так? Ты сказал, вам известен только один Джагут. Не сомневаюсь, это точный подсчет. Но это не совсем то, что сказать — остался всего один Джагут. Итак, ты не уверен?

Ответила Олар Этиль: — Смертный, остался и другой Джагут. Изолированный. Скрытый — они действительно научились хорошо скрываться. Мы думаем, он существует, но не можем его найти.

— Но вы все равно желаете официального конца войны?

По рядам воинов прокатилось движение.

Серебряная Лиса круто повернулась к нему: — Проклятие, как ты узнал?

Крюпп пожал плечами: — Горе, не превзойденное ни в прошлом, ни в грядущем. Они воистину жаждут стать прахом. Крюпп ясно читает это в их взорах. Т'лан Имассы жаждут забвения.

— Которое я одобрю, только если погибнет последний в мире Джагут, — сказала Серебряная Лиса. — Ибо таково мое бремя. Мое назначение. Угроза тирании, наконец-то устраненная навеки. Только тогда я смогу наградить Т'лан Имассов желанным забвением — этого требует Ритуал, и это условие не обойти.

— Ты должна сделать заявление, Призывающая, — произнес Окрал Лом.

— Да, — ответила она, не сводя глаз с Крюппа.

— Твои слова, — добавил Пран Чоль, — смогут расшатать чары Ритуала.

Она повернула голову: — Так просто? Но… — Она снова поглядела на даруджа и скривилась: — Крюпп, ты навел меня на явную и неприятную истину…

— Да, Лиса, но не на ту истину, которую, как тебе кажется, ты узрела. Нет, Крюпп открывает истину еще более глубокую и болезненную.

Она скрестила руки на груди. — И какую?

Крюпп оглядел море неупокоенных, сузил глаза, встречая взоры бесчисленных темных глазниц. Долгие мгновения спустя вздохнул, и в этом прерывистом вздохе клокотали чувства: — Ах, дорогая, вспомни же. Это было патетическое восклицание, а не искреннее осуждение. Подумай о самом начале, если решишься. Первое Собрание. Тогда был всего один враг. Один народ, из которого являлись тираны. Но ведь прошло время? И теперь тираны и диктаторы везде — но разве они Джагуты? Нет. Они по большей части люди.

Все слои истины? Хорошо же. Лиса, Т'лан Имассы выиграли свою войну. Если из выживших Джагутов явится новый тиран, он или она найдет мир, который не так просто завоевать. Есть боги, способные противостоять их стараниям; нет, есть и простые властители! Такие мужи, как Аномандер Рейк, женщины, как Корлат — разве ты забыла участь последнего Тирана — Джагута?

Прошло время, Лиса. Время Джагутов и, потому, время Т'лан Имассов. — Крюпп положил ей руку на плечо, всмотрелся в глаза. — Призывающая, — прошептал он, — эти замечательные воины… устали. Усталость за пределами всякого представления. Они существовали сотни тысяч лет ради одной задачи. А эта причина теперь стала… фарсом. Нелепостью. Мелочью. Они желают покончить с собой, Лиса. Они хотели сделать это с Келланведом и Первым Троном, но попытка провалилась. Поэтому они создали тебя, то, чем ты стала. Ради одной задачи.

Освободи их. Прошу.

Заговорил Пран Чоль. — Призывающая, мы уничтожим Джагута, спрятавшегося в Паннион Домине. А потом испросим конца. Все, как сказал Крюпп. У нас нет причины для существования, ибо мы существуем без чести, и это убивает нас. Охота за ренегатами Логроса — первый знак. Мы потеряем еще много наших родичей, и мы страшимся этого.

Крюпп увидел, что Серебряная Лиса дрожит; но когда она ответила рогатому шаману, слова ее прозвучали твердо: — Вы создали меня как первую Гадающую из плоти и крови за последине почти триста тысяч лет. Первую и, кажется, последнюю.

— Делай что мы просим, Призывающая, и остаток твоей жизни будет твоим.

— Какой жизни? Я ни ривийка, ни малазанка. Я даже не вполне человек. Вам этого не понять! — Он ткнула пальцем в Крюппа и двух моряков, очерчивая круг этого 'вам'. — Никому из вас! Даже Парану, который думает… нет, с тем, что он думает, я разберусь сама и в нужное время — это не ваше дело. Т'лан Имассы! Я ваша родня, черт вас дери! Первый ваш ребенок за триста тысяч лет! И я снова стану сиротой?

Крюпп отступил на шаг. Снова? О, боги… — Лиса…

— Молчать!

Но тишины не было. Воздух полнили трескучие, шуршащие звуки. Крюпп и Серебряная Лиса обернулись.

Десятки тысяч Т'лан Имассов вставали на колени, склоняли головы.

Осталась стоять только Олар Этиль. Она сказала: — Призывающая, мы просим освободить нас. — С этими словами она тоже опустилась на колени.

Эта сцена вошла в душу Крюппа, словно острый нож. Не способный говорить, едва способный дышать, он просто с растущим ужасом глядел на сломанную толпу. А когда Серебряная Лиса дала ответ, сердце даруджа едва не разорвалось.

— Нет.

В отдалении раздался вой тысяч неупокоенных волков.

— Дыхание Худа! — выругалась одна из моряков.

Да, это глас такого неземного горя, что ни один смертный не выдержит его. О, К'рул, что же нам делать?* * *

— Наделенные короткой жизнью люди слишком просты.

Вискиджек горько улыбнулся. — Если это должно было быть извинение, Корлат, оно могло бы быть получше.

Тисте Анди вздохнула, чисто человеческим жестом проведя рукой по своим длинным черным волосам.

— С другой стороны, — продолжал малазанин, — от тебя, женщина, сойдет и невнятное бурчание.

Ее очи сверкнули: — О? И чем я это заслужила?

— Попробуй понять, дорогая. Последние несколько дней принесли мне мало радости. Хорошо бы стало как раньше, и я постараюсь этого добиться. Наиболее простым способом.

Она наклонилась в седле, положила ладонь на его кольчужный рукав. — Спасибо. Кажется, это мне надо учиться простоте.

— Тут я умолкаю.

— Ты мудрец, Вискиджек.

Равнина перед ними, в двух тысячах шагов, кишела тенескоури. Порядка в их рядах не наблюдалось — вот только один человек ехал впереди всех, тощий, высокий юнец на чалой кляче с провисшим животом. Сразу за молодым человеком — который, как заключил Вискиджек, и был Анастером — теснилось с дюжину женщин. Перед ними, простоволосыми, испускавшими дикие вопли, распространялась аура безумия и темного ужаса.

— Очевидно, Женщины Мертвого Семени, — сказала, заметив его взгляд, Корлат. — Там колдовская сила. Думаю, они истинная стража Первенца.

Вискиджек развернул плечи, рассматривая построенные в полусотне шагов сзади легионы малазан. — Где Аномандер Рейк? Это скопище может ринуться на нас в любой миг.

— Не ринется, — ответила Корлат. — Эти ведьмы чувствуют близость Лорда. Они беспокоятся и кричат предостережения своему 'избранному сыну'.

— Но послушает ли он?

— Лучше бы ему…

Ее слова заглушил рокочущий звук.

Тенескоури бросилась вперед — потоп бесстрашного отчаяния. Волна силы со стороны Женшин Мертвого Семени физически ударила Вискиджека, заставило сердце колотиться непривычной паникой. Корлат зашипела, сжав зубы. — Сопротивляйся страху, любовь моя! — Вискиджек вытянул меч и развернул коня, встав лицом к своим воинам. Магическая атака ужаса достигла их, ударив по шеренгам. Они заколебались, но ни один солдат ни сделал шага назад. Еще миг — и его малазане укрепились духом.

— Берегись! — закричала Корлат. — Мой Повелитель прибывает в наивысшей силе! — Воздух, казалось, опускается со всех сторон, прогибается под великим, хотя и незримым весом. Небо потемнело, с него потек ощутимый ужас.

Мерин Вискиджека заплясал, пошатнулся, но сумел восстановить равновесие. Животное испуганно заржало.

Яростно засвистел холодный, кусачий ветер, приминая траву перед Корлат и командором, и ударил по наступающей массе Тенескоури.

Женщин Мертвого Семени раскидало, они спотыкались, падали на землю, корчились. Позади них первые ряды бегущих попытались остановиться, и их смяли бегущие сзади. В мгновение ока передовые ряды превратились в хаос, люди опрокидывались, кишели друг на друге, беспорядочно молотили руками и ногами.

Черно — серебристый дракон пронесся низко над головой Вискиджека, паря на ледяном ветре.

Его ожидал одинокий Анастер, чья тщедушная лошадь даже не вздрогнула. Ряды Тенескоури за его спиной превратились в содрогающийся вал плоти.

Аномандер Рейк опустился на юнца.

Анастер выпрямился в седле и широко простер руки.

Ударили гигантские когти. Сомкнулись на Первенце, выдернули из седла.

Дракон понесся ввысь с добычей.

Потом, казалось, застыл в воздухе.

Корлат закричала: — Боги, это яд!

Лапа дракона дернулась в сторону, выпустив юнца. Тот полетел вниз, кувыркаясь колесом, словно драная тряпичная кукла. Упав в гущу тенескоури на правом фланге, он исчез из вида.

Выправив полет, Аномандер Рейк опустил вниз голову — он был как раз над крестьянской армией. Распахнулась клыкастая пасть.

Из этого зева потек сырой Куральд Галайн. Мутная тьма, которую Вискиджек уже видел однажды, около Крепи. Но тогда ее тщательно контролировали. Видел он ее и еще раз, странствуя с Корлат по садку. Тогда она была спокойна. Но сейчас Древний Садок Тьмы был распахнут, необуздан.