Чтение 18–й страницы книги ~Память льда~

Хетан поднялась, захватив одеяло. — Пойдем за мной скорее.

— Увы, — ответил он, медленно сгибая ноги, — я не привык торопиться. Ты скоро это поймешь.

— Завтра ночью поскачем с твоим другом.

— Ты скачешь с ним в его снах, милая.

Она кивнула с серьезным видом. — У него большие руки.

— Да уж.

— И у тебя.

— Думаю, ты поторопилась, Хетан.

— Точно. Идем.* * *

Гряда Баргастов постепенно снижалась к югу, переходя в унылые, кривые холмы. Многие их них, расположенные вдоль такта на Капустан, были священными местами. Вершины отмечались перевернутыми корнями — так Баргасты приваживали духов. Все это Хетан объяснила Грантлу, скача рядом с ним на коне. Хотя капитан мало интересовался религией, он все же подивился, почему Баргасты придумали вкапывать в холмы перевернутые деревья. — Души смертных дики, — объяснила она, сплевывая в подтверждение своих слов. — Их следует удерживать от вредоносных блужданий. Для этого мы привозим с севера дубы. Кудесники вставляют магию в их стволы. Похороненный пригвождается к месту древесными ветвями. Так же ловятся и духи хранители — много ловушек расстановлено в темном круге. Но даже и тогда иные души убегают — находятся в одной из ловушек, но могут странствовать по миру. Возвращающихся к своим кланам быстро уничтожают, потому они научились ютиться на равнинах. Некоторые из древопойманных остаются верны своему роду, они посещают кудесников, чтобы во сне рассказать об опасности.

— Древопойманных. Что это значит?

— Разве еще непонятно? — дернула она плечом.

— Это один из древопойманных послал сон о демонах?

— Да, и другие духи. Многие стараются достигнуть нас…

Что добавляет правдоподобия угрозам. Понимаю. Он посмотрел на пустынные земли, загадывая, что же там таится.

Стонни скакала в пятидесяти шагах впереди. Сейчас Грантл ее не видел — путь пролегал вокруг усыпанного валунами холма. Она имела прискорбную привычку игнорировать его приказы — потому он хотел бы всегда видеть ее. По бокам ехали два брата Баргаста — расстояние до них варьировалось в зависимости от характера почвы под копытами коней. Кафал скакал по внешнему краю и сейчас одолевал склон того же холма. Неток двигался вдоль берега реки, окруженный тучей гнуса. Казалось, с каждым шагом коняона становится все гуще и настырнее. Впрочем, поглядев на ужасающе толстый слой кислой грязи, которой Баргасты покрыли свои бока, Грантл решил, что мошки ужасно разочарованы, чувствуя так близко тепло тел и не имея возможности в них впиться.

Эта смазка бросила ему вызов прошлой ночью, но он выстоял, чему доказательством была коллекция синяков, царапин и укусов. Хетан была очень… энергична…

Кафал закричал. В тот же момент вновь появилась Стонни. Легкий галоп ее лошади немного успокоил взвинченные нервы Грантла, хотя было очевидно, что и она и Баргаст заметили нечто впереди. Он видел, что Кафал склонился к луке седла, разглядывая что-то по пути фургона, но не вытащил оружия.

Стонни подскакала. Лицо было бледным. — Впереди фура Бочелена. Она… повреждена. Была какая-то битва. Заварушка.

— Кто-то уцелел?

— Нет, только волы. Они-то спокойны. Тел не видно. — Хетан встретилась с братом на вершине холма. Она сделала несколько жестов, и Кафал, вытащив копье, исчез из вида.

— Хорошо, — вздохнул Грантл. — Обнажить клинки. Пойдем посмотрим.

— Мне остаться? — спросил Харлло с сиденья фургона. — Нет.

Обогнув холм, они увидели, что путь здесь снова выходил на равнину. В полусотне шагов находился громадный фургон Бочелена и Корбала Броча. Он лежал на боку, задник был полностью оторван, его обломки валялись неподалеку. Рядом щипала степную траву четверка волов. Вокруг фургона земля была разрыта; воздух вонял магией. Небольшой могильник невдалеке был взорван, торчавшее в нем перевернутое дерево расщеплено словно молнией. Из дыры, на месте которой была погребальная камера, все еще шел дым. К ней сторожко подбирался Кафал — левая рука чертит в воздухе охранительные знаки, в правой зажато готовое к броску копье.

От речного берега несся Неток, в его руках был огромный топор. Он встал рядом с сестрой. — Что-то вышло, — прорычал он, метая огненные взоры.

— И все еще здесь, — кивнула Хетан. — Защити брата. — Он пошагал к могильнику.

Грантл подъехал к ней. — Этот курган… ты говоришь о вырвавшемся духе или призраке.

— Да.

Баргаст медленно пошла к поверженному фургону, на ходу вытаскивая кривой меч. Капитан шел за ней.

Стонни подала назад, занимая позицию для защиты вместилища Керули.

В боку фургона была проделана громадная дыра, ее края иссечены словно мечом, хотя Грантл никогда не видывал клинков подобного размера. Он вспрыгнул на фургон, чтобы посмотреть внутрь, приготовившись ужаснуться увиденному.

Тот был пуст. Никаких тел. Вспоротая кожа обивки, содранные украшения. Большие сундуки, одни привинченный к полу, вскрыты и опустошены, содержимое из разбросано по нижней стенке. — Худ меня возьми, — прошептал внезапно пересохшими губами Грантл. В одном из сундуков содержались — ныне выпавшие наружу — куски слюды, на которыхбыли очень тщательно изображены карты Фатида; но изумление капитана вызвало содержимое другого сундука. Куча слипшихся от крови органов. Кишки, печени, легкие, сердца. Все это слиплось в огромный ком. Тем больший ужас вызывало узнавание отдельных частей этого кома. Некогда — чувствовалось, что это было совсем недавно — эти органы составляли человекоподобную фигуру, хотя из-за отсутствия костей высотой она была бы едва до колена. Без глаз и, насколько мог рассмотреть в темноте салона Грантл, без мозга, эта заново умершая тварь все еще сочилась водянистой кровью.

Некромантия, но не демонического рода. Были те, что вторгались в царство смерти, исследуя воскрешение и бессмертие. Все эти органы… они взяты от живых людей. Людей, убитых неким безумцем. Черт дери, Бьюк, зачем ты связался с ублюдками?!

— Они внутри? — спросили Хетан.

Он глянул вниз, покачал головой. — Только обломки.

Харлло приподнялся на кучерском сиденье. — Смотри туда, Грантл! У нас гости.

Четыре человека, двое в черной коже, один низкий и кривоногий, и еще один, высокий. Значит, все выжили. И все-таки что-то неприятно поразило его. — Это они, — шепнул Грантл.

Хетан скосила глаза. — Ты знаешь этих?

— Одного очень хорошо. Охранник, вон тот, седовласый.

— Мне они не нравятся, — буркнула женщина, покрепче перехватив меч.

— Держить подальше, — предложил ей Грантл. — Позови братьев. Вот этих двоих, в плащах, я бы не стал поглаживать по спинкам. Бочелена — того, с остроконечной бородой, и Корбала Броча. Того, другого.

Кафал и Неток присоединились к сестре. Старший брат хмурился. — Это случилось вчера, — сказал он. — Чары были распутаны. Медленно. Прежде чем холм открылся.

Грантл, не слезавший с фургона, щурился на подходивших. Бьюк и лакей, Эмасипор Риз, смотрелись утомленными и потрясенными, тогда как колдуны выглядели так, словно ненадолго вышли размяться. Но в руках оружие. Цельнометаллические вороненые арбалеты взведены, стрелы вставлены в полозья. В черных колчанах, подвешенных у бедер, осталось мало стрел.

Грантл соскочил с фуры и поспешил им навстречу.

— Какая встреча, капитан, — заговорил со слабой улыбкой Бочелен. — Ваше счастье, что мы вас обогнали. После Салтоана наше странствие было совсем не мирным.

— Я догадался, сир. — Грантл не спускал глаз с Бьюка. Казалось, с последней встречи его друг постарел на десять лет. И он старался не смотреть Грантлу в глаза.

— Я вижу, ваш отряд с недавних пор увеличился, — заметил Бочелен. — Баргасты, да? Как удивительно, не правда ли, что этот народ встречается на всех континентах, называясь одним именем и соблюдая, по видимости, совершенно одинаковые обычаи. Мне интересно, какая богатая история похоронена в их нынешнем невежестве?

— Обыкновенно, — спокойно ответил Грантл, — слово 'похоронена' в таком контексте употребляется в переносном смысле. Но вы сумели придать ему смысл буквальный.

Черный человек пожал плечами. — Любопытство — моя погибель. Мы не могли пройти мимо возможности. Никогда не можем, это факт. Когда она открылась, дух, попавшийся нам — некогда могучий шаман — не смог поведать ничего, кроме уже заподозренного нами. Баргасты древний народ, и раньше были многочисленнее. Умелые мореходы. — Он перевел холодный взор на Хетан. Брови немного поднялись. — Однако это не случай падения с высот цивилизации к варварству. Просто вечная… стагнация. Система верований их предков, культ духов прокляли прогресс, или так мне кажется.

Хетан мрачно фыркнула. Кафал проговорил звенящим от ярости голосом: — Что ты сотворил с душой нашего предка?

— Ничего особенного, воин. Он уже освободился от внутренних уз, но попался в одну из ваших шаманских ловушек — связку прутьев, обмотанную веревкой и тканью. Вы придали ловушкам видимость человеческого тела из сочувствия? Напрасно…

— Плоть, — сказал тонким, слабым голоском Корбал Броч, — подходит им гораздо больше.

Бочелен усмехнулся. — Мой компаньон искусен в таких… соединениях. Меня этот предмет интересует меньше.

— Что здесь произошло? — спросил Грантл.

— Это ясно, — фыркнула Хетан. — Они вторглись в темный круг. Затем на них напал демон — как те, на которых охотимся мы с братьями. И эти… люди… убежали и как-то отвадили его.

— Не совсем точно, дорогая, — сказал Бочелен. — Во-первых, напавшее создание не было демоном. Можете поверить, что породы демонов мне очень хорошо известны. Но, как вы догадываетесь, мы потерпели поражение. Слишком увлеклись курганом. Если бы Бьюк не предупредил, могло бы последовать еще большее повреждение нашего имущества, не говоря уж о наших сопровождающих.

— Так если это не демон, то что это?

— Ах, на этот вопрос непросто ответить, капитан. Ясно, что неупокоенный. Управляемый неким хозяином с необычайно дальнего расстояния. Мы с Брочем вынуждены были выпустить на свободу все сонмище наших слуг, чтобы отогнать создание. Последующее преследование не принесло плодов. Потом появились еще два неупокоенных охотника, и нам случилось потерять множество этих слуг. Всех троих отогнали, но это лишь временная передышка. Они атакуют снова, и если к ним придет подмога, нам придется — всем нам — пройти тяжкое испытание.

— Если позволите, — сказал ему Грантл, — мне надо посовещаться с хозяином и Хетан. Наедине.

Бочелен дернул головой. — Как угодно. Все, что угодно. Корбал, компаньоны, идемте оцени весь ущерб, нанесенный повозке.

Грантл взял Хетан под руку потащил туда, где около фургона стояли Харлло и Стонни. Кафал и Неток следовали за ними.

— Они поработили нашего предка — духа, — шипела Хетан, сверкая угольями глаз. — Я убью их, убью их всех!

— И умрешь, не сделав и шага, — продолжил Грантл. — Это колдуны, Хетан. Хуже, некроманты. Корбал практикует искусство создания неумирающих. Бочелен призывает демонов. Две стороны монеты, и на каждой выбит череп. Проклято Худом и гнусно… нечеловечески. Даже не думай тягаться с ними.

Из фургона послышался голос Керули: — Они даже еще опаснее, друзья мои. Боюсь, очень скоро нам понадобятся эти люди и их необычайные силы.

Грантл дернулся, покривился. Занавеска на окне фургона была чуть приоткрыта. — Кто эти неупокоенные охотники, хозяин? Вы знаете?

Протянулась долгая пауза. — У меня есть… подозрения. Во всяком случае они растянули сеть силы над этой землей, словно паутину. Они чувствуют каждое движение. Мы непройдем незамеченными…

— Тогда объедем, — фыркнула Стонни. — Пока не стало поздно.

— Но уже поздно, — ответил Керули. — Неупокоенные служители пересекают реку с юга. Они на службе у паннионского Провидца. Они приближаются к Салтоану. Мне кажется, позади их больше, чем между нами и Капустаном.

Чертовски вовремя, господин Керули.

— Мы должны, — продолжал тот вещать из фургона, — заключить временный союз с некромантами, пока не достигнем Капустана.

— Хорошо, — сказал Грантл. — Очевидно, что они держат курс туда же.

— Они люди практичные, несмотря на все другие… недостатки.

— Баргасты с ними не пойдут, — фыркнула Хетан. — Не думаю, что у вас есть другой шанс, — вздохнул Грантл. — Какой прок найти этих неупокоенных охотников, если онипорвут вас на куски?

— Ты думаешь, мы не готовы к битве? Долго стояли мы в костяном круге, капитан, пока все шаманы кланов плясали танец силы. Долго в костяном круге.

— Три дня и три ночи, — прогудел Кафал. Неудивительно, что давеча она мне чуть бока не порвала.

Заговорил Керули: — Этого может оказаться недостаточно, если ваши действия привлекут все внимание Провидца. Капитан, сколько дней нам до Капустана?

Ты же сам знаешь. — Четыре дня.

— Конечно же, Хетан, ты с братьями сможешь запастись стоицизмом на такой недолгий срок? Мы понимаем твое неистовство. Надругательство над священными предками — оскорбление, которое так легко не простить. Но разве ваше племя не обладает известными практиками на такой случай? Руны, ловушки? Учитывая, что сейчас такая необходимость…

Хетан сплюнула и отвернулась. — Ты верно говоришь, — решила она вскоре. — Необходимость. Очень хорошо.

Грантл вернулся к Бочелену и его компании. Колдуны склонились над поломанной осью. Пахло расплавленным железом.

— Починка, — пробормотал Бочелен, — много времени не отнимет.

— Хорошо. Вы сказали, что тварей три. Как далеко?

— Наш маленький шаман следит за охотниками. Меньше лиги. Уверяю вас, это расстояние они покроют — если захотят — менее чем за сотню ударов сердца. Нас предупредят.Надеюсь, времени подготовиться к защите хватит.

— Зачем вы едете в Капустан?

Колдун вскинул брови. — Никакой определенной причины. Мы бродяги по природе. Прибыв на западное побережье континента, мы устремили взоры к востоку. Капустан на самом востоке, так?

— Думаю, почти что. Берег еще загибается к востоку за Элингартом, но королевства и города там не более чем логова пиратов и бандитов. К тому же вам придется проехать через Паннион Домин, если захотите туда.

— Я догадываюсь, это будет трудно.

— Вам не удастся.

Бочелен улыбнулся и снова сосредоточился на оси.

Грантл наконец-то поймал взгляд Бьюка. Легким кивком отозвал недовольного приятеля в сторону.

— Ты в беде, друг, — прошептал капитан.

Бьюк сморщился и промолчал. Но истина была написана у него на лице.

— Когда доедем в Капустан, бери расчет и не думай. Знаешь, Бьюк, ты был прав в своих подозрениях. Я видел, что в их фургоне. Они не только убьют тебя, если ты выступишь. Понял? Будет еще хуже.

Собеседник горько улыбнулся, посмотрел на восток. — Ты думаешь, мы так далеко доедем, Весельчак? Сюрприз — мы не увидим завтрашнего дня. — Он вперился в капитана. — Ты не поверишь, кого освободили мои наниматели — кошмарный зверинец стражей, хранителей, духоглотов! Да и сами они сильны. Худ возьми! Всего этого едва хватило, чтобы прогнать одну тварь, а когда пришли еще две, мы отступили. Тот зверинец теперь разметан по кусочкам по всей равнине! Грантл, я видел, как демонов кромсали напополам! Эти двое выглядят спокойными… поверь, это притворство. Как бы не так. — Он еще понизил голос. — Они безумны, друг. Наглые, хладнокровные, змеелицые безумцы. Бедный Манси прожил с ними три года… что он рассказывал мне… — Бьюк вздрогнул.

— Манси? А, Эмансипор Риз. А кстати, где кошка?

Бьюк засмеялся, как залаял. — Убежала. Как и лошади — после тех глупых налетчиков мы вели дюжину лошадей. Убежала, когда я оторвал ее со спины Манси. Она вцепилась, когда открылись все садки сразу.

Наконец фургон был починен и путешествие продолжилось. Дня оставалось на одну — две лиги. Стонни скакала впереди, указывая путь, Кафал и Неток следовали по бокам. Эмансипор вел фуру, колдуны спрятались внутри.

Бьюк и Грантл ехали впереди повозки Керули. Долгое время они молчали, потом капитан вздохнул и искоса поглядел на друга. — Ради всего святого, есть же люди, которымты нужен живым. Они видят, что ты заблудился внутри себя, и огорчаются…

— Вина — хорошее оружие. По крайней мере, долго было. Но не начинай снова. Если хочешь позаботиться, то проглоти свою боль. Со мной кончено.

— Стонни…

— Стоит большего, чем заботиться обо мне. Мне не нужно спасения. Так ей и скажи.

— Сам скажи, Бьюк. Когда она опустит кулак тебе на рожу, припомни мои слова. Сам скажи — я не буду доставлять твоих сообщений. Себе дороже.

— Отойди, Грантл. Я тебя порежу, прежде чем ты ударишь меня саблями.

— О, вот это мило. Считаешь, что последний твой друг тебя убьет. Если это вздор, то каково самолюбие, а? Ты одержим не трагической гибелью семьи, ты одержим собой, Бьюк. Вина все прибывает, как прилив, а твое эго — плотина; ты только и знаешь, что подкладываешь новые кирпичи. Стена все выше и выше, и ты горделиво смотришь с нее на мир. Худом клятая ухмылочка.

Бьюк побледнел и задрожал. — Если ты так меня видишь, — прохрипел он, — почему зовешься другом?

— Знает Бёрн, я сам удивляюсь. — Он перевел дыхание, постарался успокоиться. — Мы так давно знаем друг друга. Мы никогда не скрещивали клинков. И ты имел привычку напиваться до потери сознания, привычку, которую оставил… а я нет. Если смерть любимых так действует, ужасно не хотелось бы это испытать.

Хвала Худу, что та милашка вышла за толстяка — торговца.

— Неубедительно звучит, Грантл.

Мы похожи, ублюдок. Сруби свое эго, и ты поймешь, что я честен. Но он промолчал.

— Солнце почти село, — заметил Бьюк какое-то время спустя. — Они нападут во тьме.

— Как обороняться от них?

— Никак. Их рубишь — они как дерево. И очень быстрые. Боги, как быстры! Мы уже покойники, Грантл. Бочелен и Корбал Броч тоже — видишь, как они потели, чиня повозку? Они выжаты досуха.

— Керули тоже маг, — сказал Грантл. — Ну, скорее жрец.

— Надеюсь, его бог заметит нас краем глаза.

— И какие на это шансы?

Они разбили лагерь, когда солнце окрасило запад последним багряным лучом. Стонни завела лошадей и быков во временный, огороженный веревками загон между фургонов. Это 'укрепление' давало им шанс укрыться внутри, если придется.

Наступающий мрак породил в них некое чувство смирения. Харлло назначил себя на должность повара. Ни Керули, ни двое колдунов не вышли из убежищ, чтобы присоединиться к трапезе.

Вокруг бездымного пламени вились мошки. Потягивая теплое вино, Грантл следил за их бессмысленным порхающим полетом, спадая в некое сладкое оцепенение.

Сомкнулась тьма. Сверху рассыпалась горсточка звезд. Хетан доела суп и встала. — Харлло, пойдем со мной. Быстрее.

— Миледи? — удивился тот.

Грантл поперхнулся вином. Закашлялся, зачихал, и Стонни долго стучала его по спине. Он поглядел на Харлло слезящимися глазами: — Ты слышал нашу леди.

Глаза друга медленно расширялись.

Нетерпеливая Хетан подошла и схватила Харлло за руку. Она подняла его на ноги и утянула в темноту.

Стонни непонимающе вытаращилась им вслед: — Что такое?

Мужчины промолчали.

Она поглядела на Грантла. И зашипела, поняв. — Что за наглость!

— Дорогуша, — усмехнулся капитан, — после Салтоана тебе не надо удивляться ничему.

— Я тебе не дорогуша! Что нам теперь делать — сидеть и слушать, как там трава шелестит и кусты трещат? Какая мерзость!

— Послушай, Стонни… В сложившихся обстоятельствах…

— Я не о том, идиот! Она выбрала Харлло! Боги, меня тошнит! Харлло! Поглядите вокруг! Тут ты, и скажем прямо — некоторых необразованных, пошлых баб от тебя не отгонишь. И Бьюк, высокий и с метками страдания на лице, конечно же стоит пары — тройки обжиманий. Но Харлло? Эта квадратная обезьяна?

— У него большие руки, — пробурчал Грантл. — Так сказала Хетан… прошлой ночью.

Стонни вытаращилась на него, качнулась вперед: — Она имела тебя прошлой ночью! Так? Эта корявая, жиром мазаная дикарка имела тебя! Я вижу истину на смазливой роже, Грантл, не смей отрицать!

— Ну, ты же ее слышала — как может устоять любой мужчина с горячей кровью?

— Отлично! — фыркнула она и вскочила. — Бьюк, поднимайся, черт дери.

— Он откачнулся. — Нет — я не могу… извини, Стонни…

Она с рычанием подскочила к двум Баргастам.

Кафал засмеялся. — Выбери Нетока. Он еще…

— Вот и отлично! — Она махнула тому рукой.

Юноша неуклюже поднялся.

— Большие руки, — заметил Грантл.

— Заткнись.

— Идите в другую сторону, пожалуйста, — продолжал он. — Чтобы не набрести на нечто… неподобающее.

— Чертовски верно. Идем, Неток.

Они ушли прочь. Баргаст почти бежал, словно щенок на цепочке.